Никогда в жизни
Шрифт:
Почему же все-таки древесный спирт? Почему, в конце концов, вообще отравление? Почему не выстрел, не удар по затылку? Единственное более-менее логичное объяснение, которое приходит в голову — в конструкции метанол-обрыв велика вероятность, что происшедшее спишут на несчастный случай. Как оно почти что и сложилось.
9.
Упрямство украшает женщину
Марина Мнишек
Воистину — везет тому, кто сам себя везет.
— Стрельцов? О-о-очень обаятельный мужчина, в прекрасных отношениях остались, даже с 8 марта меня поздравляет. Но предупреждаю: безнадежен, очень любит жену — представляешь, такая классическая «Катюша» — коса золотая и глаза в пол-лица. Называет ее Котенок и весь при этом сияет. Ну, сама поглядишь. Мне надо посмотреть, как фотографии встанут, если полчасика подождешь, я как раз в нужную сторону еду, забежим к нему в контору, я тебя лично отрекомендую.
По дороге я вкратце рассказала Танюшке, в чем дело, и, дабы оправдать мой к Стрельцову интерес, мы сообща выработали железобетонную по непрошибаемости легенду. Хочется, мол, сделать не совсем традиционный материал. Обыкновенно смерть известного человека воспринимается через его дела. Но ведь он же человек? И наверняка личность, если смог чего-то достичь? Его окружение — не только деловые партнеры, с кем-то его связывают приятельские или даже дружеские отношения, так? А если одновременно? Тем более интересно, как это совмещалось. То есть имеется некий соцзаказ, но хочется сделать что-то живое. Уходит не должность, не бизнесмен — уходит человек.
— Пожалуй, хорошо, что вы пришли. Все это очень... — Вадим Алексеевич замялся, подбирая слово, — печально. Но мне почему-то действительно хочется о нем поговорить. — Стрельцов задумался. — Нестандартный человек. Штучная работа. Один из немногих, кому удается совмещать дружбу и бизнес. Точнее, наоборот, разделять.
— А разве дружба не повышает надежность, как бы это точнее, деловых контактов?
— Практически никогда. Дружеские отношения снижают уровень именно деловой ответственности. — В манере речи Стрельцова здорово чувствовался преподаватель — должно быть, вот так же размеренно он читает лекции. — И наоборот. Ведь нередко бывает: кто-то кого-то подводит или вынужден сказать «нет»... Если сюда примешивать человеческое — начинаются обиды, отношения портятся.
— А Виктор Петрович?
— Он всегда выдерживал границу и никогда не путал роли. Либо мы говорим о делах — и тогда надо забыть про то, что друзья, либо по-приятельски общаемся — и тогда никакого намека на дела. Так почти никто не умеет. Да вот, казалось бы, пустяк. Мы приятельствовали довольно близко, и выпивали вместе время от времени, не без того. Но — никогда во время переговоров. И не только в конторе, но и дома. Ему и в голову бы не пришло предложить собеседнику выпить. После завершения — возможно. Хотя и этого не любил.
— А если бы ему предложили? Если переговоры на чужой территории?
— Бывало. Он всегда отвечал, что не пьет во время работы.
— На него не обижались за такое?
— Некоторые считали, что это... как бы помягче... невежливо. Мы же в России живем и работаем. Но это не имело значения — Виктор всегда делал то, что считал нужным.
— Вадим Алексеевич, не сочтите вопрос бесцеремонным... Просто последние часы жизни, вы понимаете, как это в глазах читателя...
— Вы про наш последний разговор? Там большого секрета нет, могу рассказать, только подробностей не упоминайте.
— Как скажете.
— Может, это вам поможет его представить, очень характерная ситуация. В двух словах: у меня была необходимость в продлении кредита. Через две недели или, при очень уж неблагоприятных обстоятельствах, максимум через месяц мы расплатились бы без проблем. А сегодня... Скорее всего, встал бы вопрос о ликвидации фирмы. Я не собирался в «Прибрежный» ехать, хотел его в городе дождаться, хотя и сроки поджимали. Спасибо — Светлана надоумила.
— Простите?
— Светлана Михайловна, его секретарша. Мы с ней в одной школе учились, через два дома живем. Вечером частенько на собачьей площадке сталкиваемся. У нее, между прочим, лучший в городе серебристый дог. Вот она и подсказала, что к нему прямо в пансионат постоянно по делам приезжают, он специально одну комнату под кабинет отвел, чтобы отдых и работу не путать. И, знаете, у меня даже мелькнула шальная мысль, не сам ли Виктор ей велел о том намекнуть.
— А у него вы не спрашивали?
— Ну что вы! О таких вещах вслух не говорят. Так что приехал вроде бы не совсем специально, взял комнату на два дня, чтобы уж и отдохнуть от города.
— Вы сказали, что старые приятели. Он мог вам отказать?
— Запросто. Мало ли какие у него обстоятельства сложились. Так что я уже прикидывал, что делать, если услышу «нет».
— Как я понимаю, вы услышали «да»?
— Именно. Виктор посмотрел мою схему, согласился, что за две недели все обернется, а если совсем наперекосяк пойдет, то за месяц. Сказал «о кей, месяц у тебя есть». Даже позвонил Светлане, что будут, мол, интересоваться, так обо всем договорились, можно документы оформлять, он подпишет.
— Понятно... То есть, он ничего не делал наполовину?
— Вот именно. Может — сделает. Нет — голову морочить не будет.
— Вадим Алексеевич, только не сердитесь. Ходят слухи, что Виктор Петрович был... ну... не очень аккуратен с кредитами...
— Рита, забудьте, — он устало вздохнул и продолжил лекцию, по крайней мере, впечатление было именно такое. — Вы этой кухни не знаете, а потому попытайтесь понять: если жестко следовать букве закона — никакая машина вообще не поедет. Поэтому, как правило, все, в итоге решается одним-двумя людьми. Людьми, а не инструкциями. И так в этой стране будет еще долго.
— Я не хотела вас обидеть.
— Да вы и не обидели. Спрашивайте дальше.
— Голубь любил жену?
— Любил... Не знаю, в это слово каждый вкладывает свое. Он очень ценил ее. Знаете, у меня даже иногда было впечатление, что он с ней советуется по деловым вопросам. У Тины действительно светлая голова, я давно ее знаю.
— А сама она бизнесом никаким не занимается? Сейчас ведь нередко...
— Насколько я знаю — нет. — Стрельцов покачал головой. — Я думаю, у нее на это не хватит выдержки и многовато упрямства.