НИИ особого назначения
Шрифт:
— Ну я пошла? — спросила медсестра.
Я ничего не ответил, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза. Дверь едва слышно скрипнула, закрываясь.
Мышцы болезненно подрагивали, напоминая о том, что утро сегодня было на редкость бурным. Мозг... В голове вяло крутилась одна невнятная мысль. Как будто мячик ударялась о стенки черепа, отскакивала и вяло перемещалась к противоположной стороне.
Была еще одна часть ритуала выхода из «тридцать второй». Беседа с безликим человеком в штатском в маленькой невзрачной комнате. Вообще там их было двое, но спрашивал один, а второй — записывал. Но когда до
И то хлеб. Прежде чем что-то врать этим специалистам глубокого бурения, я бы предпочел хотя бы узнать, что именно следует врать. Ну и еще, желательно бы понять, почему мне следует им врать. Не только же потому, что они выглядят как типичные агенты из «Матрицы». Даже проводки за ухом имеются.
Но пишут при этом от руки зачем-то...
Впрочем, я уже, кажется, начал привыкать к этому коктейлю из высоких технологий и всяких милых архаизмов, типа той перьевой ручки, которой второй агент за мной записывал. У меня такая была. Чтобы ее заправить, нужно было погрузить перышко в чернила и вытянуть поршень, как будто шприц набираешь. Эта зараза еще и норовила пролиться где-нибудь в портфеле или в кармане. Но я все равно упрямо продолжал ее таскать, гордо игнорируя шариковые ручки. Хороший понт дороже денег, фигли...
Сидеть в кресле было хорошо. Тишина еще такая... больничная. Окно прикрыто плотными жалюзи, а жаль. С той стороны такой отличный вид. Больничный корпус стоит на возвышении, а чуть ниже по склону — ручей со старой плотиной из круглых валунов. И дождь как раз начался. Меланхоличный заоконный пейзаж сейчас был бы очень кстати.
Вставать не хотелось. Кресло было таким удобным, что я, наверное, в нем бы и уснул с удовольствием. Тут даже есть рычажок, которым можно откинуть спинку в почти лежачее положение...
Так, отставить! Я совершил над собой нечеловеческое усилие и встал. Подошел к монитору. Помимо всяких там жизненно-важных показателей, типа пульса, давления и еще каких-то цифр и букв, там было обозначено время, которое Эмиль проспит. Сорок две минуты. А потом этот кокон-кровать приведет его в чувство, и можно будет с ним поговорить.
Справа от окна стоял стеллаж с книгами. На тот случай, если вдруг посетителю станет скучно просто так сидеть. Умно...
У меня все-таки еще сорок минут. Можно что-нибудь и почитать...
Я провел пальцем по потертым корешкам. Томики явно пользовались успехом. Но названия были сплошь незнакомые. И совершенно непривычного формата.
«История двух друзей в полярной экспедиции Ивана Метелина».
«Дневник поимки преступника в Кивголове».
«Нарушения и последствия. Поучительные притчи для школьников старшего возраста и младших научных сотрудников».
«Высота и глубина. Творчество специалистов экстремальных профессий».
Я снял с полки книгу в синем переплете. «Хроники покорителей льдов двадцать первого века».
Странно, на самом деле. Я как-то привык, что в больницах предпочитают всякую беллетристику. Ну, там детективчики, мечи-магия-драконы и все такое прочее. А здесь,
Вернулся в кресло, открыл книгу.
Пролистал предисловие. Пробежался взглядом по странице.
И как-то зачитался даже.
Главным героем книги и рассказчиком был Мартин Иванов, ученый-глясеолог, который занимался организацией и обеспечением серии арктических экспедиций — на ледоколе, на вездеходах и на дирижабле. Написано было бодро и задорно, не хуже иных детективов читалось. Ну и публицистикой это никак не было. Нормальное художественное произведение. Сорок минут прошли как-то совсем незаметно. И когда Эмиль меня окликнул, я даже с некоторой неохотой оторвался от беседы главного героя с заводчиком хаски из Мурманска.
— Такой себе я оказался куратор, да? — сдавленно хихикнул Эмиль из своего кокона. — Вот тебе урок на будущее — «тридцать вторая» безжалостна к слабым. А ты чего тут сидишь-то? Вроде сегодня ребята собирались в Соловец двинуть после обеда. Не хочешь?
— Хотел убедиться, что с тобой все в порядке, — честно ответил я.
— Хорошего парня так просто не убьешь! — хохотнул Эмиль, нажал что-то там на внутренней стороне своей кровати, и она тут же пришла в движение — втянула борта, спинка поднялась в почти вертикальное положение. Эмиль спустил голые ноги на пол.
— А тебе разве можно вставать уже? — спросил я.
Выглядел он, на самом деле, неплохо. Собственно, о том, что еще пару часов назад он валялся весь в грязи и кровище, ничего вообще не напоминало. Ну, бледноват чуть-чуть, разве что. И запястье залито прозрачным клеем.
— Было бы нельзя, я бы и не смог, — хмыкнул Эмиль. — Слушай, я не очень помню, что там случилось... Вы меня у краулера нашли?
— Почти, — кивнул я, быстро обегая взглядом палату. Вообще хотелось с ним обсудить, конечно, все, что произошло сегодня. Но в левом верхнем углу помаргивал красным стеклянный глаз камеры. Так что потерплю до вечера, подожду объяснений. — Ты с тропы сполз немного в сторону.
— Ох, — Эмиль вздохнул и покачал головой. — Вы когда за снежками ушли, я подумал, что если буду там прохлаждаться, то мы можем не успеть. Вот и пополз потихоньку к вешке.
— Все правильно сделал, да, — сказал я, перемещаясь так, чтобы глазок камеры смотрел мне в затылок. — Мы и так еле-еле успели.
— А снежков набрали? — спросил Эмиль, осторожно переступая с ноги на ногу.
— Полтора кило, — ответил я. И тут он нахмурился, лоб прочертили длинные складки. Он посмотрел на меня, будто пытаясь что-то вспомнить.
— Постой-постой... — медленно проговорил он. — Там ведь еще был этот...
— Полоз был, да, — быстро сказал я. — Сегодня всем трем группам везло на полозов. Вася своего палкой отогнал.
— Да нет же! — горячо возразил Эмиль и сцепил пальцы. — Я же тебе говорю про...
— О, кстати, а знаешь, как Обезьяна сегодня отличился? — затараторил я, снова его перебив. И скорчил страшную рожу, всеми возможными знаками показывая, чтобы он пока не обсуждал со мной встреченных в «тридцать второй» неизвестных человеков. — Он подсунул Гоше в карман пятикилограмовый противовес от маятника. Такую небольшую плоскую штуку. Паша обнаружил это после вешки. Ну и вместо того, чтобы выкинуть, на привале сунул его в карман Кости. А Костя...