Николай Чудотворец
Шрифт:
Выслушав эти речи, царь раскаялся, что осудил на смерть таких верных слуг и сделался виновником беззакония, за которое подлежит Суду Господа. Он милостиво и ласково стал разговаривать со своими слугами. В это время перед глазами воевод предстал образ Николая, сидящего рядом с царём и движением руки обещающего им Милость и Прощение. Им он был виден, а царю и Евлавию нет. Тогда военачальники воскликнули: "Боже Николаев, избавивший тогда в Мирах трёх мужей от напрасной смерти, избавь и нас от беды!" Поражённый этим император спросил их: "Кто такой - этот Николай, и каких мужей он спас от напрасной смерти?" Услышав из уст Непотиана рассказ о событии, происшедшем в Мирах, царь удивился ревности Божьего Угодника о правде и освободил воевод. "Вы - свободны, - сказал он, - но не я дарую вам жизнь, а служитель Господа - Николай, которого вы призвали себе на помощь. Идите же к нему, поблагодарите его и от меня скажите, что я исполнил повеление его". При этом царь послал архиепископу Николаю Евангелие и другие дары для его церкви.
Избавившись от смерти заступничеством Угодника Николая, военачальники отправились в Миры. Здесь они поблагодарили Николая за его помощь, передали ему дары царя, раздали много
Святитель во время своей жизни оказывал помощь даже людям, не знавшим его и никогда не видевшим, лишь только они обращались к нему с просьбой о помощи и с верой в этой помощи. Так велика была готовность Божьего Угодника помочь людям в несчастных случаях их жизни! Вот один из примеров этого рода.
Корабль, плывший из Египта в Ликию, подвергся буре: ветер изломал все снасти, изорвал паруса; волны почти затопили судно. У корабельщиков уже не оставалось надежды на спасение. Но в эту минуту им пришла мысль обратиться с молитвой о помощи к Николаю Чудотворцу, которого они не видели, но слышали о нём, что он является скорым помощником всех находящихся в бедах. Надежда на помощь Божьего Угодника не обманула их. После молитвы корабельщиков, обращённой к нему, он появился на корабле, стал на корме и со словами: "Вы звали меня, и я пришёл к вам на помощь, теперь не бойтесь!" начал править судном. По воле Божьего Угодника ветер стих, и на море наступила тишина. Так сильна была вера Николая, та вера, о которой Господь сказал: "Верующий в Меня дела, которые творю Я, и он сотворит". Он повелевал морю и ветру, и они слушались его. И Николай исчез. Пользуясь попутным ветром, корабельщики достигли Мир и, движимые чувством благодарности к Святителю, избавившему их от смерти, сочли своим долгом поблагодарить его здесь. Они встретились с ним, когда он шёл в церковь, и, припав к ногам своего спасителя, принесли ему благодарность.
Божий Угодник, спасший их от телесной беды и смерти, захотел избавить их и от духовной смерти. Он проник в души корабельщиков и увидел, что они заражены скверной любодеяния, которая удаляет человека от Бога и Его Заповедей. Поэтому Святитель позаботился отеческим увещанием отклонить их от этого греха и тем спасти их от вечной погибели. "Присмотритесь к себе,– сказал он им, - и исправьте ваши сердца и помышления, чтобы угодить Богу. Если и можно скрыть что-нибудь от людей и даже можно слыть у них при тяжких грехах за добродетельных, то от Бога ничего нельзя утаить. Необходимо сохранять душевную и телесную чистоту, так как вы - храм Бога, и Дух Бога живёт в вас". Дав корабельщикам совет впредь избегать позорного греха, Святитель Господа с благословением отпустил их домой. Бесчисленными и другими чудотворениями всё более приобретал известность Николай: его имя призывали жившие на дальнем расстоянии от него и никогда не видевшие его, и не только верующие, но и неверующие. И Николай отзывался помощью всем, искавшим его: при этом у спасаемых им от телесных бед и немощей он возбуждал раскаяние в грехах и желание исправить свою жизнь. Живя ещё во плоти, прежде отшествия своего к Христу, Николай являлся к обременённым бедствиями, подавал им скорейшую помощь в нуждах и исторгал жертвы смерти из самых её челюстей. Его слово, выражавшее Любовь к ближнему и Мудрость, действовало неотразимо властно; он поучал не столько словами, сколько своими делами, имевшими Божественную силу и значение. Своей добродетельной жизнью он сиял в Мирах, как звезда утренняя среди облаков, как месяц красивый в полнолунии своем. Для Церкви Христа он был ярко сияющим солнцем, украшал её, был для неё благоухающим мирром.
