Никогда не было, но вот опять. Попал
Шрифт:
— Так ты что там деду говорил насчет большой лодки и гребцов? — Пытался разговорить меня хитрый мужик.
— Видите ли, уважаемый Федор Иваныч, я только что рассказал вам про необходимые условия всякого предприятия. А там среди прочего есть такое понятие как знания, без которых успех предприятию не гарантирован. А то, что вы пытаетесь вызнать у меня на дурняка, стоит некоторых денег.
Жабин даже рот открыл от неожиданности и возмущения. Дед, который знал теперь, кто я такой, крякнул, но промолчал, игнорируя обращенный на него взгляд. Федор Иваныч, краснея толстощеким лицом, переводил взгляд, то на несколько смущенного моей наглостью деда, то
— Что ты хочешь?
— Вот это деловой разговор. Я готов вам выложить всю доступную мне информацию об этом деле за пять процентов от прибыли, которую вы несомненно получите если возьметесь за него.
— Пять процентов от прибыли? Ишь ты? И на какую прибыль ты рассчитываешь?
— Это смотря сколько зерна вы сможете переправить до Тобольска или Тюмени. Если вы доставите туда десять тысяч пудов, то выручить за них сможете от тринадцати до семнадцати тысяч рублей. Ваши издержки могут составить не более двух-четырех тысяч. Значит и чистая прибыль будет от девяти до тринадцати тысяч. Моя доля тогда пятьсот пятьдесят рублей.
— Скока-скока? А морда не треснет? — И Жабин возмущенно обратился к деду: — Софрон угомони внучка, обнаглел малый безбожно.
Дед, пряча усмешку в бороде, молча пожал плечами. «Мол разбирайся сам». Я, видя эту молчаливую поддержку, сказал:
— Вижу, что не готовы вы, уважаемый Федор Иваныч к деловому разговору. — И обращаясь к деду сказал: — Тятя пойдем мы. Нам с Архипкой еще пригон чистить. Извиняйте Федор Иваныч, что зазря отнял у вас время.
— А ну стой стервец! Извиняется он. Согласеный я на твои пять процентов.
— Так это совсем другое дело! — воскликнул я и стал излагать сельскому «негоцианту» все что знал о предстоящем голоде в европейской части империи, о ценах на зерно и о способах его доставки в Тобольск или Тюмень. Тот внимательно слушал, изредка кивал соглашаясь с моими доводами, иногда требовал подробности, особенно его поразило сообщение о трехлетней продолжительности халявы. Сначала он не поверил, но я был убедителен, сказав, что самая большая прибыль будет только в первый год, поскольку на второй и третий подтянется большое количество любителей наживы.
Посоветовал ему, если позволят средства и администрация горного округа, построить на одной из малых речек вблизи Барнаула или Бийска полноценную лесопилку, поскольку нужда в досках будет изрядная, суда для перевозки зерна строить. Сляпают на скорую руку довезут зерно, а там на дрова по дешевке продадут. Единственная трудность по транспортировке это верст четыреста или чуть больше вверх по Иртышу. Но и здесь есть варианты: парус треугольный в помощь гребцам, или Кулибинский способ плыть против течения. Заинтересовался. Пришлось рисовать схемы и пояснять. Сказал, что сам под парусом не ходил, но в книжке прочитал. А насчет Кулибинской придумки пояснил, что нужно испытать на модели, ну и канаты нужны длинные и прочные, два якоря и лодку, чтобы те якоря завозить вперед.
Жабин впечатлился, спросил только:
— Чего ж не используют Кулибинскую придумку?
— А бог их знает, наверное проще и дешевле было бурлаков нанять, чем с механизмом возиться, а как пароходы изобрели, так и вовсе нужда отпала. Кстати, советую пароходик прикупить.
— Эк хватил! Пароход! Кто его водить-то будет? Где же людей знающих взять?
