Никаких обещаний
Шрифт:
Позже, этой же ночью, в постели Эшли они завершили то, что начали в офисе. Взлелеянная за неделю страсть, наконец, была удовлетворена.
И только на следующее утро, когда Эрик лениво наблюдал, лежа в кровати, как Эшли собирается на работу, к ней снова вернулось чувство вины.
Всего лишь неделю назад она пообещала отцу, что скоро будет работать в Чикаго! Зачем же теперь она все больше и больше запутывается в этой истории с мужчиной, уже пустившем корни в Анн-Арборе? Почему она не может справиться с желанием быть с Эриком? Почему не может
Почему даже сейчас ей хочется вновь забраться в постель и провести все утро — нет, весь день! всю жизнь! — возле него?
Но ведь должна же она выполнить обещание!
— Эрик, — сказала Эшли, повернувшись к нему лицом, сережка в ее руке застыла где-то на полпути к уху, — я…
Он приподнялся, опершись на локоть, темные волосы спутаны, глаза еще лучатся чувственным огнем — и ее мысли о завершении отношений мгновенно испарились от одного только взгляда, брошенного в его сторону.
— Я… э-э… — Эшли начала заикаться, забыв, что же хотела сказать.
Кашлянув, она произнесла:
— Я думала…
— Да?
Одним изящным, ловким прыжком Эрик вскочил с постели — во всех своих движениях он был подобен грациозному танцору. Не заботясь, чтобы чем-то прикрыть свою наготу, он подошел к Эшли.
Ее брошенный искоса взгляд отметил некоторый нюанс, и она поняла, что далеко не единственная в этой комнате, в ком желание предаваться любви не ушло вместе с ночью.
— Эрик? — спросила она с несколько большей осторожностью.
— Да, — повторил он, и это слово прозвучало почти как обещание.
— Я… — Эшли остановила его на расстоянии вытянутой руки. — Через две недели наша фирма проводит, как обычно в канун Рождества, вечеринку. Ты пойдешь со мной?
— Рождественская вечеринка? — Эрик широко улыбнулся, его руки поигрывали рукавами ее белой блузки и направлялись к плечам.
— В субботу, — продолжала она, чувствуя, что мысли перестают повиноваться и рассыпаются. — Я знаю, у тебя занятия до восьми тридцати, но вечеринка начнется не раньше девяти, и большинство придет к девяти тридцати и даже позже. Если ты согласен, я не возражаю против того, чтобы немного опоздать.
— А как насчет работы? — спросил он. — Как насчет того, чтобы немного опоздать на работу?
— Опоздать? — сама мысль об опоздании была настолько чужда ей, что пришлось повторить вопрос. — Ты хочешь сказать..?
— Сегодня. Опоздать на работу сегодня утром.
— Я никогда… я не могу…
Его губы коснулись ее губ, и Эшли поняла, что может.
Глава 11
Эшли была уверена, что секретарша все поняла по ее неуклюжим попыткам отыскать объяснение своему опозданию, но Вирджиния только улыбнулась и ничего не сказала. Как бы там ни было, имя Эрика не всплывало еще целую неделю.
Как-то раз Род остановился у ее кабинета в тот момент, когда Вирджиния забирала со стола письмо.
— В субботу тебя подвезти на вечеринку? — спросил он.
Оторвав глаза от бумаг на столе,
— Спасибо, Род, но я поеду со своим соседом.
— Ага, — он расплылся в широкой улыбке. — Я надеюсь, ты понимаешь, что сердце моей дочери будет разбито благодаря тебе, она по этому парню все еще сходит с ума.
— Мы с Эриком просто друзья, не более, — настаивала Эшли, бросив взгляд на Вирджинию. — Просто друзья, Род.
Вирджиния подтверждающе кивнула, но ее карандаш застыл над блокнотом. После того как Род ушел, она сказала:
— Если вам нужно платье, то в магазине Хадсона я видела такое, что сенсей глаз оторвать не сможет, — она улыбнулась. — Правда, он и так их не отрывает.
— Мы с ним соседи и друзья, — повторила Эшли, — а на вечеринку я хотела бы надеть что-нибудь такое, что произвело бы впечатление на босса; какой-либо наряд, в котором я буду выглядеть вполне уравновешенной дамой с легкой склонностью к фантазиям, нечто вполне консервативное и в то же время праздничное, и не так уж важно, понравится ли это Эрику.
В день вечеринки Эшли поняла, что слово «праздничное» вполне подходит к тому платью, что она приобрела для вечеринки, но «консервативным» назвать его уж никак было нельзя, и она не сомневалась, что Эрик не сможет отвести от него глаз.
Синий цвет всегда был ее любимым цветом, и ей нравилось ощущение приятного касания шелка к коже. Соотнеся стоимость платья с простотой покроя, можно было подумать, что оно сшито из золота. Но золото никогда бы не облегало ее с такой сексуальной откровенностью и не стекало бы по груди подобно горному потоку, подчеркивая каждый соблазнительный изгиб, и не обтягивало бы бедра, словно вторая кожа.
Эшли нравилась также и то, что платье, будучи не слишком длинным, открывало ее стройные ноги. Трехдюймовые каблуки туфель, которые она специально выкрасила в обувной мастерской под цвет платья, создавали иллюзию необычайно длинных ног, и Эшли надела эти туфли, хоть и была уверена, что проклянет каблуки задолго до окончания вечеринки.
Волосы она оставила распущенными по плечам, как нравилось Эрику, вдела в уши крупные эмалевые серьги золотого с голубым цвета — они привлекли ее внимание в галантерейном магазинчике неподалеку от студенческого городка Мичиганского университета, повязала голубую бархатку, купленную на распродаже прошлым летом, и нанизала на пальцы три своих самых любимых кольца. Последним штрихом стали несколько капель духов, приобретенных сегодня в полдень.
Эшли понимала, что баланс ее кредита будет ужасающим к январю, но это потеряло всякое значение, когда она открыла Эрику входную дверь, и его глаза повели себя именно таким образом, как ей хотелось — как хотелось бы любой женщине на ее месте. Широко улыбнувшись, Эшли приняла позу, в которой можно было произвести наибольшее впечатление.
— Тебе нравится?
— Мне нравится, — сказал он хрипло и несколько раз кашлянул. — Извини, я опоздал.
— Нет проблем.