Никогда не называй это любовью
Шрифт:
– Чарлз, это божественно! Я чувствую себя как чахоточная героиня из какой-то пьесы.
Он рассмеялся с огромным удовольствием.
– Слава Богу, ты таковой не являешься. Напротив, ты выглядишь очень бодро. Дай-ка, я посмотрю. Вот, подложим еще подушек сбоку. Твои волосы так прекрасно смотрятся на их фоне! Высвободи руку из-под покрывала. Вот. Весьма артистично! – Его лицо еще больше просветлело, когда он опустился рядом с ней на колени. Потом, чуть посуровев, он добавил: – Эх, если бы я только мог все время ухаживать за тобой!
– Да твоего подарка предостаточно! Ты просто балуешь меня!
– Да, ты права. А теперь ответь: насчет ребенка нет никаких сомнений? С ним все будет в порядке?
– Думаю, да. Доктор утверждает, что на следующей неделе опасность минует окончательно, но я уверена, что она уже прошла. Особенно за эти последние четверть часа. А как тебе удалось доставить сюда такую громадину?
– В двухколесном экипаже, после того как я как следует заплатил кучеру. Сначала ему не понравилось, что его экипаж хотят использовать как фургон для перевозки мебели, но я объяснил, что это кресло нужно самой очаровательной женщине на свете, которая, как только сядет в него, тут же выздоровеет. И кучер согласился.
– Я же считаю, что он просто не смог устоять перед твоим обаянием, а я тут совершенно ни при чем. – Она положила свою ладонь на его руку. – Ты останешься?
– А можно?
– Конечно! Вилли уехал в Шотландию на охоту. В любом случае он меня совершенно не волнует. Позвони, пожалуйста, в колокольчик. Я хочу отдать распоряжение Эллен насчет ужина, а Джейн должна принести Клер, как только выкупает ее. Ведь тебе хочется посмотреть на нее, правда?
– Едва ли нужно задавать этот вопрос.
Это было истинной правдой, ибо Чарлз души не чаял в своей пухленькой розовощекой и кареглазой дочурке. Когда же нянька принесла малышку и та протянула к нему свои ручки в ямочках, при этом что-то гугукая, Чарлз весь расцвел от восторга и умиления. Тут, как всегда, с огромной радостью при виде хозяина в гостиную, виляя хвостом, вбежал Гроуз. Несмотря на то что он вполне освоился в новом доме, он все же не выказывал полнейшей преданности кому-либо другому. Он заскулил от удовольствия, когда знакомая высокая фигура склонилась, чтобы погладить его.
Кэтрин снова пришлось сдерживать слезы. Эти сцены были драгоценны для нее еще и потому, что случались крайне редко. И ей казалось, что она в десятый раз проживает свою жизнь заново, и это было правдой, ибо она всегда оживала в такие мгновения.
Но не всегда их встречи сопровождались необузданным восторгом. Какая-то тень незримо сопровождала эти свидания. На этот раз их встречу омрачила трагедия, произошедшая с сэром Чарлзом Дилком.
– Но ведь против него нет никаких доказательств, – проговорила Кэтрин. – Эта девушка, Мэри Крофорд, возможно, лжет. Почему же общественное мнение считает, будто его вина неоспорима?
– Ты говоришь о гипотетическом случае, не так ли? Или о нас?
– О нас, – честно призналась Кэтрин. – Предположим, что Вилли будет мстить…
– Такое возможно?
– Не думаю, что в настоящее время он станет что-то предпринимать против нас. Несмотря на его вспыльчивость, я по-прежнему считаю, что нынешнее положение его вполне устраивает. Он был очень разочарован, что ему никак не удается стать главным секретарем, но понимает, что это не твоя вина. Нет, не думаю, что он будет предпринимать какие-то шаги. Однако, если он что-либо сделает…
– Кэт, мне надо тебе кое-что сказать. Недавно я беседовал с моим поверенным, мистером Индеруиком. Я советовался с ним насчет европейской страны, где ты смогла бы жить, имея право взять на себя опеку над Клер и новым ребенком. Я спросил его, есть ли такое государство. Он пока не дал мне ответа. Но он собирается самым тщательным образом изучить этот вопрос.
Кэтрин бессильно откинулась в своем кресле.
– Ты хочешь сказать, что мне придется уехать?
– А разве тебе не хотелось бы этого?
Она пропустила его вопрос мимо ушей.
– Чарлз! Никогда, повторяю, никогдане делай этого! Никогда! Мы же уже обсуждали это прежде и, полагаю, не раз еще будем возвращаться к этому, но мой ответ всегда будет одним и тем же. Я не позволю тебе уехать!
– Даже если возникнет скандал со вторым Дилком? – грустно усмехнулся он.
– Да! И даже если тебе придется встретиться лицом к лицу со своими врагами! Я знаю, что этого не миновать. Поскольку в противном случае ты умрешь. Ты начнешь сам себя истязать своим же презрением и доведешь себя до смерти.
– Кэт, дорогая, мы об этом тоже уже говорили.
– О, знаешь, у меня длинная шея. И я сумею высоко держать голову.
Он склонился над ее рукой, поцеловал и долгое время не выпускал из пальцев.
– Значит, скажи мистеру Индеруику, чтобы он больше не занимался этим вопросом.
– А мне так хочется, чтобы ты и мои дети стали по-настоящему Моими.
– Но наш дом, где бы он ни был, всегда будет полон призраков, – грустно проговорила она. – Полагаю, ирландцы лучше разбираются в призраках, нежели кто другой.
– Да. Призраки преследуют меня даже сейчас. – Неожиданно он резко поднялся, словно сбросил с себя тяжелую ношу. – Будь проклята эта моя противоречивость! Будь проклята одержимость моей страной!
– И будь проклята я, – добавила Кэтрин. – Но мне от тебя ничего не нужно, кроме тебя самого. Сядь, дорогой. И почитай мне.
Он медленно сел, но все его тело по-прежнему было напряжено до предела.
– Что тебе почитать?
– Что-нибудь из Джона Донна… «Остерегись любить меня теперь: опасен этот поворот, поверь».