Николай I. Освободитель
Шрифт:
Вообще, и химия и физика в эти времена были еще настолько в зачаточном, по сути, состоянии, что величайшие открытия, за которые через двести лет давали бы Нобелевки пачками, тут делали совершенно походя, не слишком обращая внимания.
Так, например в конце десятого года мы собрали первую примитивную динамо-машину. У меня в детстве была книжка с занимательными опытами и там в разделе опытов с электричеством юным натуралистам предлагалось из пары магнитов, куска провода, шпильки и батареи построить примитивную крутилку. Развернув идею на сто восемьдесят градусов у нас, получилась машина, которая при вращении магнитов вокруг катушки выдавала электрический ток.
Конструкция
Продолжала работу моя механическая мастерская к началу десятых превратившаяся в уже самый натуральный по местным меркам завод. Полевые кухни кавалеристам, что называется, «зашли» и мы получили заказ на еще сто штук после чего пришлось их производство выделить в отдельный цех. Продолжалась усиленная переделка ружей под капсюль и у меня была надежда на то, что к следующей войне уже все российская армия будет вооружена ружьями условно нового поколения.
А вот с чем вышел натуральный затык, так это с нормальными спичками. Казалось бы, все просто — возьми то, что уже есть и сделай лучше, однако у моих химиков в итоге после почти года экспериментов так ничего и не получилось. Нет, воспроизвести вариант спичек, который для зажигания нужно было макнуть в концентрированную кислоту — легко, но называть это победой я, конечно, же не мог. Это был совсем не тот продукт, который можно было продать. В итоге мы остановились на фосфорном варианте, который был максимально опасен и склонен к самовоспламенению… Но этот вариант хотя бы работал как следует.
Фосфорные спички требовали крайне осторожного обращения, поэтому каждую отдельную палочку пришлось оборачивать в бумагу и расфасовывать в металлические коробки: тут как раз пригодилась гальванизация — упаковка получалась не только удобной, но еще красивой и долговечной. Последнее натолкнуло на мысль организовать производство разного рода хромированной и омеднённой тары, но это было несколько позже.
Что же касается фосфорных спичек, то при таком подходе по-настоящему массовым продуктом стать они, конечно же, не могли, слишком высокой выходила цена изделия, что, впрочем, не помешало им занять свою узкую нишу на рынке приспособ для добычи огня. Особенно спички оценили курящие люди, которым теперь добывать огонь буквально на ходу стало гораздо проще.
Продолжала расширяться наша «канцелярская» номенклатура, был построен здоровенный паровой пресс для вытягивания капсюлей. Для меня стало натуральным открытием то, что паровые машины тут уже потихоньку используются хоть и чаще всего для откачки воды из шахт. Мне понадобилось всего лишь подать идею Кулибину, о том, что силой пара можно делать совершенно разную работу, и тот сделал все практически без моего вмешательства.
Конструкция была, конечно, примитивной донельзя. Очень не хватало привычных резиновых прокладок и нормальных смазочных материалов, а расход угля у этого монстра мог вызвать инфаркт у любого бухгалтера. Честно говоря, сильно сомневаюсь, что, учитывая все вышеперечисленное, а также регулярные поломки паровика, в нем был какой-то реальный экономический смысл, скорее наоборот — сплошное разорение. Однако, я, как уже говорилось, старался работать на будущее, и своя школа производства паровых машин нужна была мне как воздух. В любом случае еще предстояло тысячи верст железных дорог строить, связывать север с югом и восток с западом, не могу же я позволить по отечественным рельсам бегать импортным локомотивам…
— Ники! — Когда мне передали, что император желает видеть меня за завтраком, в душе тревожно екнуло. Александр предпочитал начинать день в тиши и не решать никаких серьезных вопросов по утрам, тем более что утро у него, как и многих других представителей высшего света начиналось гораздо позже, чем у меня. Часов в десять-одиннадцать. Поэтому такое приглашение изрядно выбивалось из привычной картины наших взаимоотношений.
— Доброе утро, — поприветствовал я брата, отдельно кивнул Елизавете Алексеевне после чего сел на учтиво отодвинутый для меня лакеем стул.
На столе визуальной доминантой возвышался самовар, из которого мне тут же организовали поллитровую кружку чая. Кроме того, нехитрый императорский семейный завтрак предлагал на выбор булочки с маслом, нарезанный сыр, ломти буженины и какой-то паштет. Из сладкого присутствовала розочка с вареньем, печенье и что особенно приятно — шоколадные конфеты, до коих императрица по слухам стала большой охотницей.
— Нам срочно нужно поговорить! — Александр был в прекрасном настроении и просто расплывался в улыбке, — ты уже взрослый, как-никак четырнадцать лет…
— И ты хочешь поговорить со мной о том, откуда берутся дети? — Нервно и немного неуклюже от такого захода схохмил я. Судя по тому, как опешил брат, а невестка прыснула в кулачек, шутка удалась.
— Эээ… Нет, — немного растерялся император. — Я совсем не об этом.
На самом деле, половой вопрос к этому времени уже, что называется, встал в полный рост. Если лет примерно до тринадцати о женщинах я тосковал скорее умозрительно, по старой памяти и ничего внутри на эти мысли не отзывалось, то теперь совершенно определенная тягость внизу стала моим постоянным спутником. Страшно даже представить, как я все это терпел в прошлой жизни до семнадцати лет. Осторожные попытки выяснить как обстоят тут дела с легкими ни к чему не обязывающими интрижками результата не дали. Семен Романович только предупредил, чтобы я не вздумал лезть к молодым девицам, если мол скандалы мне лишние не нужны.
— Алекс хочет сказать, — вернув себе невозмутимость, подала голос Елизавета Алексеевна, — что тебе пора выходить в свет. Мы все понимаем, что ты очень занят, и, видимо, намеренно избегаешь этой стороны общественной жизни, однако боюсь без общения со двором, все равно обойтись не получится.
— Да, именно так, — перехватил инициативу Александр. — Тебе пора показать себя людям… Меня уже спрашивали, почему я прячу от «ближайших друзей» своего младшего брата, о котором в столице ходит так много слухов.
— Ну предположим, от ближайших я совершенно не прячусь. С Михаилом Михайловичем мы каждую неделю видимся. С Алексеем Андреевичем тоже… Регулярно.
— Ты понимаешь, о чем я говорю, — отмахнулся брат. — В общем, вопрос это уже решенный, я хочу тебя видеть на этом рождественском балу. И постарайся не довести никого до удара, я уверен, что у тебя получится сдерживать свои юношеские порывы.
«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…»
Глава 26