Нико
Шрифт:
— Выходи, — Фрэнки махнул своим семидюймовым охотничьим ножом в сторону двери.
Боже. Они не собирались давать ему такую милость, как пуля в голову. Это будет гребаный галстук, как у Вулфа. Он боялся не боли, а того, что однажды Дейзи прочитает газеты и узнает, как умер ее отец.
Заставив себя успокоиться, он вышел из машины. Он не станет убегать. Он не станет умолять. Он знал, чем рискует, когда соглашался на это задание. Он умрет с честью и гордостью, зная, что будет наказан за свое предательство.
— Вот. Возьми это, — Фрэнки протянул ему пару кожаных перчаток.
Ошеломленный Бен просто
— Так ты не оставишь отпечатков пальцев на пистолете.
Бен взял перчатки и надел, а голова вращалась от разных мыслей. Неужели это была какая-то шутка? Подстава? Неужели они заставят его самого нажать на курок? Чтобы это выглядело как самоубийство?
Или есть какая-то надежда?
Фрэнки протянул ему девятимиллиметровую Беретту (прим.пер. — одна из главных итальянских компаний по производству оружия и старейшая оружейная компания в мире).
— Он заряжен. Без серийного номера. Его невозможно отследить.
— Что все это значит? — сердце Бена бешено заколотилось, и он с трудом сглотнул.
— Нико открыл свои карты. Ты получишь свое задание, — сказал Фрэнки. — Ты сделаешь это, и тебе будет позволено пройти через церемонию, чтобы стать настоящим членом банды.
Боже, нет. Он не мог убить невинного человека. Но если он откажется нажать на курок, Фрэнки убьет его. Без никаких лишних вопросов.
— Кто он?
— Телохранитель Данте, Рев, — Майки Мускулс похлопал его по спине.
— Бармен — наш друг, — Фрэнки убрал нож в ножны. — Он говорит, что Рев сидит за столиком на заднем дворе. Мы войдем в парадную дверь и пойдем, как будто ничего не происходит. Выйдем на задний двор, ты грохнешь Рева, и мы свалим через забор.
— Мы что, грохнем Рева, чтобы добраться до Данте? Данте внутри?
— Рев угроза для Нико, — Фрэнки отрицательно покачал головой. — Он расспрашивал всех вокруг, пытаясь найти места, где Нико тусуется. Он попытается его убить до того, как Нико убьет Данте, но это произойдет не в мое дежурство. А еще он наркоторговец, который продал кое-что плохое моим друзьям и положил их в раннюю могилу. Жизнь этого ублюдка пустая трата пространства, и мир станет лучше, когда его не станет.
Рев. Гейб. Мужчина, который подсадил Джинджер на наркотики, чтобы она не могла быть настоящей матерью для Дейзи. Этот человек, в котором Бен был чертовски уверен, очень плохо прикасался к его маленькой девочке. А теперь у Бена в руке был пистолет, и в нем заключался выбор его жизни или жизни куска дерьма, который заслужил то, что ему предстояло.
Если он нажмет на курок, Дейзи будет в безопасности. Возможно, ему удастся очистить Джинджер. И никакой угрозы для Нико не будет. Преступник был бы привлечен к ответственности. Но Бен пересек бы черту, которую, как ему казалось, он никогда не пересечет. Он станет настоящим членом банды.
— Нико хочет этого? — хотя Нико и не был чужд насилию, но обладал заслуженной репутацией жестокого и безжалостного наказывающего тех, кто переходил ему дорогу, он не убивал без разбора. И убивал он не из-за страха. Даже если Рев был угрозой, этот удар просто не был стилем Нико.
— Забудь об этом, — Фрэнки отмахнулся от него. — Защита Нико — это обязанность всей нашей команды. Ты докладываешь мне, а я говорю тебе, что это не твое гребаное дело. Если ты не хочешь стать нашим, то какого
Значит, Нико не санкционировал убийство. Может быть, это и был его выход. Да, он отчитывался перед Фрэнки, потому что Фрэнки завербовал его, но он также работал непосредственно с Нико. И если бы он знал что-то такое, чем босс был бы недоволен…
— Ты здесь или издох?
— Ладно, ладно. Да, я в деле, — у него еще оставалось время, чтобы найти выход, если он этого действительно хотел.
Майки Мускулс провел их в бар, типичный грязный криминальный притон, полный худших элементов преступного мира Лас-Вегаса. Воздух был пропитан вонью хмеля и немытых тел, а пронзительный вокал дэт-металла из динамиков заглушал все, кроме самых громких звуков. Бармен оторвал взгляд от потертой, обшарпанной стойки и кивнул в сторону задней стены.
— Я вижу его, — пробормотал Майки Мускулс, когда они добрались до задней комнаты. — Он сидит за столом у стены, лицом к двери. — Он увидит нас через 3... 2... 1, — он шагнул в сторону, и Бен поднял пистолет.
Рев вскочил, его глаза метнулись от Бена к Фрэнки и Майки Мускулс, а затем обратно к Бену. Он нахмурился, а потом этот ублюдок улыбнулся.
— Так ты полицейский или нет?
Бен подумал о том, как он гордился тем, что принес присягу, когда поступил в полицию. Как он собирался сделать мир лучше, совсем как его отец. Он вспомнил патрулирование, одни и те же лица, делающие одни и те же вещи изо дня в день. Он подумал о волнении, которое испытывал, получив задание под прикрытием, о своем энтузиазме по поводу свержения Санто, и о растущем разочаровании, когда департамент отказывался действовать в соответствии с информацией, которую он им дал.
Он вспомнил десять лет тревожных дней и мокрых от пота ночей, а также тот день, когда он присоединился к команде Нико и обнаружил человека, который разделял его моральные принципы, но стоял по другую сторону баррикад. Он думал о Джинджер на диване и Дейзи в его объятиях, и теперь он понял, что Кэт пыталась сказать. После десяти лет работы в мафии он не мог увидеть этой черты.
Теперь все для него было в оттенках серого.
Глава 24
Бах. Бах. Бах. Мия постучала в дверь клуба Тоскани. Через матовые стекла окон она могла видеть внутри свет, слышать басы, звучащие сквозь стены, и видеть тени гангстеров, наслаждающихся вечерним отдыхом. Они знали, что это была она. Она знала, что они были там. Но никто не открывал эту чертову дверь.
Она подумывала о том, чтобы залезть в окно туалета, через которое сбежала четыре недели назад, но ей не хотелось ловить бандита со спущенными штанами, а залезть туда будет чертовски труднее, чем выбраться.
— Не думаю, что они хотят нас видеть, — прошептала Джулс.
— Они просто боятся, что мы копы. Обычно единственные женщины, которые осмеливаются прийти в клуб — это проститутки.
Джулс злобно ухмыльнулась ей и крикнула через дверь:
— Эй, там, внутри. Сегодня особенный вечер. Двадцатка за оральный секс с презервативом. Тридцать без него. Сто долларов за час — и по рукам, потому что в борделе минимум сто пятьдесят. А папочкой мы назовем вас бесплатно.