Николай I. Освободитель
Шрифт:
…Достать патрон, скусить головку, отсыпать чуть пороха на полку, остальное засыпать в ствол…
Проблема заключалась в том, что калибр штуцеров, пусть даже в таком небольшом подразделении как отдельный батальон, изрядно отличался. Это только теоретически все русские штуцеры имели калибр в шесть линий, на практике же — учитывая, что некоторые стволы помнили еще бабушку нынешнего императора — это число могло спокойно гулять в пределах миллиметра-двух.
…Отправить вслед за порохом внутрь пулю прямо в бумаге, выступающей в рожи пыжа…
Впрочем, кое как с это проблемой справились, пересортировав штуцеры так, чтобы составить одну скорострельную роту, вооруженную
…Вновь схватить шомпол и другим его концом — пяткой — несколько раз с силой стукнуть по мягкой свинцовой пуле, так чтобы ее немного раздавило и она заполнила собой весь диметр ствола…
Спрятать на склонах все четыреста человек естественно не получилось, поэтому Авдеев придумал простенький в общем-то, но при ближайшем рассмотрении перспективный план. Первая, скорострельная рота должна была согласно нему подпустить турка на расстояние выстрела, после чего засыпать свинцом. Как только противник очухается и поймет, что против них всего лишь сотня штыков — отступить на пять сотен саженей назад, где за небольшим изгибом ущелья и дожидались остальные бойцы, продолжающие в это время укреплять оборону.
…Убрать шомпол, еще раз проверить порох на полке, поднять штуцер к плечу…
В первые секунды турки, попавшие под обстрел, заволновались и принялись искать укрытие за валяющимися тут и там камнями. Хитрость заключалась в том, что с такого расстояния в начале 19 века могла в основном стрелять только артиллерия, наличие которой в тесном, зажатом с двух сторон проходе, означала для турок гибель всего живого. О том, что перед ними может быть часть, поголовно вооруженная штуцерами, турки естественно не подумали. Слишком уж редки такие подразделения были. Им понадобилось секунд десять-пятнадцать, чтобы осознать отсутствие впереди орудий, после чего турецкие командиры начали криками и пинками поднимать своих бойцов в атаку.
…Выцелить самого суетящегося вражеского бойца и аккуратно, плавно вновь потянуть спусковой крючок…
За это время русские егеря успели сделать еще по два примерно выстрела, стараясь в первую очередь выцеливать именно офицеров, сержантов и просто активных солдат, которые могут поднять товарищей для решительного рывка вперед. Понятно, что удара в штыки рота егерей не выдержит — десятикратное численное преимущество очень сильный аргумент.
Такая непривычная достаточно для местных тактика — обычно мушкетеры и прочие подобного рода солдаты, вооруженные гладкостволом стреляли скорее в сторону врага, ну или делали это практически в упор — была отработана заранее еще в процессе обучения. Им очень долго вдалбливали, что на войне нет места корпоративной солидарности, что на той стороне в первую очередь враг, который хочет тебя убить и которого нужно успеть убить первым, а уж потом — человек. Вернее, человеком он станет, когда бросит оружие и задерет лапки вгору, а пока вот эта суетящаяся напротив фигура — лишь мишень.
Ну а дальше понятно: без руководства — офицеров, унтеров и сержантов — нет армии. Без барабанщиков и трубачей сложнее передавать приказы, смерть знаменосца и падение стяга сильно бьет по духу солдат. Понятно, что в список приоритетных целей так же попадает артиллерийская прислуга и всякие курьеры, которые тоже могут передавать приказы. И вообще иногда достаточно пристрелить одного человека и не сражаться со всей армией. Были бы австрияки поточнее в бою за Аркольский мост, глядишь бы и закончились революционные войны лет на двадцать раньше.
В общем, такая тактика определенно работала. Попавший под плотный обстрел авангард турок быстро пришёл в смущение и откатился за пределы досягаемости нарезных штуцеров.
На покрытых тонким слоем снега камнях осталось лежать полсотни тел в красных форменных рубахах. Капитану тут же пришла в голову мысль, что будь на турках такие маскхалаты, целиться в них было бы гораздо труднее.
— Перезарядиться, занять позиции, не высовываемся, быть готовыми к отступлению! — Во всю мощь легких прокричал Авдеев.
Этому их тоже научили уже в егерях. Даже если противник знает о твоем присутствии, совсем не обязательно облегчать ему жизнь и позволять, например, считать сколько егерей им противостоит.
Вторая атака турок получилась тоже какой-то вялой. Потеряв после первого же залпа не привыкших, что их целенаправленно выцеливают, командиров противник вновь откатился обратно. Только на третий раз неизвестному турецкому полковнику — а судя по всему перед ними был целый полк, к счастью, без артиллерии иначе бы ничего егеря сделать не смогли — удалось настроить своих солдат более решительно и те с криками бросились вперед с максимально возможной скоростью. Не слишком правда большой — по камням немного присыпанным снегом особо-то не побегаешь, а тропа, виляющая вдоль ручья в силу своей узости для полноценной атаки, подходила мало.
— Максимов! — Рявкнул капитан после первого залпа, — бери свой взвод и отходи к повороту, будете нас прикрывать, когда мы драпать станем!
Поручик Максимов, слегка, как и все окружающее оглушенный стрельбой, скорее догадался, что от него требует командир, чем услышал приказ, поднял свой взвод и начал отступать втыл. Со стороны увидевших спины врага турок раздался торжествующий вопль, османы видимо посчитали что только одним своим видом смогли обратить гяуров в бегство. За такой волюнтаризм им тут же прилетел еще залп, скосивший три десятка вырвавшихся вперед солдат. С расстояния в пятьдесят шагов промахнуться было уже не так-то просто. А вот ответные выстрелы — некоторые турки не выдерживал и начинали стрелять с заведомо слишком большой дистанции только впустую расходуя пулю в стволе.
Убедившись, что все бойцы отстрелись Авдеев скомандовал.
— Отходим к основным силам, быстро!
До турков оставалось совсем немного — метров сорок-пятьдесят, когда егеря похватав ноги в руки бросились назад по ущелью не слишком замариваясь построением в колонны. Это была еще одна их сильная сторона: каждый знал свой маневр и не нуждался в плече товарища рядом, чтобы чувствовать себя в бою уверенно. Ну и конечно стрельба не в плотные колонны, а в отдельных скачущих по камням аки козлики егерей дело — крайне малоперспективное, тем более для турок, всегда больше полагавшихся на схватку грудь в грудь чем на огненный бой.
Отступить в итоге получилось достаточно успешно: размен сотни вражеских пехотинцев на нескольких своих, неудачно все же поймавших вражеские свинцовые подарки, был как ни крути выгоден. Попытка же турок штурмовать основную позицию русских и вовсе закончилась очень быстро и очень плачевно. Убойный залп четырех сотен штуцеров буквально смел наступающих первыми бойцов не хуже пушечной картечи, заставив идущих следом искать спасения в отступлении. Нет, вероятно, если бы турки знали, что показанную раньше высокую скорострельность может поддерживать только одна рота, а прочие могут стрелять, как и положено нормальным штуцериникам, раз в несколько минут, они бы может и решись на один один сметающий все штыковой удар. Но они-то этого не знали, а атака в лоб на противника, который может выпустить за время сближения в тебя больше тысячи пуль, да еще и вдоль узкого ущелья — дело для самоубийц.