Никогда не взрослей!

Гринберг Дмитрий

Через несколько минут вернулась Сэмми, и была уже в другом платьице.

— Я дам тебе пирога, — сказала Сэмми, и стало слышно, как она управляется на кухне.

Сэмми принесла очень аппетитный пирог на маленькой тарелочке, и с маленькой ложечкой. Я отломал себе кусочек, и даже закрыл глаза, до того он был вкусным.

Здесь было очень уютно, так, чтобы отсюда не хотелось никогда уходить. Сэмми сидела рядом, и пила чай. Я поневоле ожидал чье-то возвращение. Вещи в этом доме говорили о том, что здесь живет какой-то мужчина, и мне не очень-то хотелось застать этого господина, каким бы приветливым он не оказался.

Разглядывая

гостиную, я заметил одну картину, висевшую на стене, возле книжного шкафа. Я встал, и направился к ней. Не отводя от нее взгляда, я приблизился, и остановился шагах в двух от нее. Картина была темной, мрачной, и на ней была изображена женщина. Я пытался рассмотреть ее лицо, но у меня не получалось. Чернота этой картины меня затягивала, и я не мог оторваться от нее. Вдруг, я заметил, как из нее что-то вылазит. Я так перепугался, что ничего не понял, только сделал несколько шагов назад. Отойдя, я смог различить, что это огромный паук. Он вылез из черноты картины, и быстро пополз по стене к потолку.

Я, перепугавшись, оглянулся на Сэмми, но она пила свой чай, ничего не замечая. Ее даже не смутил тот шорох, который я создал своими шагами. Будто она вовсе забыла обо мне, не видела, и не слышала.

Я вернулся обратно, но Сэмми смотрела сквозь меня. Я услышал детские крики, доносившиеся из окна, и подошел к нему. Там были какие-то дети, одетые в желтые дождевики, они что-то искали среди травы. Было солнечно, и листья на деревьях были желтыми. Вдруг один из них встал, и дунул. Изо рта вышел пар.

— А сегодня тепло! — сказал он остальным.

Я попробовал открыть дверь, но у меня не вышло. Я вернулся на свое место, и громко крикнул: «Кто-нибудь меня слышит?!»

— Я тебя слышу, Рэй. Все в порядке? — отозвалась Сэмми.

— Ты меня видишь? — спросил я.

— Конечно, я тебя вижу, — ответила Сэмми.

— А минуту тому назад?

— Мы все время были здесь, — ответила она, — пили чай, и ты ел свой пирог.

— В самом деле?

— Рэй, что-то не так?

— Нет-нет… все очень хорошо. Пирог просто замечательный! Тебе отлично удается выпечка.

— Спасибо, Рэй. Может быть, тебе добавки?

— Нет, спасибо, Сэмми. Но мне, пожалуй, пора домой.

— Да? И в самом деле. Тогда не стоит тебе задерживаться. Возвращайся, пока светло.

Сэмми проводила меня до дверей, и я пошел домой. Она стояла и смотрела мне вслед. Я чувствовал это. Дорогу я не узнавал, но каким-то чудом, я вернулся. Было около десяти вечера. Дома меня немного поругали, но наказывать не решились. Только оставили без ужина, будто меня могло это огорчить.

Следующим днем я зашел к Уилберу. Было еще рано, я подошел к двери, и прошептал еле слышно: Уилбер… В ответ я услышал его голос, и вошел в комнату. Я включил свет, и сел рядом с ним. Он был укрыт одеялом, словно это его согревало.

— Привет, Уилбер, — сказал я.

— Здравствуй, Рэй.

— Как ты здесь поживаешь? Я слышал, ты стал больше есть, это хорошо. Как бы нам снова выбраться, а? Что думаешь? Мы больше не пойдем к людям, они редко понимают что-либо важное, согласен, Уилбер? Смотри, — я указал в сторону окна, — уже светает. Рано мы с тобой встаем, однако. А тебе ведь нужно спать. Ну, чего ты молчишь? Рассказал бы мне что-нибудь, а? Я ведь ничего о тебе толком и не знаю.

— Зачем это тебе?

— Ты живешь здесь, мне интересно.

— Интересно?

— Да.

— Ты стал другим

в последнее время.

— О чем это ты?

— А ты думал, я не замечаю, как ты меня сторонишься?

— Не правда.

— Увы, это так. Хоть я и привык. Да, наверно так и надо. Наверно, и я бы так делал на твоем месте. Никто бы не захотел, чтобы это случилось с ним, и прикоснуться к такому, как я, это как прикоснуться к смерти.

— Нет, не говори так.

— Говорить, или нет, но это так.

— Расскажи мне о себе. Как ты рос, какими были твои родители? Я ведь их почти никогда не видел. И тебя я никогда не видел.

— Коди — маленький городок. Там все пропитано прошлым, и все друг друга знают. Мама работает секретарем у одного чиновника. Раньше у них был роман. Но он не собирался на ней жениться. Позже ей встретился мой отец. Насколько я понимаю, она не собиралась за него замуж, но когда забеременела мной, деваться ей было некуда. Раньше она была очень красивой, и отец ее очень любил. Он сделал ей предложение, и если бы не я, они бы так и не поженились. Он ничего не знал о ее любви к своему боссу, а когда узнал, избил ее, но не бросил. Не смог. Он до сих пор ее любит. Теперь он пьет. Здоровье его пошатнулось. Кажется, он ей изменяет. Он делает это, чтобы отомстить. Жаль старика. А потом вдруг вспомнили обо мне, когда я заболел. Это случилось внезапно. Никто у нас в городе ничем подобным не болел, и все решили, что это мне за грешки моих родителей. Мама не особо меня любила. Любила она только своего босса. А отец забыл обо мне, когда стал пить. Я стал большой обузой для всех, и когда терпеть уже было невмоготу, меня привезли сюда. Но дедушка с бабушкой и слышать ничего не захотели. Сказали, надо было смотреть, на ком женишься. Здесь мне стало хуже, и мама пришла сюда. Дальше, я думаю, ты все знаешь.

— Удивительно. Но неужели в твоей жизни не было ничего хорошего?

— Трудно сказать. Я любил с отцом рыбачить, и мы часто с ним рыбачили. Раньше. Теперь ему ничего не надо. Еще несколько лет назад, мы рано вставали, и брали заготовленные с вечера снасти. Дорога была такой волнительной, что ничем не уступала празднику. Мы рыбачили много часов, и вся эта пустынная местность, устланная холмами, и усыпанная пожухлой травой казалась мне раем.

Наступила пятница. Фрэнк и Даг прошли мимо, и сделали вид, что не заметили меня. Вечером, совсем недавно я видел, как Сэмми шла вместе со своим Джереми. Наверно, они шли на танцы.

Два дня назад в больницу увезли Уилбера, где он и скончался. Я оставил все свои деньги у него в руке, чтобы он мог путешествовать, где бы он не оказался.

Солнце опускалось медленно, расплавляя под собой воздух, и облака походили на печенье, покрытое брусничным джемом. Я сидел в том самом амбаре, рядом с которым якобы убили человека. Мне не хотелось никуда идти, ноги и руки отяжелели, и голова совсем плохо соображала. Я пытался понять хоть что-то, но ничего не получалось. Хотелось закрыть глаза и исчезнуть, будто бы меня никогда и не было. Будто ничего этого не происходило. Будто это кошмарные ведения, побеспокоившие меня в небытии. Первый раз я чувствовал себя таким беспомощным и ни на что не годным. Сегодня я не узнал своих лучших друзей, которые от меня отвернулись; сегодня я увидел Сэмми, что собиралась на свидание с каким-то идиотом. Где справедливость? В какой бы суд подать, чтоб выиграть дело?