Николай Неврев, Артемов Владислав

Николай Неврев

на обложку

Артемов Владислав

Шрифт:

Последние картины Неврева почти не продавались. Лишь изредка в газетах и журналах печатались строки положительных откликов на его произведения. Художник испытывал страшную нужду.

В 1898 году, после смерти П.М. Третьякова, Невреву предложили пост директора галереи, но он отказался, ссылаясь на старость. С годами художника все больше и больше удручала болезнь и нервное переутомление. Он жаловался друзьям на одиночество, на нужду, на то, что его коллекция старинных костюмов, необходимых для исторических картин, истрепалась, на отсутствие подходящей натуры.

Престарелый художник жил одиноко со своей женой. Выражая в письме

к Виктору Васнецову соболезнования его горю по поводу смерти сына, он жалел, что ему самому «не пришлось быть отцом живого существа».

Портрет молодой женщины в черном бархатном платье. 1857

Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Неврев одиноко жил в своей квартире, заваленной непроданными картинами. Последние значительные деньги, вырученные художником за продажу картин в 1894 году, были истрачены им на благотворительность. Он подал в Думу заявление о желании содержать две койки его имени в Екатерининском богадельном доме. Для этого им было внесено 7 300 рублей.

Все мучительнее становилась болезнь. Неуспех, разочарование в себе, одиночество сделали жизнь художника невыносимой. Им все больше и больше овладевала мучительная тоска и вот, наконец, наступила развязка: «Третьего мая 1904 года в имении Лысковщина, близ станции Толочин МосковскоБрестской железной дороги скончался академик Н.В. Неврев», - писали в некрологе.

В припадке отчаяния художник на семьдесят четвертом году застрелился.

Творчество Н.В. Неврева очень широко и многообразно. Он работал почти во всех жанрах живописи. Если в конце 1850-х и начале 1860-х годов его считали одним из лучших русских портретистов, то в 1860-х годах Неврев по праву был признан одним из крупнейших мастеров бытовой живописи, а, уже начиная с 1880-х годов и до конца жизни, имя его упоминалось во всех рецензиях, как имя одного из маститых представителей исторического жанра. Трудно сказать, кем же в первую очередь был Неврев - историком, жанристом или портретистом?

Историзм Неврева знаменует еще досуриковский период развития исторического жанра в русской живописи. Критик В.В. Стасов писал по этому поводу очень резко: «...Неврев, Пелевин, Корзухин и другие перешли с легкостью от сюжетов из действительной современной жизни, им по натуре близких и известных, в изображении которых они проявили немало даровитости, к сюжетам историческим, к которым у них не было никакой способности... Все эти картины не изобразили никакой истории, ни людей, ни характеров, ни событий, а только собрания исторических костюмов и утвари... Лица и выражения во всех этих картинах, а часто даже и позы, совершенно ничтожны и казенны, и разве только что - театральны...».

Стасов вообще весьма неодобрительно относился к исторической живописи Неврева: «К несчастью, Неврев не уразумел того, что великого и чудесного создал его талант, и пошел рисовать казенные «исторические картины», без чувства, без выражения, без правды».

Приговор Стасова был, разумеется, чрезмерно суров. Правда, Невреву не хватало того чувства «живого прошлого», которое возвысило гениального русского художника Сурикова над всей европейской исторической живописью. Его

картины можно попрекнуть театральной условностью. Действующие лица на них располагаются так, словно все происходит на театральной сцене, а не в действительности. Их движения, жесты, а также выражение лиц ненатуральны, мало убедительны. Недостатки исторической живописи Неврева несомненны.

Их источник не только в особой трудности задач изображения давнего прошлого, требующих и знаний, и особой работы воображения. Они объясняются также тем, что художник обратился к этой живописи после некоторого перерыва в занятиях искусством, будучи в пожилых годах, неуверенный в собственных силах.

Успех Неврева оказался непрочным и недолгим, большой славы при жизни он не приобрел.

Его несправедливо забыли. И все же мастер всегда оставался самим собой, как в области бытового жанра и портрета, так и в области пейзажа и исторической живописи. Совершенствуя свое мастерство, он рос как художник, искал новые сюжеты на всем протяжении своего длинного творческого пути, всю жизнь старался определить свое призвание, обращаясь то к портрету, то к жанру, то к исторической живописи.