Никаких принцесс
Шрифт:
Из зеркала на стене - не волшебного (все её колдовские зеркала разбил этот лис, пасынок Ромион) - на бывшую королеву смотрела та, что краше всех в Сиерне, а может, и во всём мире. Волосы цвета чёрного дерева, кожа, белая, как снег, и губы, алые, точно кровь... От женщины в отражении невозможно было оторвать взгляд, и Изабелла даже не сразу обратила внимание на ещё одно возникшее из сумрака лицо. А, заметив, недовольно обернулась.
Сидевший в кресле у двери юноша мог бы стать достойным кавалером для королевы из отраженья. Он был красив - хищной, острой красотой, которая пристала злодеям-разлучникам в
– Как неприлично - прятаться в комнате дамы... Чем обязана?
– она сделала многозначительную, достойную театральной примы, паузу.
Юноша тоже улыбнулся - за такую улыбку женщины выстроились бы в очередь и отдали бы свои сердца сами... Или показали, как правильно их вырезать.
Изабелла усмехнулась.
– Мне нужна не ты, колдунья. Мне нужен Тёмный Властелин.
Изогнув брови, Изабелла тихо рассмеялась.
– Тёмный Властелин? Я не прячу его под столом, мальчик. Так что... поди вон из моего кабинета.
Незваный гость предсказуемо не пошевелился - даже улыбка не поблёкла.
– Это правда, что лучше тебя никто не знает, как забрать сердце, человеческая ведьма?
А вот теперь Изабелла смеялась уже искренне.
– И ты, мальчишка, решил забрать сердце Тёмного Властелина?
– она с улыбкой покачала головой.
– Ты опоздал. Его сердце уже отдано другой. К тому же, что проку в сердце этого глупца?.. Хотя сияет оно сейчас, конечно, красиво, - спохватившись, она снова бросила взгляд на незнакомца.
– Уходи, мальчик. Иди, мне нужно работать. И не смей больше вламываться в мой кабинет без приглашения, или я украду и твоё сердце.
Она замерла, когда юноша, посерьёзнев, нагнулся, поднял стоявшую на полу у кресла клетку и поставил её себе на колени.
В клетке замер белый кролик.
Смертельно побледнев, Изабелла вскочила.
– Томми!..
А юноша, просунув между прутьями палец, почесал дрожащего кролика за ухом.
– Кажется, я нашёл твоё сердце, колдунья, - спокойно произнёс он.
– И оно теперь у меня. Сядь.
Медленно, не сводя глаз с клетки, Изабелла опустилась в кресло.
– С твоим сыном ничего не случится, - юноша постучал по клетке пальцем - тум-тум - и кролик растаял в воздухе.
– Конечно, пока ты будешь делать то, что я прошу.
Спустя мгновение пропала и клетка.
– Томми - наследник сиернского трона, - сдавленным голосом начала Изабелла.
– Я знаю, - беззаботно отозвался юноша.
– Ты хочешь сказать, что король этой человеческой страны начнёт на меня охоту, как только узнает, что его младший брат пропал? Ну и пусть. Ты же не так глупа, колдунья, чтобы решить, что какой-то человек или его волшебники смогут меня хотя бы найти, не то что успеть помочь твоему сыну?
Изабелла спрятала руки в складках платья - там не было видно, как они дрожат.
– Чего ты хочешь? Какой тебе прок с сердца Тёмного Властелина?
Юноша снова улыбнулся.
– Какая разница? Ты просто поможешь мне его добыть. А теперь, - он потянулся, взял из корзинки на столике одно из румяных яблок. И под взглядом бывшей королевы с удовольствием откусил кусок.
– А теперь расскажи мне про эту «другую».
Глава 1
В которой на наглядном примере показано, что после «долго и счастливо» проблемы только начинаются
Ветер качает тёмно-зелёные - вот-вот пожелтеют и закружатся в листопаде - верхушки тополей надо мной. Трава всё ещё такая же мягкая, как летом, а земля - тёплая, но от неё уже пряно тянет осенью. И птицы уже молчат. За школой вообще сейчас тихо: все на уроке, и только наш выпускной класс муштруют к будущей «линейке». Но они на стадионе, и об одноклассниках сейчас можно не думать. И не буду. Не хочу и не буду.
В наушниках надрывается «Rammstein»: на полную мощность, вдалбливаясь в голову с настойчивостью нашего учителя математики. Тот тоже, пока не вдолбит нам в голову новый график, не успокоится. А потом уборщицы (а вслед за ними и завуч с директрисой) удивляются, почему на каждой парте в его классе старательно вырезана-выписана «кнопка перезагрузки зависшего учителя». Увы, она не работает. Но, когда слушаешь «парабола-парабола-парабола-везде парабола», очень хочется на неё жать, жать, со всей силы жать!..
В тетради под тяжёлый рок скачут уравнения, интегралы, синусы с косинусами, и график из всей этой бурды напоминает распластанную на бумаге лягушку. Я мстительно пририсовываю ей глаза, раскрашиваю рот, тыкаю карандашом в ноздри. Потом размашисто пишу сверху «Виола, ты дура», вырываю лист и комкаю - тоже в такт песне.
– Ну как?
– прорывается сквозь “du - du - du hast mich” голос Дамиана.
Я бросаю взгляд на планшет, где мигает ярлык «Скайпа», приглушаю музыку и честно отвечаю:
– Никак.
– Совсем никак? Но Виола, я же отправил тебе вчера всё решённое задание. Может быть, ты мои заметки не поняла? Или не нашла? Я их в конце каждого решения написал...
Написал. Нашла. Поняла, что почерк Дамиану следует менять. А ещё - очень сомневаюсь, что наш математик одобрит выписанную из уравнения пентаграмму с дополнением «из неё очень удобно вызывать анималия, только повернуть на двадцать градусов и вот здесь знак поменять...».
А если быть совсем честной, то я вчера сразу как получила решения Дамиана, бросила их на стол и забыла - очень не хотелось отрываться от новой приключенческой истории. В итоге роман я «прикончила» поздно ночью с фонариком под одеялом, не выспалась, решения сейчас в первый раз просматриваю, а завтра контрольная по этим чёртовым интегралам, и мне заранее плохо...
– Виола? Давай ты подвинешь своё зеркало так, чтобы я тоже видел решения, и мы вместе разберём?
Меньше всего мне сейчас хочется разбирать с Дамианом алгебру. Но когда дело касается синусов-косинусов, то мои руки доходят до них всегда в последнюю очередь, а настроения решать и вовсе никогда нет. Так что, какая разница: сейчас или потом? Сама я точно ничего не пойму... Если вообще заставлю себя за них сесть, а не нырну с головой в очередной приключенческий роман.
Так что, сжав волю в кулак, поднимаю планшет на уровень глаз - Дамиан видит меня, улыбается. И тут же с тревогой спрашивает: