Никита Добрынич
Шрифт:
Черниговская армия разбилась на три части. Никита увел с собой пятьсот дружинников, одвуконь, великолепно вооруженных. Доспехи защищали от стрел не только воинов, но и лошадей. Пять тысяч всадников заранее выдвинулась в низовья Днепра в конце апреля. Их повел Счастливчик. Он не понимал желание Никиты преподать монголам урок. Он знал, что князь готовился к появлению страшной орды, но страх перед неведомым врагом был ему непонятен. Легкая кавалерия имела не только по пять запасных лошадей, но к седлу каждой крепились пика, лук и стрелы. Третья часть войска состояла из пехоты. Две тысячи пешцов ожидали на границе леса, в засаде, монголов. Никита не рассчитывал, что монголов возможно одолеть в степи, он надеялся уничтожить их в лесу. Три года шла подготовка к войне. В степи, по пути монгольских отрядов выжигалась трава, запасы сена. Кочевников вынуждали зимовать в Крыму, и не возвращаться летом обратно. Извели всех: торков, берендеев, ковуев, печенегов и черных клобуков. Никите не нужны были проводники для врага. На пути будущего набега монголов строились ловушки, устраивались завалы, пехота и конница изучала местность.
Около половины русского войска, почти пятьдесят тысяч ополченцев смогли прорваться к Днепру. Большая часть неминуемо должна была попасть в плен, повторив участь тех, кто остался на Калке. Черниговская дружина связывала боем погоню, давая ополченцам возможность уйти. Переправа через притоки Днепра стала для монголов смертельно опасна, небольшие отряды лучников засыпали кочевников стрелами. На реке Ворскла авангард монголов остановили. Правый берег высокий, крутой сильно затруднял монголам маневры. Люди и лошади, уставшие после ста пятидесяти метров переправы под ливнем стрел, не могли атаковать.
Только через три дня, когда подошли основные силы с Калки, монголы смогли форсировать реку. Войска выстроились в километре друг от друга. Затем конница монголов стронулась с места и стала набирать скорость. Была бы цела русская рыцарская кавалерия, она задала бы монголам жару! Но Никита растерял свою дружину, останавливая врага, спасая от плена десятки тысяч ополченцев. Вот они построились — три сотни рыцарей. Не кони, жалкие клячи, на один удар, добежать, и умереть. Тфу! Легкую кавалерию Никита осторожно поставил на левом фланге, позади пехоты. Правый фланг защищал небольшой овраг, слева лес не давал всадникам маневрировать. Никита надеялся на то, что монголы недооценят пехоту. Они не привыкли воевать пешком, а тут еще множество сюрпризов есть. Установленные на тачанках арбалеты успели дать два залпа, прежде чем конница врага достигла линии пехоты. Лучники успели выстрелить больше десяти раз. Но эффект от выстрелов был разный. Почти каждая арбалетная стрела нашла свою цель, так как летела почти горизонтально. Большой вес арбалетной стрелы позволял ей пробить любой доспех. Стрелы из лука летели навесом, и были опасны только аланам, половцам, грузинам и другому пушечному мясу монголов. Стрельба была не очень действенна, враг потерял каждого десятого человека, и наверняка большую часть ранеными. Последние двадцать метров в траве были уложены деревянные бороны, показавшие отличный эффект зимой, на Днепре. Перед ними вырыты небольшие ямки для убийства лошадей. Монгольская конница практически остановилась. Арбалетчики и лучники продолжили стрельбу, а пехота стояла твердо.
Никита оборудовал свою ставку на кургане, который еще не раскопали алчные мерзавцы — расхитители гробниц. Даже обустройство русской ставки здесь было святотатством. На кургане поставили вышку. В бинокль Никита видел всё поле боя.
— Посмотри, нас обходят с тыла, — предложил Вилкасу бинокль Никита. И отдал команду резерву.
— Ну вот, сейчас начнется, — предположил Вилкас, — они окружают нас. Сказывается численное преимущество.
— Нет. Три четверти войск набраны из покоренных племен недавно. Лучшие погибли, или сбежали. Они и вооружены то плохо. Отобьемся, — твердо ответил Никита.
— Жаль их, они гибнут сотнями, но боятся отступить. Монголы стоят сзади наготове. Это ужас!
— Я надеялся, что монголы пойдут впереди всех. Ладно, посмотрим. И точно, монголы медленно двинулись вперед. Если они атакуют сквозь порядки передового отряда, то прорвут поредевшую шеренгу русской пехоты. Никита приказал трубить условный сигнал. Вот копья склонились, и теперь на пехоту двигалась стальная стена. Вилкас пригляделся к монголам, к доспехам и коням, и начал виртуозно ругаться матом.
