Никогда не лги
Шрифт:
Они с Дэвидом как раз достигли стадии утомительного выбора имени будущего ребенка, и Айви мельком подумала о том, сколько же, интересно, родителей отвергли мысль наречь свое чадо Брэкстоном.
«Я рожу, рожу, рожу, непременно рожу», — повторяла она про себя как заклинание. Айви вышла замуж в возрасте двадцати четырех лет, и ей понадобилось целых пять лет, чтобы забеременеть. Трижды у нее случались выкидыши. Последний раз это произошло, когда срок беременности составил уже двадцать недель, как раз тогда, когда она решила, что все в порядке и можно уже не плевать через плечо.
Подошел Дэвид, остановился рядом и обнял ее там, где раньше находилась
— Послушай, Тянучка, — в последнее время старое ласковое прозвище обрело совершенно новый смысл, — похоже, старт получился удачным. Я имею в виду, первый блин не вышел комом. Ты только посмотри, какая собралась толпа, — сказал он.
Айви зажмурилась от удовольствия, когда Дэвид осторожно убрал ее волосы и потерся носом о шею. Айви обожала запах Дэвида, запах богатой, плодородной почвы, суглинка. Ей нравилось смотреть на его соломенно-желтые волосы, торчавшие в разные стороны и, казалось, не знавшие расчески, но у нее прямо-таки замирало сердце, когда он улыбался, отчего расцветало все его лицо, а в уголках глаз разбегались лучики морщинок. Нос, который ему сломали еще в те времена, когда он был членом футбольной команды колледжа, уже после того, как он вполне благополучно отыграл два сезона куортербеком [3] в школьной команде, придавал его в остальном мягким чертам лица выражение решительности и уверенности в себе.
3
Куортербек — ведущий игрок в американском футболе, занимающий позицию на бэкфилде, за линией схватки за мяч.
Сама же Айви принадлежала к тому типу женщин, каких называют скорее интересными, нежели симпатичными или красивыми: темные выразительные глаза, чуточку длинноватый носик и большой рот, который никак нельзя было назвать сексуальным. Чаще всего, однако, она почти не обращала внимания на то, как выглядит. Вскочив с кровати, она мчалась в ванную, чистила зубы, поспешно проводила по густым каштановым волосам расческой — и все. Ее вполне устраивала собственная внешность.
— Они думают, раз у нас большой старый дом, то и рухлядь должна быть антикварной, — заметила Айви.
Дэвид покрутил в пальцах воображаемую сигару, затянулся и, нахмурив брови в манере знаменитого комика Граучо Маркса, [4] с презрением уставился на два древних черных телефонных аппарата с наборными дисками.
— Если бы только эти любители старины знали, как ошибаются…
Айви помахала рукой товарищу по несчастью, коллеге-старьевщику Ральфу, обладателю старенького «форда-пикапа», увлеченно рывшемуся в коробке с электрической фурнитурой. Рядом с ним посреди вселенского шума и суеты стояла, разинув рот, Коринна Биндель, их пожилая соседка. Ее пышный шиньон имел слишком яркий платиновый цвет, чтобы быть настоящим. Она с видом некоторого превосходства скрестила руки на груди, поверх коричневого твидового пальто. Выражение болезненного недоумения на ее лице показывало, что она не понимает, как может кто-то заплатить хоть медяк за всю эту ненужную рухлядь.
4
Граучо Маркс (1890–1977) — один из братьев Маркс, известных американских артистов кино и эстрады.
— Послушай, у меня есть одно предложение, — вновь заговорил Дэвид. — Как насчет того, чтобы начать обустраивать детскую комнату после того, как уляжется пыль и все разойдутся?
— Только не сегодня, — решительно заявила Айви. Она механически потерла темно-синий камешек, вставленный в серебряный талисман, висевший у нее на шее. Когда-то этот талисман принадлежал ее бабушке. Она понимала, что поддалась самому обычному суеверию, и тем не менее не собиралась вытаскивать детские вещички, благополучно хранившиеся в дальней комнате, до тех пор, пока ребенок не появится на свет и она не перецелует ему все пальчики на руках и ногах.
— Извините… — неуверенно произнесла дама со светло-каштановыми кудряшками, в которых посверкивали серебристые мелированные пряди-перья, пристально смотревшая на Айви из-под козырька бейсболки «Ред Сокс». [5] В руках она держала статуэтку времен Великой депрессии — лебедя из дымчатого зеленого стекла, доселе лежавшего в коробке с фруктами из воска и парафина, до которых добрались мыши.
— Могу уступить его вам всего за пятнадцать долларов, — сообщила Айви. — Лебедь чудесно сохранился, на стекле нет ни трещинки, даже царапин нет.
5
Бейсболка легендарного бейсбольного клуба «MLB Boston Red Sox» с плоским козырьком.
— Айви… — на лице дамы отразилось легкое недоумение. — Ты меня не узнаешь, верно?
— Я… — Айви заколебалась.
В облике этой женщины, носившей просторную блузку с аляповатым рисунком из небесно-голубых васильков и ромашек, и впрямь было что-то знакомое. Рука с тщательно накрашенными ногтями ярко-розового цвета покоилась на необъятном животе. Как и Айви, она явно пребывала на последнем месяце беременности.
— Минди Уайт, — представилась женщина. — Раньше меня звали Мелиндой.
Мелинда Уайт. Имя всколыхнуло в памяти Айви образ круглолицей и пухлощекой девочки, с которой она вместе училась в начальной школе. Туго завитые каштановые кудряшки, очки и нездоровый цвет одутловатого лица. Трудно, почти невозможно было поверить в то, что перед ней сейчас стоит та же самая особа.
— Конечно, я помню тебя. Bay, да ты выглядишь просто великолепно! Кстати, прими мои поздравления! Твой первенец? — полюбопытствовала Айви.
Мелинда кивнула и шагнула вперед, подходя ближе, а потом расплылась в улыбке. Зубы ее, некогда желтые и кривые, теперь стали безупречно белыми и ровными.
— У тебя ведь это тоже первый малыш, да?
Айви отвела глаза, избегая ее пронзительного и пытливого взгляда.
— Я должна родить на День благодарения, — продолжала Мелинда. — А ты?
— А я — в декабре, — ответила Айви.
Собственно, ее ребенок тоже должен был родиться на День благодарения. Но всем, даже своей лучшей подруге Джоди, Айви говорила, что ей рожать на две недели позже. Она руководствовалась теми соображениями, что по мере приближения знаменательной даты им с Дэвидом вполне хватит и собственных треволнений о том, когда же у нее начнутся настоящие родовые схватки и все ли идет нормально. Мелинда склонила голову к плечу и еще раз окинула Айви внимательным взглядом.