Глава 8
До глубокой старости сподобил Господь дожить Своего Угодника Николая. Но наступило, наконец, время, когда и он должен был покинуть пределы Земли и перейти в иной мир. После непродолжительной болезни он с радостью перешёл в ту блаженную жизнь, которая его ожидала. Его душу, как Божьего Угодника, Ангелы отнесли к Господу; его же тело, при многочисленном собрании епископов Ликии, клириков, иночествующих и народа, было погребено 6 декабря в соборной Мирской церкви. "Величаю тебя, Ликийская митрополия, - говорил в соборном храме города Миры Андрей, архиепископ Критский, в начале VIII века перед гробницей Николая Чудотворца, - ты стяжала чадолюбивого пастыря; ты приняла на свою главу дорогой и нетленный венец. Кто - это? - Николай, в нуждах предстающий с Небесными утешениями, защитник в обидах, великий в чудесах и страшный в явлениях, спасающий невинных от погибели, разрушающий сновидениями неправедные предприятия. Блажен - ты из городов, Миры! Ты вмещаешь в недрах столь великого благодетеля. Придите, пойдём святить его".
При жизни на Земле Святитель Николай был благодетелем рода человеческого, не перестал он быть и после перехода в иной мир. Господь сподобил его тело нетления и чудотворной силы. Его мощи начали источать мирро, обладающее даром чудотворений. Мажущимся им с верой в Божьего Святителя оно сообщало исцеление от всех болезней, не только телесных, но и духовных, отгоняя также нечистых духов, которых часто побеждал Святитель ещё при жизни на Земле.
* * *
Вследствие частых нашествий сарацинов, особенно усилившихся в XI веке, когда многие города христианского Востока (в том числе и Миры) были опустошены мечом и огнём, Миры и вместе с ними Сионский храм, служивший кафедральным храмом Святителя Николая, Ликийского архиепископа, постепенно приходили в упадок.
Дальнейшему запустению Мир и храма Мир способствовало то, что в конце XI века величайшая их святыня - мощи Николая Чудотворца были перенесены в город Бари в Италии. В 1850 году Мирликийскую церковь и гробницу Николая Чудотворца посетил путешественник по святым местам Востока А. Н. Муравьёв. Вот его воспоминания:
"Было уже за полночь, когда мы пустились в путь вслед за нашим провожатым (пастухом), по стезе, едва проложенной, среди развалин, вдоль левого берега речки, и залитой дождями. Поляна Мир обратилась в болото, но мы уже не смотрели на воду и всё продвигались вперёд к цели. Развалины из громадных камней представлялись нам на пути, потому что, начиная от устья и до храма, простиралась Мира по обеим сторонам живописной реки; но нам некогда было останавливаться, чтобы любоваться ими; речку мы прошли вброд, и, хотя ноги промокли, однако не приключилось от того никакой болезни, несмотря на то, что мой человек страдал недавно лихорадкой и я легко подвергаюсь простуде. Когда нравственное чувство преодолевает физическое, тогда человек господствует лучшей своей природой над худшей. Наконец, мы увидели перед собой на обширной равнине у подошвы горы, увенчанной замком, развалины бывшей обители нового Сиона, основанной дядей Николая Чудотворца и где он святительствовал столько лет; и наше сердце исполнилось радости. Остатки ограды, сложенной из камней, свидетельствуют о прежней обширности обители Миры Ликийской; теперь несколько хижин рассеяно на этом пустыре, и из них недавно турки соседних селений вытеснили греческих жителей. Не более двух лет, как турки овладели всеми землями, принадлежавшими искони обители Святителя Николая и которыми владел игумен, назначаемый из Саталы от митрополита Писидийского. Теперь всякую зиму они сходят с соседних гор и остаются до лета в Мире на церковном дворе, сделав положение игумена невыносимым, и это в такое время, когда в прочих пределах Оттоманской державы христиане начали несколько отдыхать от тяжкого ига. Не приспело ли время восстановить и права бывшей кафедры Святителя Мирликийского, возвратив земли его церкви? Я слышал потом в Родосе, что во время греческого восстания один из здешних турок, доселе ещё живущий, отважился сокрушить верхнюю мраморную доску, стоявшую на столбиках над гробом Чудотворца, и хотел разорить и церковь; но был наказан скоропостижной смертью всех своих близких и впал в убожество. Этот пример подействовал на прочих турок и остановил их замыслы, а святотатец остался доныне для них свидетелем совершившейся над ними казни Божией. К моему несчастью, не было игумена в Мире во время моего посещения, и один из его служителей, Антоний, показал мне всю святыню; но до двадцати вооруженных турок, тут живущих и переехавших с гор, сидело внутри монастырской ограды и на церковном дворе; они смотрели на нас с изумлением, и наше оружие не было излишним.
