Николай Александрович Васильев (1880—1940)

Бажанов Валентин Александрович

«Я прекрасно осознаю, — писал Н. А. Васильев в 1912 г. в статье „Воображаемая (неаристотелева) логика", — что защищаемая здесь мысль об иной логике противоречит тысячелетнему убеждению человечества. . .» [12, с. 246]. Прошло более полувека. Идеи воображаемой логики восстали, подобно легендарной птице Феникс, из пепла, и их судьбу можно выразить словами Эмиля Верхарна, поэта, столь ценимого Николаем Александровичем:

Сегодня всему наступает пора,

Что чуть ли не бредом казалось вчера.

Заключение

Всякий человек есть история, не похожая ни на какую другую. Неповторима и жизнь Николая Александровича Васильева, история

его как человека, как разностороннего мыслителя и ученого. Диапазон его интересов был чрезвычайно широк. Он простирался от поэзии до логики, математики, психологии, этики, медицины. Какой бы области ни касался Николай Александрович, всюду он выбирал новую, никем еще в должной степени не развитую точку зрения; появление его в любой сфере мышления отмечалось печатью оригинальности, особого, свойственного только ему подхода, который отличался стремлением обобщить проблему, придать ей новое звучание, взглянуть на нее иод непривычным углом зрения, критически оценить предшествующие решения и выработать свое — синтетическое по характеру — мнение.

Сравнительно немногочисленны творчески активные годы Н. А. Васильева и драматичен последний период его жизни. Однако оставленное им, и в первую очередь логическое наследие, ярко и нетрадиционно.

Н. А. Васильев стоял у колыбели современной неклассической математической логики. Пытаясь заглянуть в будущее, он писал: «Мы должны ввести в логику идею бесконечности, великую идею нового времени. . . Нужно расширить ее пределы, удостовериться в бесконечности возможных логических систем. Тот, кто удостоверится в этом, будет испытывать ощущение Джордано Бруно, когда в его воображении предстала бесконечность физической вселенной. . . Все современное движение в логике есть восстание против Аристотеля. . . Трудно предсказывать будущее. Можно только сказать словами, сказанными Людовику XVI, что будущие поколения решат, было ли это современное движение в логике бунтом против Аристотеля или научной революцией» [14, с. 80—81].

Н. А. Васильев пережил ощущение Джордано Бруно, а будущее со всей очевидностью показало, что движение, о котором писал ученый, явилось исходной точкой научной революции в логике.

Примечания

От автора

¹ Сравнивая Н. А. Васильева с Н. И. Лобачевским, автор отдает себе отчет в условности любого, в том числе и этого, сравнения. Когда-то В. Ф. Каган по поводу сравнения Клиффордом Лобачевского с Коперником сказал, что «легче было сдвинуть Землю, чем уменьшить сумму углов в треугольнике» (Каган В. Ф. Речь на торжественном заседании Казанского университета // Столетие неевклидовой геометрии Лобачевского. Казань, 1927. С. 60—61). Высказывая эту мысль, В. Ф. Каган, конечно же, не хотел принизить значение эпохального открытия гелиоцентрической системы Коперником. Он, на наш взгляд, хотел подчеркнуть то обстоятельство, что для открытия неевклидовой геометрии требовалась высшая степень интеллектуальной дерзости — высшая, поскольку она не исходила из каких-либо эмпирических соображений. В такого рода дерзости видится основание для сравнения Васильева с Лобачевским. Условность же этого сравнения заключается хотя бы в том, что существенно различны меры разработанности «воображаемой геометрии» и «воображаемой логики» и их непосредственное влияние на развитие математики. Лобачевский заложил фундамент непрерывно строившегося здания, а Васильев заложил лишь один фундамент, но само здание, архитектуру которого он предвосхитил, осталось недостроенным. Между тем в плане «стратегической» перспективы развития математики, на мой взгляд, идеи Васильева и Лобачевского сопоставимы, соразмерны (см. главу 11).

² Указанные материалы хранятся в личном архиве автора (ЛАА).

