Никита Хрущев. Пенсионер союзного значения

Хрущев Сергей

Вчера недостойный тон в разговоре позволил себе Виктор Петрович (Гонтарь, муж Юли-старшей). У меня с того времени не прекращается сердцебиение, несмотря на лекарства.

Была на кладбище 22 ноября, отнесла немецкие розы. [100] Видела, как бегом (чтобы успеть до закрытия) прошла группа молодежи без цветов. Ко мне подошли две женщины, сказали, что часто приходят к могиле с добрым словом, видят, что много народа приходят к могиле. У одной из них муж погиб в сталинском лагере.

100

Красивый букет красных искусственных роз, когда-то подаренный маме делегацией

немецких женщин.

8 мая 1972 года. Полгода не брала тетрадь в руки. Многое пришлось пережить, переболеть. Виктора Петровича (Гонтаря) до сих пор не могу забыть с его требованием отдать ему долю наследства Н. С., а он «отдаст» его в детский дом. Юлия Никитична сказала, что не надо переживать, куда же его девать такого? Кончилось все тем, что Юлия Никитична приехала в феврале вторично, чтобы получить у Сергея машину «Фиат» для успокоения Виктора Петровича. Взяла у Сережи крупную сумму денег, у меня серебряный чайный сервиз — подарок к 70-летию Н. С. от РСФСР, два набора бокалов польских (16 шт.), именных, и с тем Юля уехала. Для компании привезла Раду за бокалами тоже. Раде досталось 6 наборов (48 шт.)

Когда прихожу к Н. С., мне кажется, что он с портрета подмигивает иронически: «Каково?»

У меня такое щемящее чувство, что я уже никому не нужна, что кто-то ждет моей смерти. Тяжелое чувство.

А у Н. С. бывает много народа, всю зиму на могиле лежат живые цветы.

17 апреля 1972 г. мы всей семьей и Сережины друзья собрались у могилы, принесли много цветов. Даже Лена приехала, хотя плохо себя чувствовала. Потом поехали к Сереже, и там посидели два часа, вспоминали отца и деда, и гос. деятеля Н. С. добрыми словами.

За это время меня лечили массажем после падения. Валентина Лукинична (массажистка) разное вспоминала о Н. С. Например, рассказала о таком случае на Пицунде. [101] Н. С. очень аккуратно приходил на процедуру. Валентина Лукинична пришла раньше приготовить стол-топчан и обнаружила, что в кабине очень душно. Предложила д-ру Беззубику и Литовченко [102] перенести топчан в бассейн, где продувало. Они не согласились. Н. С. пришел и сразу спросил: «Как же Валентина Лукинична будет работать в такой духоте? Они не подумали об этом». Пошел в бассейн и нашел то же место, что и Валентина Лукинична. Н. С. не любил, когда с ним разговаривали тоном приказа или что-то подобное. Валентина Лукинична спрашивала: «Когда, Н. С., разрешите прийти провести процедуру?» Он назначал время, и все было в порядке. Это она рассказывала, чтобы подчеркнуть, что другие пациенты заставляют ждать долгое время, хотя сами назначают время.

101

Мыс Пицунда в Абхазии, где находилась правительственная резиденция.

102

Литовченко Никифор (Леонид) Трофимович — начальник личной охраны отца.

В первых числах мая поставили на могиле фото Н. С. в черном пиджаке и со звездами. Многие звонили и спрашивали, почему стоит фотография, где Н. С. снят даже без галстука? (Поставил Сережа по своему выбору.)

Скульптор Неизвестный (фамилия) показал проект памятника. Не особенно мне понравился, Сергею и другим понравился.

26 июня 1972 года. Мучает меня много недель вопрос, чувствовал ли Н. С., что он умирает? В один из дней в больнице, утром, когда я сидела у его кровати, он сказал такую фразу: «Вот и с Леной так нехорошо получилось…» Было ли это продолжением его мыслей о его собственном тяжелом положении, после трудной ночи… Ведь все ночи он мучился приступами сердечной боли.