С южной стороны, сквозь двери игуменского жилья, я взошёл на церковный двор, украшенный мозаикой из белых и серых камней, но уже отчасти заросший травой. Малая гробовая церковь святителя Николая, тесная и низкая, сложенная сводом из тёсаных камней, и даже отчасти подземная, первая представилась моему взору, а за ней - развалины нового Сиона, бывшего кафедральным собором Чудотворца. Над низкими южными дверями церкви был иссечён крест на мраморной плите с числом 1830 года, а через эту дверь я спустился несколькими ступенями в тёмное преддверие святилища, отделённое стеной от его внутренней части; мрак царствовал внутри храма, и когда несколько привыкли к нему наши глаза, и зажжены было три лампады перед иконостасом и над гробницей, мы рассмотрели всё убожество и бесценное сокровище этой церкви. Низкая четырёхугольная гробница Святителя, обложенная по краям мрамором, хорошо изваянным, но отчасти отбитым, с обширным отверстием посередине, откуда была похищена некогда рака, уцелела ещё от буйства времени и людей. Её длина - до восьми четвертей, и не более трёх - ширина, а высота - одна четверть; внутри яма, наполненная землёй, которую я однако мог, хотя и с трудом, достать рукой. Верхняя доска этой гробницы сокрушена была турками, и разбиты малые столбики, поддерживавшие её; но основание одного из этих столбиков и кусок от мрамора гробницы я везу с собой на родину, потому что, ещё до моего приезда, игумен Паисий Мирликийский вручил их для меня тому поверенному, которого посылал наш консул Дуччи из Родоса для освидетельствования места; но притом у меня есть письмо игумена, скреплённое тремя свидетелями на месте, о подлинности этих остатков. Ещё не знаю: какой столичной церкви уделить эти сокровища!
Став на колени перед гробом, я прочёл тропарь Святителя: "Правило веры и образ кротости" и молился о его ходатайстве за Императора, тезоименитого ему, Царицу и весь его Августейший Дом и за всех моих близких, особенно за носящих имя Святителя; потом осмотрел внимательнее церковь и, признаюсь, грустно было то, что видел: аналой стоял перед гробом, и на нём лежала икона Святителя, но не древняя, и древней я не нашёл ни одной; и тут же висело серебряное кадило, единственная ценная вещь всей церкви; всё будто было готово для молебна, но некому было служить. Иконостас кое-как складен из досок, и в нём - три греческие иконы: Спасителя, Божьей Матери и Святителя, не совсем дурно написанные, но уже новейшие; недостаток других заменили несколько русских печатных образов, какие продаются у Спасской башни Кремля; видно, что небогатый поклонник, уклонившийся от Палестинского пути, занёс их сюда. В алтаре всё обнажено; несколько малых икон лежало на каменном престоле, прислонённом к стенке, где совершается ежедневная литургия, когда бывает игумен. Митрополит же Писидийский, пребывающий большей частью на острове Кастел-Россо, служит только однажды в год, в день Божьего Угодника, и тогда бывает большое стечение народа, с окрестных мест, и даже ярмарка в пустынной Мире...
Когда я поклонился ещё раз гробу Святителя и вышел из его церкви, молодой послушник или служитель, Антоний, сказал мне: "Что бы вы ни дали для этой церкви, ближе будет нашему сердцу, если восстановите нам соборную церковь святого Сиона, и не уже ли вы, русские, этого не сделаете?" Тогда он провёл меня к развалинам этого нового Сиона, прилегающим с северной стороны к гробовой церкви, и, пройдя под низкими сводами бокового придела, взошли мы во внутренность храма, достойного Святителя. Ещё сохранилась вся нижняя его часть до мраморного карниза, идущего вокруг всего здания и изваянного цветами; но помост засыпан землёй, и из неё выходят до половины три белые мраморные колонны, ещё стоящие, обозначавшие иконостас, вероятно открытый, как у Софии Царьграда; четвёртая колонна лежит тут же на своём месте, и другие четыре малые столба стоят на месте трапезы, как бы ожидая только мраморной плиты для совершения богослужения, прерванного уже столько веков. Ещё цело и всё полукружие горнего места, вероятно, с сопрестолием и кафедрой, засыпанными землёй, и даже полукупол над этой частью алтаря сохранился, но не устоит при обновлении, и только нижняя часть до карниза может оставаться в прежнем виде. Катихумены с северной стороны, или верхняя часть хор, также сохранились отчасти, и тут устроен престол во имя святого Георгия, а под ними была церковь святых апостолов; собор же, как и все так называемые Сионы в Грузии, праздновал Успение Божьей Матери, потому что к этому дню соединился собор всех апостолов на Иерусалимском Сионе. Но нижняя часть верхних катихуменов и западная обрушились, и, когда изнутри церкви я посмотрел кверху, увидел, что весь карниз кругом унизан народом: турки и греки, женщины и дети, все собрались и смотрели на посетителей, как бы в чаянии чего-либо необычайного. Да исполнится это чаяние верных и неверных, ибо и они уважают память Святителя, хотя и теснят его достояние..."