Никогда не спорь с боссом
Шрифт:
— Скучно? Да ни за что! Меня называли порывистым, безответственным, даже болтливым, но скучным — никогда!
И в этом крылась одна из причин, почему она не желала с ним видеться.
— Да, конечно, — сухо отозвалась она
— Нельзя же постоянно работать, тебе необходимо поужинать.
— Не в этом дело, Коррей. У меня другие планы
— О! — Он вздохнул. — Опять вечер в кругу семьи. В обществе мужа и детей.
По его тону чувствовалось, что он ее дразнит. Она принята
— Вот именно. Иногда они меня просто донимают.
— Представляю себе, — двусмысленно протянул Коррей. Все его мужские инстинкты настаивали на том, чтобы надавить на нее, но, с другой стороны, инстинкты эти отточены на женщинах иного типа. — Что ж, тогда, может быть, в другой раз?
— Может быть. — Она постаралась произнести это настолько уклончиво, насколько позволяла вежливость.
— Ладно. В таком случае придется два часа болтаться одному.
От таких уловок сердце Коринны кровью не облилось, да и вины за собой она не чувствовала.
— Ты не останешься без компании. Стюардессам тоже нужно как-то проводить время.
— Я не завязываю знакомств со стюардессами, — заявил он, потом в его тоне прозвучало смирение: — Кроме того, нынче половина из них мужского пола.
— Давно пора.
Коррей рассмеялся. Не только из-за смысла ее слов, но и из-за того, как она их произнесла. Он мог бы поклясться, что она улыбалась.
Прислушавшись к раздавшемуся из громкоговорителей голосу, он воскликнул:
— Ого! Посадка на мой рейс закончилась. Боюсь, они не станут снова из-за меня задерживать вылет.
— Снова?
— У меня вошло в привычку опаздывать. Этим я известен всем авиалиниям.
— Ты что, часто летаешь?
— Оч-чень, — с чувством ответил он.
— А чем ты, собственно, занимаешься?
— Черт, опять объявляют. Мне нужно бежать, Кори. После поговорим, о'кей?
Как ни странно, Коринна испытала разочарование. С чего бы это?
— Удачного полета.
— Спасибо. Счастливо.
Повесив трубку, он выскочил из будки, но на его лице, пока он мчался к самолету, блуждала самодовольная улыбка. «А чем ты, собственно, занимаешься?» Лучшее окончание разговора и придумать трудно. Пусть гадает. Может, слюнки у нее еще и не текут, но она заинтересовалась. А это уже хорошее начало.
Коринну он нисколько не заинтересовал — так, во всяком случае, она убеждала саму себя. Но лицо Харадена непрошеным гостем постоянно врывалось в ее мысли, причем в совершенно неподходящие моменты.
Алану не мешало бы побольше рассказать ей о своем друге, но сама она, черт возьми, ни за что не спросит. Она не хотела, чтобы Алан узнал о звонке Коррея, чтобы, не дай Бог, не вбить между друзьями клин. Кроме того, она не хотела, чтобы Алан решил, будто она заинтересовалась Корреем. Потому что этого и в помине нет.
Ей не требовалось обладать сверхъестественной интуицией, чтобы понять, что Коррей Хараден откажется играть роль аксессуара. Как не требовалось и особой остроты зрения, чтобы увидеть, что его стиль полностью противоречит ее собственному.
С течением дней она убедила себя считать мысли о Харадене неприятными, но преходящими. Есть слишком много более важных вещей — работа, тревоги о Роксанне, планы на выходные и отпуск, прогулки с бабушкой, — чтобы тратить время на воспоминания о Харадене.
Она никак не рассчитывала, что в пятницу вечером, в самом начале мая, он возникнет собственной персоной у двери ее кабинета. С тех пор как она в последний раз слышала его голос, прошло около месяца. Ей почти удалось стереть из памяти его образ — и тут вдруг он нарисовался снова!
Выглядел он потрясающе, но она это и раньше знала. Если в доме у Алана он казался неотесанным мужланом, а на следующий день в офисе — праздношатающимся щеголем, то сегодня с головы до ног был преуспевающим бизнесменом. Безукоризненно сшитый костюм из легкого твида, белая рубашка и полосатый галстук — превосходно, хоть и слишком усердно завязанный, — плюс кожаные ботинки, чье итальянское происхождение не вызывало ни малейших сомнений. Золотисто-каштановые волосы немного длинноваты, но подстрижены великолепно, а загар еще темнее, чем был раньше.
Одно лишь оставалось неизменным во время всех трех встреч. Его глаза. Зеленые и пронзительные. Острые и изучающие. Мягкие и манящие.
Коринна не желала, чтобы ее манили. Она не желала, чтобы ее изучали или пронзали взглядом. По правде говоря, она желала одного — чтобы он растворился, как струйка дыма, и чтобы больше о нем никогда не было ни слуху, ни духу.
— Все работаешь, как я погляжу, — поддразнил он, опуская предисловия, потом оперся рукой о дверной косяк почти у самого верха. Из-под манжеты рубашки выглянул узкий золотой браслет часов, добавив его и без того внушительному облику элегантности.
— Совершенно верно. — Коринна собрала все бумаги, которые перед этим просматривала. — Вообще-то… — она несколько раз звучно хлопнула стопкой бумаг по столу, чтобы сложить их поаккуратнее, — я как раз ухожу.
— Куда же?
— На совещание.
— Здесь?
— Угу. Мои подчиненные ждут указаний.
На самом-то деле ее подчиненные ждали указаний чуть позже, но в данный момент ее это не волновало. Коррею Харадену не обязательно знать, что будет происходить за закрытыми дверьми комнаты шифровальщиков.