Николай II. Дорога на Голгофу. Свидетельствуя о Христе до смерти...
Шрифт:
Первая: убийцы не знали, что в одежде Великих Княжон и Императрицы имеются зашитые драгоценности. Зачем же тогда они изначально принесли в расстрельную комнату винтовки со штыками? Ведь понятно, что винтовки применить в такой обстановке невозможно, не подвергаясь риску погибнуть самим при их применении. Совершенно непонятно также, зачем было прибегать к штыкам или штыку, когда выяснилось, что по какой-то причине часть убиваемых не погибла. Использование штыка представляет собой совсем не самый быстрый способ умерщвления. Штык — это холодное оружие. А холодное оружие не приводит к такой быстроте смертельного исхода, как при правильном использовании огнестрельного оружия, например, при выстреле в голову. Убийцам
Вторая ситуация: убийцы знали о драгоценностях и принесли винтовки со штыками, уже предполагая, что их придется использовать. Но такое предположение еще более абсурдно, чем первое. Если убийцы знали, что у них могут возникнуть сложности при выстрелах по корпусу тела и груди жертв, то зачем же они именно туда и стреляли? Почему сразу не нанесли выстрелы в головы, а сделали это, по словам Юровского, только после того, как неудачно попробовали применить штыки?
Ясно, что все эти доводы не выдерживают никакой критики.
Весьма интересные детали мы узнаем из осмотра места происшествия, проведенного в 1918–1919 годах следователями Сергеевым и Соколовым. Сергеев, осматривая нижний этаж дома Ипатьева, отметил, что в расстрельной комнате «на стене имеется шестнадцать углублений в толщу ее, похожие на следы проникновения пуль или на следы ударов каким-либо твердым острым орудием». [1232]
Позже Сергеев пришел к твердому выводу, что эти следы оставлены штыками или штыком, так как он обозначил эти следы надписями «шт.», то есть «штык».
Следователь Соколов был не согласен с Сергеевым и писал: «Некоторые пулевые удары в этой стене Сергеевым были приняты, видимо, за штыковые удары <…> Ясно видимых штыковых ударов, — продолжал Соколов, — нигде в комнате убийства не усматривается, но обращает внимание в этом отношении на себя арка. На расстоянии 1–1 1/2 аршина от пола, как раз на той высоте, где вырезана обшивка, на той стороне арки, которая ближе всего к правому косяку двери из комнаты убийства в кладовую (если смотреть на эту дверь из комнаты убийства), усматриваются продолговатые в 1–2 миллиметра разрывы обоев. Получается впечатление, что по этой стороне арки как будто бы скользило острие штыка». [1233]
В своей книге «Убийство Царской Семьи» Соколов добавляет сведения о еще трех ударах штыком, которые находились на той же арке. «Под этим пулевым каналом в доске, — пишет он, — как раз и находится пулевой канал на штукатурке арки. На лицевой стороне доски имеются совершенно ясно видимые четыре штыковых удара. Из них три проникают всю толщу доски на 1 сантиметр, а одно наружное, проникающее в слой обоев и картона и едва углубляющееся в слой дерева: глубина последнего 3 миллиметра. Все эти штыковые удары находятся под пулевым отверстием и отстоят от него книзу на 6,75 сантиметра. Одно от другого все они в непосредственной близости». [1234]
Таким образом, вполне вероятно предположение, что ктото пытался скрыть следы от штыковых ударов и расстрелял участок стены над ними. В связи с этим вполне вероятно, что Сергеев был прав и верно принял углубления на стене за следы штыков, которые могли быть так же, как и следы на арке, «затерты» пулевыми выстрелами.
Но возникает вопрос: а являлись ли эти следы следами именно штыков, а не другого холодного оружия? Соколов утверждал, что являлись, и доказывал это тем, что «для точного установления происхождения этих отверстий в них осторожно вкладывалось острие штыка трехлинейной русской винтовки. Форма отверстий как раз совпала с формой штыка». [1235]Это любопытно, так как в показаниях соучастников нигде не приводятся свидетельства о русском штыке, зато говорится о штыке-кинжале американской винтовки «Винчестер». «Наш отряд, — вспоминал М. А. Кудрин, — был вооружен трехлинейными „винчестерами“ — виинтовками с особой конструкцией затворов и длинными плоскими штыками». [1236]
Определение вышеуказанных следов холодного оружия как штыковых ударов именно от русской винтовки наводит на следующие соображения. Как известно, русская трехзарядная винтовка Мосина обр. 1891 года имела игольчатый граненый штык. Штыки в русской армии имели три и четыре грани (у винтовки Мосина обычно был четырехгранный штык). Несмотря на то что с конца XIX века четырехгранный штык становится наиболее распространенным в русской армии, трехгранный продолжает свое существование. Во время Русско-китайской войны 1900 года трехгранный штык широко применялся, также его можно было часто встретить на винтовках русских солдат и во время Русско-японской войны. Трехгранный штык имел одну особенность: он оставлял тяжелые треугольные раны, которые очень долго и трудно заживали и часто становились причиной летального исхода для раненого.
Игольчатый штык при этом имел очень тонкое острие. Таким образом, русский штык по своей форме напоминал большой стилет. Между тем именно граненые кинжалы часто являлись в различных религиях и сектах ритуальным культовым оружием.
Так, например, во всех святилищах древнеиндийского бога Митры центральное место занимали барельеф или статуя, изображавшие Митру, держащего ритуальный трехгранный кинжал, которым он убивал жертвенного быка. [1237]
В индуистской религии трехгранный жертвенный кинжал под названием «Изымающий души» считался оружием Шивы Разрушителя. Из-за своей формы кинжал был неприменим в бою, но убитая им жертва, по некоторым индуистским представлениям, не имела возможности возродиться, так как его душа была в плену у Разрушителя.
Трехгранный кинжал Тибета, Пурту, использовался для изгнания и умерщвления «демонов». Жертвенным оружием являлся и другой трехгранный кинжал — Пхур-бу, вся рукоять которого была украшена змеями. Изуверская секта ассасинов имела своей эмблемой трехгранный стилет, увитый розой. Впоследствии европейские адепты этой секты использовали такой стилет для добивания противника. Этот кинжал назывался мизерикордия («кинжал милосердия»).
В 1898 году в Женеве итальянский анархист Лукени убил супругу австро-венгерского императора Франца-Иосифа, императрицу Елизавету. Убийство было осуществлено трехгранным стилетом. [1238](Кстати, с чьей-то легкой руки трехгранный кинжал Лукени был вытеснен в общественном сознании «напильником». И только в документах той эпохи и материалах следствия осталось подлинное описание орудия убийства.)
Таким образом, мы можем предположить, что в процессе убийства Царской Семьи использовались не штыки, а какое-то иное холодное оружие, имевшее граненый клинок, подобранный так, чтобы он совпадал по форме со штыком от русской винтовки.
Независимо от того, верно это наше предположение или нет, истинно то, что во время убийства Царской Семьи убийцы активно использовали колющее холодное оружие. Причем следы применения этого холодного оружия обнаружены не только в комнате убийства. Следователь Сергеев обнаружил многочисленные следы от остроколющего орудия на двери и на стене возле зеркала вестибюля Ипатьевского дома. [1239]К сожалению, Сергеев не дал подробного описания этих следов.