Сегодня еду в город (с дачи), у Лены t=38, сердечные боли. Завтра возьмут ее в больницу на ул. Грановского. Требовалось специальное разрешение начальника 4-го управления Чазова, так как по его приказу туда

кладут только определенную категорию лиц (в отделе госпитализации месяц назад отказали).

Давно не была на могиле, кружится голова. Сергей и Галя посадили какие-то цветы, надо посмотреть, как выглядит.

10 июля 1972 года. Аленушке очень плохо. Вторая неделя, как она лежит в больнице на улице Грановского, а улучшений мало. Очередная вспышка задела сердце, двустороннее воспаление легких, болит живот, одышка, большая слабость. Удалось остановить падение лейкоцитов, температура упала, субъективно состояние улучшилось, но объективно, говорит доктор, почти нет улучшения, о котором стоило бы говорить.

Что имел в виду Н. С., говоря о Лене тогда, в больнице? Неужели он мог предвидеть?

3 августа 1972 года. Все! Лена умерла 14 июля, кремировали 18 июля, похоронили урну 1 августа в могилу бабушки (Екатерины Григорьевны Кухарчук), моей мамы на Новодевичьем кладбище. Для этого потребовалось разрешение Моссовета.

Витя совсем извелся, похудел, погас как-то. Не хочет ночевать с нами на даче, не хочет со своей мамой, живет один в квартире в Староконюшенном переулке. [103]

103

Эту квартиру предоставили отцу после отставки. В ней жили он с мамой и Лена с Витей.

Со мной на даче жила Вера Федоровна, мама Вити, сейчас живет Анна Осиповна Тарасова. [104] Галя и Сережа приезжают в пятницу, уезжают в воскресенье.

Рада очень переживала смерть Лены: похудела, почернела. У меня перед глазами стоит, как она прижимала к груди урну с прахом Лены, пока готовили место в могиле, потом отдала Вите, и он опустил урну на место. Мастер зацементировал, бросили мы по горсти земли, постояли пока забросали землей могилу. Подруги Лены — Ляля из Багдада и Ляля московская [105] посадили цветы, посеяли траву, вымыли надгробие, поставил Витя мраморную доску с именем Лены.

104

Тарасова Анна Осиповна — близкий друг мамы. В 1930-е годы они вместе работали на Московском электроламповой заводе.

105

«Ляля из Багдада» — подруга Лены, которая вышла замуж за иракца и жила в Багдаде. «Ляля московская» — Елена Александровна Власенко.

Потом все пошли к могиле Н.С., там навели порядок с цветами, полили землю.

Пришли Витины и Сережины товарищи, родители Гали, пробыли с нами до конца.

Юлия Никитична не приезжала, она себя плохо чувствует, мы и доктор ей не советовали ехать в 30-градусную жару в таком состоянии.

Болит душа за Лену и не верится, что она никогда не придет. И Н. С. тоже. Все забочусь о них в мыслях. Теперь очередь за мной.

19 августа 1972 года. Сегодня ночью приснился мне Н. С. Выглядел усталым, так, как он выглядел в последние месяцы в 1971 году. Он лег в постель в незнакомой комнате, устал. Когда я позвала его в другое место, он сделал жест недовольства и сказал: «Уже лег, не пойду». И я проснулась. Удивительно, что не забыла сон.

Витя ездит на кладбище каждый день: к Лене, потом к Н. С., поливает траву, цветы. Вчера рабочий кладбища Леша сказал ему, что накануне к вечеру пришли два лейтенанта и поливали могилу Н. С. Хорошо, что Н. С. похоронен на кладбище, люди приходят к нему, все кто хочет, и много людей, цветы свежие на могиле все время.

Живу с весны в Жуковке с кем-нибудь: Ника, Сережа с Галей, Анна Осиповна, мать Вити. Пока я тут, чувствую себя более-менее нормально. В Москве пока мне плохо, наверное, из-за жары. Выезжаю в Москву только в поликлинику.