Никак иначе
Шрифт:
— Нет, нет, зеленоглазая, никакого разогрева, сразу член мой примешь, — рычит Кир, встаёт и проталкивает свои влажные пальцы, в мой рот, водит ими по языку, растворяя мой терпкий вкус.
И я согласна. Сто раз согласна. Я выгибаюсь в Сашиных руках, когда он снова прикусывает моё плечо, и зажимает уже обе груди, и трётся своей эрекцией сзади. Кир помогает мне освободиться от одежды, на мне только и остаётся развороченный бюстгальтер, и мои ярко желтые кеды. И руки Саши скользят по моей коже, оглаживая шершавыми пальцами, все мои изгибы. Он разворачивает моё лицо за подбородок к себе.
— Хочешь нас? — спрашивает он.
— Хочу, — отвечаю я,
Саша шипит сквозь зубы, и сам толкается мне в руку, и попутно таранит бёдра.
— Чего тогда бегала от нас? — рычит Кир, отворачивая меня от Саши, и мне приходиться выпустить его член потому что, Кир притягивает меня к себе, и обхватываю его за талию.
— Потому что вы сволочи, — совершенно честно отвечаю я.
— Вот как! — смеётся он, и толкает меня на наваленные, на полу маты, лицом вниз.
Он склоняется, и резко подтягивая мой зад выше. Я только вскрикиваю, а потом снова, потому что на мои ягодицы приходиться пару увесистых шлепков.
— Блядь, вот это задница, — рычит Кир. — Сука, просто охуенная задница! — продолжает он тискать мой зад, а потом зажимает между половинками свой член и начинает водить им. Это странное чувство, и я замираю и впиваюсь ногтями в мат. Непонятные ощущения, смещённые от основного эпицентра, где всё горит, и я выгибаюсь, и пытаюсь подняться на руках, но Саша резко придавливает в районе лопаток, и я впечатываюсь в маты, зло фыркаю на него, повернув голову.
— Как твой муженёк выпустил тебя, не знаю, — рычит Кир возбуждённо, продолжая елозить между моих половинок — но мы, пока не насытимся, тебя не отпустим.
Я напрягаюсь, и не зря, Кир одним движением входит в меня, и кричу. Больно! Я хоть и готова, но его размер, это просто жуть. Я пытаюсь отпрянуть. На глазах выступают слёзы.
— Тише Кир, — слышу голос Саши, — порвёшь девочку.
— Да ладно, — хрипит в ответ этот гад, но резкие движения сдерживает, действует мягче, притягивает одной рукой моё бедро, а второй сгребает в горсть мои волосы и натягивает их, запрокидывая мою голову назад. И к распирающей боли, примешивается боль от натяжения волос. — Ей нравится! Правда зеленоглазая? — и он особенно резко толкается, так что я ловлю какое-то неведомое раньше удовольствие, которое на грани с болью, и наслаждением, от наполненности, от тугой натянутости.
— Ещё раз… Сука… Сбежишь… — долбит он так, что у меня всё плывёт перед глазами, и я громко выстанываю, уже не от боли, не только от неё, — Я тебя затрахаю так что встать не сможешь! Теперь говори, нравиться тебе? Говори? Я же чувствую, как ты течёшь!
И чавкающие звуки, этому подтверждение. Пошлые шлепки, и мои несдержанные стоны, тоже этому подтверждение. Это невозможно, но это так, и я сама толкаюсь бёдрами к нему навстречу, закатывая глаза и мало что, соображая, и шепчу «Да!»
Саша заглядывает в моё перекошенное лицо.
— Ах, ты кошка голодная, — шепчет он, оглаживая мои скулы, стирая дрожки слёз. — Течёшь даже так!
— Хочешь, кончит, зеленоглазая? — рычит позади Кир, продолжая вбиваться в меня, сотрясая все мои внутренности.
— Да, — задыхаюсь я. — Да, да!
— Тогда скажи кто тебя трахает лучше всех?
