Нико
Шрифт:
В любом случае, я снова оказалась в социальном мире. Так что, возможно, я покончу с этим. Надеюсь, она не будет придираться ко мне еще несколько месяцев, чтобы я снова тусовалась. Взглянув на часы на стене здания, я засекла время.
— Не так уж плохо, — пробормотала я про себя, проталкиваясь через стеклянную дверь «Лафайета», слишком модного ресторана. Разговор вслух стал побочным эффектом отсутствия взаимодействия со взрослыми. — Опоздала всего на пять минут.
Не обращая внимания на присутствие позади себя, я пригладила волосы и рубашку, понимая, что выгляжу не лучшим образом. Мои волосы были влажными
Осмотрев свой внешний вид, я нахмурилась. Оно не предназначалось для этого ресторана, где все выглядели безупречно. На мне были белые джинсы, розовая футболка и розовые туфли. Я думала, что это вполне подходящий гардероб для обеда, но теперь поняла, что одета недостаточно.
Сейчас я ничего не могу с этим поделать, сказала я себе.
Я пробежалась по ресторану, разыскивая людей. Это место в основном состояло из мужчин в костюмах. И несколько женщин в платьях Шанель. По словам Энджи, здесь обедали богатые и влиятельные люди. Именно то, на что у меня не было настроения. Я не могла винить мою подругу за решимость удачно выйти замуж. В конце концов, финансовая стабильность была важна.
Энджи в значительной степени проверяла своих парней. Они с Джоном были единой парой, пока она не решила, что он недостаточно богат. Не то чтобы он был беден, но у нее были гораздо большие стремления и стандарты.
Ее слова, а не мои.
Я просто хотела, чтобы моя ипотека была выплачена, и у меня был любящий муж. Все остальное я могла как-то выяснить. Я потеряла любящего мужа, а невыплаченная ипотека нависла над моей головой. Кажется, ни один из нас не получил того, что хотел. Да, жизнь — сука.
Энджи однажды сказала мне, что для того, чтобы выжить в браке на всю жизнь, ей нужно много денег, поэтому, если ей понадобится сбежать, она сможет это сделать. В одном она была права; браки были трудными и требовали много труда. И прощение. Последнее было тяжело, но в отношениях неизбежно случались ошибки. Вопрос был в том, насколько велики они будут и где предел прощения. Как ни странно, сложности жизни почему-то не замечались, несмотря на все явные признаки повсюду.
Деньги, любовь, прощение, душевная боль, опасность.
Возможно, у Энджи тоже были проблемы, о которых никто не знал. Бог знал, что я это сделала. Мы с Энджи выросли в похожих районах. Не то чтобы мы обходились без них, но когда-то в старшей школе деньги стали самой важной вещью в ее жизни. Пройдя через ад последних двух лет, я больше не могла спорить с ее точкой зрения.
Это одна из самых важных вещей в жизни любого человека, но я не усвоила этот урок до болезни Уильяма.
Жизнь была дерьмом. Вдова двадцати шести лет, четырехлетние близнецы, о которых нужно заботиться, на грани банкротства и угрозе потери права выкупа. Так что нет, я не могла спорить с ней о важности денег и мужа, у которого есть все необходимые активы. Казалось, у меня просто не хватило смелости сделать то же самое.
Заметив, что она машет мне рукой с широкой улыбкой на лице, я бросилась к ней. Ее красивые светлые волосы распущены до середины спины. Это заставило меня почувствовать себя еще менее адекватным. Мой разум был так же измотан, как и мое
Я продолжила путь к ее столику в самом дальнем углу комнаты, когда меня остановил официант.
— Извините, мэм, — он встал передо мной и слегка прижал ладонь к моему плечу. Его чертова униформа выглядела более дорогой и собранной, чем мой сегодняшний наряд. — Это частный ресторан, и он предназначен только для членов.
Сразу же несколько пар глаз метнулись на меня, глядя на меня, как на самозванца. Вот вам и попытки быть невидимыми!
— Я это поняла, но…
Он прервал меня. — Никаких исключений, — ответил он, подходя ко мне ближе. Его голос звучал язвительно и высокомерно для моих ушей, заставляя меня чувствовать себя незначительной.
Инстинктивно я отступила назад и врезалась в стену. Оглянувшись через плечо, я поняла, что это не стена. Это был высокий, широкоплечий мужчина с волосами цвета воронова крыла, высокомерным ртом с полными чувственными губами и квадратной челюстью, говорящей о решимости. Сместив тело так, чтобы лучше видеть его, у меня перехватило дыхание. Этот мужчина был прекрасен. Жестко и красиво!
Мой взгляд скользнул по его суровому, красивому лицу, пока не встретился с его холодным серым взглядом. Глаза — смесь грозовых облаков и темные густые ресницы, которым позавидовала бы каждая женщина. Он производил впечатление чистоплотного делового человека, но его поза, глаза больше говорили о властности и резкости. В их глубинах таилась жестокость и безразличие, вызывая во мне дрожь.
Кто он? Незнакомое чувство охватило меня в его присутствии. У меня было ощущение, что я видела его раньше. Я знаю, что видела его раньше, но где? Он не был человеком, которого вы когда-либо забудете. Он был из тех, от кого твои трусики тают, а сердце бешено колотится.
Мой взгляд скользнул по его твердой груди в темном костюме-тройке. Его одежда была дорогой и стильной. Его пришлось сшить на заказ, потому что оно подходило к его сильному телу и подчеркивало его высокую фигуру. Весь его наряд был всего лишь маскировкой. Этому человеку было плевать на чье-либо мнение или на то, что о нем думают. Это был волк, замаскированный в полированный костюм от Армани.
Прямо вокруг воротника его рубашки скрывался намек на чернила. Либо так, либо мое воображение сыграло со мной злую шутку. Я обнаружила, что прижимаюсь к нему, тянущийся к нему, слишком поздно осознавая, что делаю. Я продолжала смотреть на него, не в силах пошевелиться.
— Прости, — пробормотала я себе под нос. Прошло много времени с тех пор, как я встречалась лицом к лицу с кем-то, от кого у меня учащался пульс. И этот парень…. Боже, он заставил меня сходить с ума. Он был безжалостен, весь в своем дорогом темном костюме, возвышаясь надо мной и угрожая поглотить меня целиком. И все же мое тело продолжало приближаться к нему.
Как будто он был моей гравитацией.
С поразительным осознанием я почувствовала, как его пальцы обхватили мое плечо, и мои глаза остановились на его большой руке, обхватившей меня, на которой не было чернил, но прямо у его запонки, я снова могла поклясться, что там была татуировка, играющая со мной в прятки.