Никаких обещаний

Соул Мари

— Кто там?

Ответ был ясным и кратким:

— Эрик.

Мгновение у нее ушло на то, чтобы хоть немного разогнать туман, окутывавший сознание, потом она поднялась и подошла к двери. Но даже открывая дверь, Эшли чувствовала, что не совсем твердо держится на ногах.

— Привет, — сказала она сонно, — давно не виделись.

Эрик фыркнул и заглянул поверх ее плеча в квартиру.

— Я не был уверен, что застану тебя.

Его взгляд был холоден, тон резок, и это окончательно пробудило Эшли.

— Почему

ты со мной так разговариваешь?

— Я думал, ты куда-нибудь пошла с Дэном. Или он здесь?

— Его здесь нет, — даже одно только предположение Эрика, что Дэн может быть у нее, расстроило Эшли. — Последний раз я видела его в додзо.

— Он ушел сразу же вслед за тобой, — нахмурился Эрик. — Сразу же после того, как между вами произошел тот маленький разговор тэт-а-тэт.

Она подняла голову и взглянула ему прямо в глаза.

— Тэт-а-тэт?

— Ты собираешься отрицать, что заигрывала с ним?

— Да, я это отрицаю. Я ни с кем не заигрывала.

— Вот как? А что же это, если не заигрывание, когда женщина и мужчина держатся за руки, вместо того чтобы наблюдать за показательным поединком? И когда держатся за руки после окончания занятий?

— Я бы назвала это твоей близорукостью. Я не держала Дэна за руку во время показательного поединка. Он сам положил свою руку на мою. А после урока просто-напросто он схватил меня за руку.

Эрик слегка кивнул, словно ее признание только подтверждало его правоту.

— Прекрати двусмысленно кивать мне! — крикнула Эшли, не сдержавшись. — И прекрати обвинять меня в своих необоснованных измышлениях!

Его лицо приняло мрачное выражение:

— Послушай, если тебе хочется обниматься с мужчинами, это твое личное дело, но, пожалуйста, делай это за пределами моего додзо. Я не позволю тебе отвлекать моих учеников! По крайней мере, во время урока.

— Я не собиралась обниматься с мужчинами, и это был как раз один из твоих учеников, кто пытался приставать ко мне. И очень жаль, если я, и в самом деле, отвлекла тебя во время поединка, но, поверь, не по своей вине.

Он усмехнулся:

— Если уж на то пошло, то тебя слишком длинные ногти для занятий.

Она подняла руки и взглянула на ногти. Никогда они еще не были так коротки.

— Они вовсе не длинные.

— Длинные, — оборвал Эрик, его глаза сузились, — и если ты собираешься и дальше посещать додзо, тебе придется их подрезать.

Он отвернулся и направился в сторону своей квартиры, но Эшли не намерена была оставлять разговор без финальной точки.

— Эрик Ньюмен, вернитесь!

Эрик остановился и повернулся, не собираясь, однако, возвращаться.

Он не произнес ни слова, что позволило ей продолжить:

— Послушай меня! Я не заигрывала с твоим учеником, меня не интересуют твои ученики, и если они или ты сам отвлекаются, это их и твоя проблема, а не моя. — Она попыталась было захлопнуть дверь, но передумала, снова

распахнув: — А что касается моих ногтей, так они вполне нормальной длины, — после этого Эшли, наконец, дверь захлопнула.

Мгновение спустя она услышала, как он хлопнул своей.

Ну и пускай, решила Эшли, если ему вздумалось выглядеть идиотом, пусть себе делает, что хочет. Но как он посмел обвинять ее в заигрывании с другими мужчинами? И она еще принимала его за волнующе-таинственное совершенство! А он оказался тупым, безмозглым невежей! Полным идиотом!

Эшли вошла в ванную, вытащила грязное белье из корзины и бросила его в бельевую сумку, затем сгребла со столика мелочь на прачечную, взяла стиральный порошок, ключи и отправилась в подвал.

Все еще кипя раздражением, Эшли разложила белье и стала наносить пятновыводитель на те загрязнения, которые ей удавалось отыскать. При этом она, не переставая, повторяла слово «идиот», не совсем понимая, кого имеет в виду, Эрика или Дэна.

Эшли сейчас раздражало даже то, что обвинения Эрика так долго занимают ее мысли. С самого начала она была права: ее связь с этим человеком, как она и предполагала, оказалась грубой ошибкой. Почему же она не сумела воздержаться от близости с ним? Она же клялась себе сделать все, чтобы выполнить обещание, данное отцу, и добиться успеха, которого он от нее ждал. Но путь, на который она в последнее время вступила, не приведет ее к желанной цели. А к чему этот путь уже сейчас ее привел? К эмоциональному и духовному истощению, на край истерики.

Нет, ни к чему хорошему этот путь не приведет.

Пока две стиральные машины наполнялись водой, Эшли прислонилась к одной из них и закрыла глаза, попытавшись расслабиться. В уединении подвального этажа она вслушивалась в звуки текущей воды, щелчки и шипение топки и стук собственного сердца.

Вдруг Эшли услышала едва различимое поскрипывание, и ее глаза широко открылись.

В самой середине лестницы, ведущей в подвал, стоял Эрик.

В течение какого-то мгновения она могла только, не отрываясь, смотреть на него, понимая, что, как бы сильно ни огорчал он ее, все равно он всегда будет для нее самым привлекательным и таинственным человеком на свете, и мысль, что Эрик — полный идиот, не смогла заставить сердце Эшли биться ну хоть чуть-чуть медленнее, а рот — не пересохнуть столь внезапно и совершенно безнадежно.

— Я только что включила, — сказала она, несмотря на то, что Эрик, по всей видимости, и не собирался заниматься стиркой. — Тебе придется подождать, пока машина освободится.

— Мне не нужна стиральная машина, — он медленно продолжал спускаться по лестнице.

Она, затаив дыхание, наблюдала за его приближением.

На расстоянии вытянутой руки Эрик остановился.

— Я пришел извиниться.

У нее возник соблазн сказать что-нибудь, но Эшли сдержалась и стала ждать.