Глава 1

¹ Впервые эти воспоминания были опубликованы в журнале «Вестник Европы» в 1907 г.

² В одной из своих публикаций А. В. Васильев выражает свое «благодарное воспоминание о работе в Обществе и свои надежды на плодотворную деятельность Общества для развития математического образования в России» [46, с. 1].

³ Об этом говорят некоторые письма А. В. Васильева (ЛАА). Известны, например, письма А. В. Васильева к С. В. Ковалевской, с которой он, по-видимому, познакомился в Берлине (Кочина Я. Я. Софья Васильевна Ковалевская. М.: Наука, 1981. С. 133—134, 239—240). Заметим, что в 1882 г. С. В. Ковалевская познакомила А. В. Васильева с П. Л. Лавровым [38, с. 8].

⁴ Об этом сообщил автору И. И. Мочалов.

⁵ У автора хранятся несколько оттисков работ П. С. Порецкого с дарственной надписью В. П. Максимовичу.

Глава 2

¹ Описание детства, отрочества и юношества Н. А. Васильева дается по его дневнику «Мемуары Николая Васильева» (ЛАА).

² Автор благодарит Р. И. Нафигова за информацию о наличии книги [79].

³ Письмо Н. А. Васильева жене от 2 мая 1910 г. (ЛАА). Ср. [94, с. 26].

⁴ См.: Вопросы философии и психологии. 1912. Кн. 1. С. 175. А. В. Васильев уже являлся действительным членом психологического общества.

⁵ В работе [65] ошибочно сказано, что Н. А. Васильев — приват-доцент с 1907 г.

⁶ Документ хранится в ЛАА.

⁷ «Круг земель» — так назывался древними римлянами мир, Земля.

⁸ Оригинал хранится в ЛАА.

⁹ Оттиск хранится в ЛАА.

¹⁰ На закате жизни А. В. Васильев выпустил книгу «Пространство, время, движение. Исторические основы теории относительности» (Пг.: Образование, 1923), которая посвящалась «сыну и другу профессору Н. А. Васильеву».

¹¹ Вероятнее всего, имеется в виду символ, некогда соотносимый с историческим образом императора Юлиана-Отступника, который отличался любовью к античности, увлекался философией, литературой, вообще являлся романтиком-созерцателем. Император Юлиан получил прозвище Отступника за то, что он решил противодействовать распространению христианской религии и даже более того — вернуться к прежним языческим догмам и богам. Историки начала XX в. отмечали «дерзкую отвагу, с которой Юлиан бросил вызов силе, во много раз превышающей человеческую силу, что он пытался остановить неудержимый ход исторического процесса, сравнивали борьбу Юлиана против христианства с борьбой Прометея и Люцифера» [83, с. 7] (см. также: [51]; о марксистской оценке деятельности императора Юлиана см.: [39]). Как пишет сам Н. А. Васильев, император Юлиан — «последний борец за древних богов, за исчезающее миросозерцание» [10, с. 520]. Этот символ связывался с императором Юлианом и Н. А. и Е. С. Васильевыми. Он-то и послужил основанием для выбора имени Юлиана для сына.

¹² Письма А. А. Красновского к Ю. Н. Васильеву хранятся в ЛАА.

Глава 3

¹ В письме от 2 мая 1910 г. Н. А. Васильев пишет жене, что этот перевод принят к публикации в журнале «Гермес», но в ожидаемые сроки материал напечатан не был.

² Ср.: Весы, 1904, № 6. С. 57—58.

³ Ср.: Весы. 1907. № 10. С. 67.

⁴ Эта статья была также напечатана в «Литературном сборнике в помощь голодающим Поволжья» (Казань, 1909).

⁵ Несколько стихотворений Н. А. Васильев, например, опубликовал в 1918 г. в сборнике «Провинциальная муза» (Казань: Рабочее дело, 1918. С. 71—74).

Глава 4

1 Под материализмом Н. А. Васильев подразумевает, Конечно же, домарксовый метафизический материализм.

Глава 5

¹ «Доказательство от противного».

² «По замыслу», «преимущественно».

Глава 6