— Ты, — тут же отвечаю я, выгибаясь ещё сильнее, и принимая его уже без зажима. Это больно и сладко одновременно. Это космос, в котором я никогда не была, и я задыхалась от этого напора, но прервать это, нет никаких сил.
— Вы, —
— Чья ты сучка? — снова рычит позади Кир, и начинает медленно кружить возле моего клитора, легко его поглаживая.
— А-а-а! — вырывается у меня, и я впиваюсь зубами в мат.
Невыносимо! Так ещё острее, когда он так нежно касается меня, а сам словно отбойный молоток, я просто теряю рассудок.
— А ну-ка ответила на вопрос! — рявкает Кирилл, и прекращает всякое движение, и мне не даёт, двигаться удерживает, пресекая всякие попытки дёрнуть бёдрами. Мне-то нужно совсем чуть-чуть. Я поворачиваю голову и впиваюсь в темный взгляд Саши, он уже разделся и наглаживал свой член, гладя на нас.
— Ненавижу вас! — сжимаю зубы. — Я ваша сучка! Ваша!
— И только попробуй еще раз сбежать, — Кир ускоряется, и доводит меня до фееричной разрядки. Я настолько отключаюсь, что прихожу в себя, только когда понимаю, что сижу на Саше спиной к нему, и он легко руководит мной, вдалбливается снизу в разгорячённое лоно, а передо мной стоит Кир. Он стягивает со своего члена презерватив, и толкает ещё эрегированный орган в мой рот. Я неосознанно упираюсь в его бёдра, потому что эта махина пугает меня, но заглатываю так глубоко, как могу. Мужчины рычать, а я разнеженная оргазмом позволяю делать с собой все, что им угодно. И пока Кирилл толкается в мой рот, сбивая моё итак неровное дыхание, Саша наряду с тем, что вбивается снизу, ещё и разминает пальцами мой анус, позиция у него самая, что не наесть удобная для этого. Я зажата и заткнута со всех сторон, и эта уязвлённая поза до одури возбуждающа. Они перемежают рык и стоны с матами, и грозят мне, что если ещё раз я доведу их до такого состояния, то не соберу ног, только я, по-моему, уже так их не соберу. Саша ощущается во мне не так остро, как Кир, но все же, чувствительно, особенно если учесть, что он проталкивает уже два пальца в мой анус, а я даже протестовать не могу, у меня закрыт рот огромным членом, что вдалбливается так, что печёт горло. Да только я и не хочу протестовать. Я, наверное, и вправду голодная кошка, нимфоманка, которая кайфует от жёсткого траха, раз ловлю дикий восторг от всего происходящего. Но я ловлю. Наслаждаюсь своим подчинением им. Своей уязвимостью, и в то же время своей властью над ними. Мне невероятно хорошо между ними, какими бы циничными и грубыми они не были. Они правы, я их сучка.
— Замри, — командует Кир, зафиксировав мою голову, и вставляет член так глубоко, что у меня перехватывает горло, я смотрю на него широко раскрытыми глазами, и сглатываю, и он кончает, обжигая моё горло, горячим семенем. — Давай глотай! — поглаживает он меня по голове.
Саша продолжает ритмично вдалбливаться снизу, и когда Кирилл освобождает меня, он снимает меня с себя, и заваливает на спину, закинув мои ноги к себе на плечи, и в пару толчков доводит меня снова до разрядки, а потом кончает сам, заливая мой живот горячей спермой.
— Размажь по коже, конфетка, — хрипит его голос, и я послушно растираю его семя по своему животу.
К резкому запаху пота, теперь ещё примешивается наш смешанный запах секса.
10
— Кирилл, а ты вправду директор? — спрашиваю я, развалившись на груди у Саши. Он лениво поглаживает меня по спине и жуёт пиццу, которая лежит тут же, в коробке, на кровати, между мужчинами. Я отказываюсь от ночного обжорства, и они без зазрения совести делят её на двоих, быстро уничтожая.