— Так внуков или племянников в учебу отдайте. Глядишь, через годик другой появятся у вас свои механики да капитаны. И вообще, если хотите наиболее выгодно вложить деньги, вкладывайте их в образование детей.
— Каких таких детей?
— Прежде всего внуков своих. Но в принципе можете и учебу чужих детей оплатить с условием, что они должны будут отработать на вас несколько лет, ну или деньги на них потраченные вернуть с процентами. Да и в оплате труда работников жмотиться не надо, и особенно специалистам хорошо платить нужно.
Жабин задумался потом спросил:
— А ты сам-то будешь учиться на таких условиях, или и без учебы умный?
— Вы к тому, что готовы оплатить мою учебу. — Мужик кивнул утвердительно. — Дак я в этом не нуждаюсь пока. А нужда будет сам за себя заплачу.
— Экий ты ершистый! А что будешь делать, если обману тебя не отдам тебе твои пять процентов.
— Не отдадите — плакать не буду. Но поступать так я вам решительно не советую. Во первых это не последний мой коммерческий проект и если будете честно со мной работать, то изрядно разбогатеете, ну а если все таки моча в голову ударит, то вам об этом придется крепко пожалеть. Я ведь не Христос — прощать не буду, ославлю на всю округу, как человека не держащего своего слова, жадного и не надежного. И поверьте, я сумею это сделать.
Жабин недоверчиво посмотрел на меня, потом сказал, обращаясь к деду:
— Ну ты посмотри на него, еще можно сказать вчера был Немтырем убогим, слова вымолвить не мог, а сейчас вон как рассуждает и даже грозит. Откуда что и взялось? Может и мне на старости лет к Ведьмину омуту сходить в грозу — умишка поднабраться.
Ах ты старый пень, кулак хитрозадый! Ведь это он тонко мне намекнул, что положение мое довольно шаткое и меня можно кое в чем обвинить. А что, пустит слух: мол в Немтыря бес вселился и потом доказывай что ты никакой не верблюд, а вовсе даже себе горбатый утконос. Ну я тебя — хитрован старый сейчас немножко приземлю и чуток покошмарю.
— Так на Ведьмин омут путь никому не заказан. Дерзайте Федор Иваныч! Ветер попутный вам в за…пасной парус! Только тут такое дело! Никому не говорил, даже тяте, но мне недавно разрешили рассказать. Я ведь умер там на Ведьмином омуте. — Деды переглянулись и недоверчиво уставились на меня. — Да-да умер! Убила меня молонья. Когда шар огненный к груди прицепился, то боль была не человеческая, будто разрывает кто изнутри. А потом раз и как бы выпрыгнул я из той боли, легко стало и как-то безмятежно и вроде плыву я по воздуху, а внизу, вижу, лежит мальчонка маленький такой, бледненький и знаю вроде, что это я лежу, но как-то не цепляет меня это. Вижу только, что Архипка подбежал и тормошит тельце, кричит что-то, плачет. Мне жалко его стало, спустился пониже, говорю: «Не плачь Архипка. Мне тут так хорошо». А он не слышит. Тогда я хотел его за плечо взять; рука сквозь него прошла. Потом Архипка в село убежал, а надо мной закрутилась из света воронка и утянуло меня в эту воронку. Потом попал в туннель из света, но свет какой-то несветлый, темновато в туннеле и только впереди просвет брезжит. Не знаю сколько я по тому туннелю летел, может миг один а может и тыщу лет, нет там времени. Но как бы там ни было долетел до выхода. Осторожно выглянул: а там внизу в долине сад райский и далеко очень, а видно все как на ладони. Красота неописуемая. Хотел было лететь туда в сад этот эдемский, но меня старик перехватил. Могутный такой старик, бородища седая, на тятю похож, только лысый, и как бы светится. Он ладонь в грудь мою упёр и говорит, ну как говорит. Губы не шевелятся, а голос слышу. И говорит он: