Никогда Никогда

Шрам Брианна Р.

– Я должен идти, - сказал он, только тогда поняв, что вокруг них чернеют сумерки.

Она дрожала всем телом, но выдавила:

– Как и я.

Она повернулась, чтобы уйти, и он поймал ее за руку.

– Я буду там, в то же время, когда ты придешь ко мне.

Она криво усмехнулась ему, поцеловав уголок его губ.

– Конечно, будешь.

Тигровая Лилия исчезла, и Крюк стал возвращаться на Испанский Мэйн. Чувство тревоги, которое он должен был испытать, было замаскировано опьянением от женщины, и Крюк обнаружил, что думает о ней. Он

хотел быть поглощенным ей, чувствовать ее в каждом кусочке своей души. Она стоила каждую секунду его пленения в Неверлэнде. Она стоила всего.

Старки, однако, не согласился бы с этим. Ибо, когда Крюк добрался до Мэйна, Питер нанес удар.

Глава 27

Капитан стиснул челюсти и всадил свой крюк в мягкое дерево стола. Мелкие щепки брызнули и посыпались на пол. Он вытащил крюк, пока не дошел до конца стола, а затем подошел к своему окну. На нем был тонкий слой инея. Крюк прищурился.

– Старки!
– заорал он, с рокотом в голосе.

Старки появился через секунду после того, как его позвали.

– Да, капитан.

Лицо его первого помощника было мрачным и обвиняющим. Крюк проигнорировал это.

– На этом окне иней.

– И?
– Старки стиснул зубы и повернулся к двери, и ноздри Крюка раздулись. Он в два огромных шага догнал и поймал плечо Старки своим крюком.

– Не надо быть таким наглым, и уходить от меня.

– Простите, сэр, - сказал Старки низким и неискренним голосом.

Крюк нажал металлом на плечо Старки и повернул мужчину к себе.

– Я твой капитан. Не наоборот. Не забывайся.

Старки смотрел ему в глаза, глаза его были жесткие и сердитые.

– Конечно, Капитан.

Нос Старки дернулся, и Крюк не испугался, знакомого, сердитого жеста его отца.

– Прости?
– сказал Крюк, глаза горели от гнева.

– Прошлой ночью умер человек, сэр. Снова. А вы обеспокоены инеем на окнах?

Голос Старки поднялся на децибел.

– Ты считаешь, что это моя вина?

– Считаю.

Брови Крюка взлетели вверх. По правде говоря, он был почти впечатлен смелостью Старки. Но он решительно склонился к разъяренному мужчине. Его голос опасно понизился, и он показал своим крюком на пирата.

– Ты, Старки, первый помощник. А я капитан Крюк. Прежде, чем я взял на себя управление этим судном, вы были никем. Вы все время пили и вас постоянно убивал тот мальчишка. Не забывай об этом.

– Простите меня, капитан, - сказал Старки, покраснев, - но что именно изменилось?

Крюк, тяжело дыша, ударил мужчину по лицу своей правой (что, к сожалению, для Старки, больше не было рукой), прочертив четкую кровавую линию на щеке. Старки моргнул и встал прямо, глядя на капитана. В его глазах не было ярости и сарказма.

Крюк приблизился к лицу Старки и сказал:

– В следующий раз я не буду колебаться, чтобы убить тебя.

Мышцы дернулись в челюсти Старки, но он кивнул своему капитану.

Крюк

отступил на шаг и глубоко вдохнул, успокаивая себя.

– И так, Старки, как я уже говорил, на моем окне иней. Пэн исчез. Опять.

– Да, - сказал Старки, стоя неподвижно, и лицо его было лишено выражения.

– Как он мог снова уйти?
– сказал Крюк, нахмурившись.
– Он только что вернулся.

Лицо Крюка горело, окрасившись в темно-красный цвет. Пэн снова ушел. И еще не было времени, когда бы он хотел убить этого мальчишку еще больше. Это было невыносимо.

– Я не знаю, сэр.

Крюк дернул крюком, указывая на дверь.

– Оставь меня, Старки.

Старки не нужно было повторять дважды. Он закрыл за собой дверь Крюка чуть сильнее, чем было необходимо, и Крюк закатил глаза. Он поднял носовой платок и сложил его на крюк, вытер с него кровь Старки. Старки всегда был прав, и это бесконечно огорчало. Он сам виноват в том, что прошлой ночью умер другой человек, и даже один человек в данный момент был немалой потерей. Их число резко сокращалось. Сейчас на его корабле осталось менее тридцати пиратов.

Ну, конечно, Питер улетел. Было бы неосмотрительно с его стороны позволить капитану осуществить его сокровенное желание - вонзить в него крюк. И он мало что мог сделать, чтобы исправить ситуацию. Поэтому пришлось воспринять это как подарок.

Он вышел из каюты с высоко поднятой головой, пройдя мимо Сми, который сминал пальцы и смотрел в пол, а Гекко, Лапша и Тэтчер негромко переговаривались между собой и едва осмеливались бросить на него взгляд. Дорогу перегородил ему Джукс, и Крюк прищурился.

– Что?
– спросил он в негодовании.

Джукс моргнул и отступил назад.

– Ничего, сэр,- ответил он, и неуклюже поспешил к остальным.

И хотя Старки окинул его таким взглядом, что любого другого это могло бы прожечь до костей, он сделал вид, что не заметил, и, запахнув потуже свой плащ, гордо удалился с Испанского Мэйна.

Было ясно, кого он искал. Не ясно было, где именно ее искать. Расстроенный, он шел по лесу. И, казалось, у него была способность находить ее, даже если он и понятия не имел, где она может быть. Он просто поддался интуиции, которая вывела его на реку Индейцев. Слегка окрашенный туман подымался над водой, покрывая близлежащую траву холодный паром.

Достигнув устья реки, и не найдя там Тигровую Лилию, он рискнул и повернул на поляну, где они танцевали прошлой ночью. Он не особенно ожидал, что она там будет; сомневался, что вальс и поцелуй значат для нее так же много, как и для него. Но поискать там все же не повредит.

Дойдя до лужайки, он резко остановился. Злость, что струилась по венам после стычки со Старки, вмиг растворилась. Крюк не смог сдержать улыбки, улыбки до ушей; он был уверен, что выглядит глупо. Спиной к нему, посреди пожелтевшей травы, стояла Тигровая Лилия. Крадучись, Крюк подошел вплотную к ней. И когда он обнял ее за талию и прижался губами к ее родинке за ухом, она подскочила.