Никита Добрынич
Шрифт:
Бомбардировка Риги началась за час до заката. Фактически горшки со смолой падали сразу за стенами и городу ничего не угрожало. Но все улицы и переулки были забиты беженцами. Некоторые дома стояли недалеко от стен. Часто для паники нужно гораздо меньше, чем пожар в конюшне, два десятка, охваченных пламенем домов, или пара сотен обожженных людей. Убило при обстреле меньше сотни человек. Количество задавленных и покалеченных людей, толпой, во время паники, во много раз превысило число действительных жертв нападения.
Рижскому совету повезло. Из пяти его участников, двое не явились. Епископа не посмели отвлекать от «вечерней молитвы». Великана со шрамом не нашли среди толпы беженцев. Он пытался навести порядок, раздавая налево и направо увесистые оплеухи. Олег убил и трех советников, и охрану, двоих отсутствующих он прождал целый час, и только потом поджег ратушу. С собой Олег унес только журнал заседаний совета, группа поддержки поделила драгоценности. Небольшой отряд двинулся к привратной башне, время и место штурма было оговорено заранее.
В полночь бомбардировка прекратилась, нужно было дать возможность защитникам успокоиться и заснуть. Через два часа отряд Олега начал резать караульных, и быстро захватил привратную башню. По веревочным лестницам туда сразу полезли карачевские охотники, и, прежде чем поднялась тревога, в башне их стало больше полусотни. Небо начало светлеть, и немцы заметили силуэты врага на стене, подняли крик, но стало поздно, в воротах распахнулась маленькая калитка и в неё бегом понеслись и пруссы, и вчерашние дружинники из Берестья. Первые были мастерами ночного боя, вторые сильны в единоборствах. Одновременно русские начали открывать ворота. Только всадники могли быстро проникнуть в центр крепости и сломать сопротивление немцев. Никита скакал во главе маленького отряда, теперь управлять войском стало невозможно, полки разбились на сотни и десятки. Лишь отряды для захвата ворот города имели конкретные цели, для остальных было только распределение по районам города.
— Ушкуйники, за мной! — услышал Никита. Он удивился. Те должны были держаться сзади. Целью отряда Никиты были ближайшие ворота, но стычка с немцами задержала его на полчаса. Стражники стреляли из-за баррикады, и всадникам пришлось спешиться. Недолгая перестрелка завершилась ничем. Никита первый забрался на баррикаду, держа в руке саблю. С той стороны во множестве лежали трупы стражей в лужах крови. Над ними склонились пруссы из авангарда. Они смогли обойти немцев и ударить в тыл. Уже рассвело, но кровь все равно казалась черной. Впереди, у ворот, кипела схватка. Небольшая кучка стражников пыталась сдержать пеших русских дружинников из Берестье. Пруссы помогли русским разобрать проход в баррикаде, и всадники ударили по немцам копьями с хода.
Никита со своим отрядом, с ушкуйниками, с пруссами и дружинниками легко добил стражу и открыл ворота. Огромный отряд новгородцев ринулся в город и растекся в узких проходах и улочках. И пройти-то ушкуйники успели всего с пару десятков метров, как из-за каменных стен посыпались стрелы. Каждый дом был полон беженцев, и среди них было много мужчин.
Никита вынужден был спешиться, узенькие улочки были забиты воинами. Он выбрал для своего отряда большой дом. Двое русских охотников бесшумно перелезли через стену с задней стороны дома и открыли маленькую калитку. Поначалу Никите показалось, что двор пуст, но через мгновение от ворот и из-за дома выбежали немцы. Они были без брони, без щитов, но все вооружены мечами и топорами. Издав воинственный клич, немцы дружно бросились на русских. Появления врага русские хоть и ожидали, но всё равно всё произошло как бы внезапно. Никита, парируя саблей удары нападавшего, попятился было, немец нападал яростно. Справа и слева сражались Вадим и Окунь, а четверка чехов во главе с Моргулькой уже прорвалась в дом. Трое немцев яростно наносили удары, не думая отступать. Кто-то из русских охотников залез на стену, и бросил сулицу в немца, находящегося справа от Никиты. Вадим добил противника, тот завалился, это позволило Вадиму ударить соперника Никиты в спину. Они окружили последнего немца, тот прижался спиной к стене дома. Спрыгнувший со стены охотник вытащил свою сулицу из убитого немца, и с трех метров всадил её в последнего немца. На мгновение враг приоткрылся, и Окунь успел резануть его по шее. Обильно потекла кровь, и немец упал. На первом этаже дома было пусто. Никита помчался на второй, перепрыгивая через ступеньку, и чуть не споткнулся, на лестнице лежал убитый, старый немец с топором в руке. Коридор от лестницы вёл в обе стороны. Чехи разделились на пары и успешно рубились с немцами, перекрывая всю ширину коридора. Окунь вырвал из руки мертвого немца топор и бросил в противника Моргульки. Он не попал, но напугал немца, этого хватило чеху, чтобы поразить врага мечом. Снизу кто-то из русских ударил другого немца копьём по ногам. Через минуту бой завершился. Моргулька вытащил из стены топор и стал рубить дверь в комнату. Окунь закричал, чтобы принесли ещё топоры. Из комнаты, куда ворвался чех, раздался оглушительный женский визг. Никита, чтобы не смотреть, присоединился к Окуню. Пустая комната без окна освещалась единственной свечой, рядом с раскрытым сундуком на полу лежал мальчишка, видимо, слуга. Под ним растекалась черная лужа крови. Окунь бросился к сундуку. Золотые подсвечники, подносы, кубки заполняли его до самого верха. Окунь оцепенел. Никита неосторожно наклонился над лежащим телом.