— Научил на свою голову. Слушать стыдно. Что случилось? — заинтересовался Никита.
— У монголов настоящая рыцарская конница. Громадные лошади и полный доспех. Стрелы из лука их не берут. Тысяча рыцарей. Полный…
— Ерунда. Я уже подал сигнал. Сейчас начнут швырять бомбы. Дай посмотреть, — Никита протянул руку за биноклем. В этот момент из-за спин пехотинцев в монголов полетели бомбы. Лошади вставали на дыбы и опрокидывались, задние ряды налетели на передних, людей вышибало из седел. Но первые ряды монгольской кавалерии остались живы. Они полностью уничтожили остатки пехоты. Одна единственная линия монголов прошла насквозь панцирную пехоту, сломила их, как новобранцев. Тачанки с арбалетами стояли тесно в ряд. Это не надолго остановило врага. Русский пехотный резерв замешкался. Теперь поздно было пропускать его сквозь тачанки. И тогда комбат приказал бросать бомбы руками. Взрывы гремели под ногами лошадей, сзади и … даже перед всадниками. Убивая и монгольских рыцарей, и пехотинцев, и самих бомбистов. Пехотный резерв отступил, нечетные тачанки сдвинулись назад и вправо. Сквозь проёмы пошла тяжелая кавалерия. Жалкое подобие вчерашних рыцарей.
— Все-таки ежи и чеснок были бы нелишними, — проворчал Вилкас.
— Если монгольский центр сейчас устоит, мы останемся в окружении, — Никита следил, как жалкие остатки панцирной пехоты освобождали от деревянных борон проходы для атаки кавалерии.
— Молодцы. Хорошо, что обошлись без ежей и чеснока, — изменил Вилкас свое мнение. В смелости монголам было не отказать. Вся оставшаяся тяжелая конница рванула вперед. Их осталось не больше сотни. Навстречу им неслись три сотни русских рыцарей и тысячи обычных кавалеристов-пруссов. Первые ряды налетели друг на друга, столкнулись. Люди и лошади, пробитые копьями, покалеченные при столкновении, оглушенные. В эту массу ударила новая волна кавалерии, легко различая своих по форме, они убивали последних монгольских рыцарей.
В это время разношерстная кавалерия алан и половцев ударила с тыла. Произошло чудо — лошади остановились. Жуткий звук механических кричалок пугал нежные уши животных. Лошади начинали крутиться на месте, убегали прочь. Да и сами половцы шли в атаку неохотно. Монголы в центре продолжали сражаться. Русские получили громадное преимущество, но не могли сломить сопротивление врага. Окруженные со всех сторон, монголы практически не имели шансов. Даже лишенные своего основного преимущества — тяжелой кавалерии, монголы, тем не менее, оставались грозными воинами, которых учили воевать с детства. Это были настоящие машины для убийства. К счастью силы монгол таяли, а подкрепление не приходило. Русские уничтожали врага одним за другим. И еще Джэбэ сделал ошибку, он разделил силы, чтобы атаковать ставку русских на кургане. Он выделил часть кавалерии для штурма этого кургана, на его крутых склонах они и застряли. В другой ситуации это могло быть разумным, потеря командующего парализовала бы русских. Но стремительность развития битвы не дала этого шанса монголам. Русские прорвались в центре и захватили ставку Джэбэ.
Флаг упал и будто вздох разочарования и боли промчался над полем битвы. Затем завопили и возликовали русские, как будто новые силы появились у воинов. Монголы приуныли, а вынужденные их союзники бросились бежать. Не все, аланы держались твердо. Окружения уже не было.
— Ну, еще немного, — орал Вилкас в исступлении. Его никто не слышал, кроме людей в ставке. А тем было не до этого, монголы спешились и взбирались наверх. Монголы, словно услышали Вилкаса, и пошли в атаку на охрану ставки.
— Никита, доставай бомбы, повоевать придется, — радостно попросил Вилкас.
— Охрана справится, — Никита был спокоен.
— Тогда возьми бинокль, а я брошу пару бомб..
— Отдай обе свои бомбы охране, и сядь на скамью в центре вышки, чтобы не зацепили стрелой, — Никита достал фляжку, — за удачу. За пять минут охрана перестреляла два десятка неповоротливых монгольских пехотинцев, еще полсотни повалились на землю от взрывов гранат. Но монголы спешивались и лезли наверх упрямо, как муравьи. Никита передал фляжку Вилкасу и поднял бинокль. Кажется, монголы в центре получили подкрепление.