— Мальчишка от страха потерял сознание и обоссался.
— Что? Что ты говоришь? — никак не мог прийти в себя Окунь.
— Вяжи слугу. А сундук закрой, нечего смущать остальных.
— Если в каждом доме такое! — у Окуня закипели мозги.
— Сносим все наши трофеи в этот дом. Сюда же сгоняем пленных. Вадим ведет учет серебра и золота, ты отвечаешь за пленных. И лошадей заведи во двор.
В стене, отделяющей соседний двор, обнаружилась калитка. Она была заперта, но её легко вышибли бревном. Никита остановил своих охотников и указал на лежащую вдоль стены лестницу. Двое рослых воинов подняли третьего над стеной, на лестницу забрался ещё один, а подбежавшие чехи полезли в калитку, прикрываясь от удара щитами. Чехам доспехи позволяли не бояться нападения купца или ремесленника. Немцев во дворе не оказалось и все ринулись ломать дверь в дом.
— Арбалеты! Несите арбалеты и копья захватите, — закричал Моргулька. Держа саблю наготове, Никита вошел в дом сразу за чехами. На первом этаже никого не было, на втором тоже. Охотники тащили из комнат добычу, увы, ни золота, ни серебра в доме не было.
— Ищите вход в подвал, потайную комнату, осмотрите чердак. Кто-нибудь, вернитесь в лагерь за собаками, — Никита не хотел оставлять в тылу свободных немцев, кто-то же закрыл входную дверь на засов. Оставив пару людей стеречь дом, Никита повел свой отряд дальше. С третьим домом пришлось повозиться — хозяин забаррикадировал дверь дома. Даже после того, как разрубленная топорами дверь упала, войти в дом было невозможно — за дверью высилась гора мебели. Сундуки были набиты камнями, сдвинуть их было непросто, а хозяин стрелял из арбалета, мешая русским ворваться внутрь.
— На втором этаже широкие окна, Вилкас худенький, он сможет протиснуться, — обратился к Никите Моргулька.
— Откуда здесь Вилкас? Опять нарушает дисциплину? Моргулька и Матей легко подняли худого и легкого прусса вверх. Он уцепился одной рукой за выступ, и топором быстро очистил проем окна.
— Поберегись, — засмеялся Вилкас, сбрасывая остатки рамы вниз, и пролез в комнату, не думая об осторожности. Минуту спустя из дома послышался грохот, крики и чехи-оруженосцы ринулись в атаку через дверь. Они подняли щиты, надеясь поймать туда арбалетный болт, сами же орудовали длинными копьями, пытаясь достать немца.
— Помоги мне, — попросил Моргулька Никиту. Они скрестили руки и подняли второго чешского рыцаря, Матея, над завалом. Он держал в одной руке щит, а в другой длинный кинжал.
— Толкайте, — крикнул он. И перевалился через баррикаду. Все сразу же полезли за ним, мешая друг другу. Огромный немец, с обезображенным оспой лицом орал что-то жалобное, зажимая руками живот. Со второго этажа по лестнице скатилась вниз громадная бабища, под сотню килограмм веса. Топор выпал из её спины. Наверху стоял безоружный Вилкас с улыбкой до ушей. Он достал из сапога нож и убежал по коридору. В правой руке немки был зажат кухонный тесак, рука дернулась, и Матей наступил на неё ногой, одновременно ударив кинжалом в грудь. Тело немки выгнулось, и кровь хлынула ручьём изо рта. Матей спихнул немку в сторону, и чехи бросились вверх по лестнице. Никита замешкался, две соседние двери открылись и оттуда появились двое немцев с дубинками. Никита осознал, что остался один. Тупые неповоротливые приказчики были ему на пару ударов сабли, но на сердце, отчего то, стало тревожно, он давно уже не оставался один, без Вадима, Окуня и пары своих охотников. Разве что, воюя с дамами. Выпад сабли у Никиты получился неудачный, она застряла в ребрах правого приказчика. Потерянная секунда обернулась для него ударом дубинки по голове. Маленький круглый щит Никита поднял слишком низко, дубинка соскользнула, и ни шлем, ни подшлемник не спасли его от сильного немецкого удара по касательной. Никита разворачивался для нанесения удара немцу, поэтому стоял неустойчиво. Он упал, и это спасло ему жизнь. Немца же занесло, а когда тот развернулся, чтобы добить Никиту, то получил болт из арбалета в грудь. Но этого Никита уже не видел.
Когда Никита открыл глаза, он увидел сидящего рядом Вадима.
— Ты почему бросил без присмотра трофеи? — с трудом произнес он пересохшими губами.
— Всё уже давно сдано и переписано, в железные сундуки закрыто, и в каменный подвал крепости упрятано. Ты три дня провалялся без сознания.
— Неудачно. Второй раз за год по башке получил.
— Я за Олегом сбегаю?
— Пошли кого-нибудь, а сам расскажи новости. Вадим на минуту вышел, а Никита с трудом не провалился в беспамятство.