Николай Самохин. Том 1. Рассказы. Избранные произведения в 2-х томах
Шрифт:
Дядя Коля говорит, что все это «бзик», пижонство наоборот. Паганеля и папу не клевал еще жареный петух. Но однажды клюнет – и они побегут покупать смокинги.
Лично дядю Колю этот петух клевал. Свою роскошную кожаную куртку дядя Коля приобрел несколько лет назад в Польше. Он посещал в ней лучшие рестораны Варшавы, Кракова, Вроцлава и не чувствовал никакой дискриминации. Везде его принимали как дорогого гостя, и в конце концов дядя Коля уверовал в неотразимую элегантность куртки. Странности начались на обратном пути, в Москве. В ресторанах к дяди Колиному столику подходил администратор, ставил табличку
Но самое ужасное случилось с ним дома, в родном провинциальном городе. Как-то дядя Коля разогнался в одно кафе – пообедать.
Швейцар, растопырив руки, загородил ему дорогу и потребовал:
– А ну, снимай куртку!
В первый момент дядя Коля решил, что кафе захватила шайка переодетых грабителей. Он принял боксерскую стойку и оглянулся, ища чьей-нибудь помощи. И помощь пришла. Она подоспела в лице усатой женщины-администратора, но не к дяде Коле, а к швейцару. Вдвоем эти люди стали требовать, чтобы дядя Коля снял недостаточно аристократическую для ихнего кафе одежду.
Тогда дядя Коля вспылил. В таком вот виде, высокомерно сказал он, его пускали в европейские рестораны, которые, конечно же, не чета этой паршивой забегаловке. И вообще, пусть ему покажут постановление горисполкома, где было бы записано, что в импортных восьмидесятирублевых куртках из чистого хрома нельзя посещать второразрядное кафе.
– Будет тебе сейчас постановление, интеллигент собачий! – сказал кровно оскорбленный швейцар, схватил дядю Колю за шиворот и пинком вышиб на улицу.
После этого рассказа мы все приуныли. Мы как раз собирались идти ужинать в ресторан при гостинице «Сахалин» и рассчитывали именно дядю Колю поставить впереди, как приличнее всех одетого. Но дядя Коля даже слушать не захотел. Хватит с него того держиморды, сказал он, сбросил куртку и остался в зеленом свитере. Тогда мы поставили впереди Паганеля, надеясь, что благодаря темным очкам, бороде и рубашке с погончиками, его признают иностранцем. За Паганелем шел папа – в золотых профессорских очках и парадных кедах, которые, если не присматриваться к ним внимательно, вполне могли сойти за ботинки. За ним – я, а позади всех – дядя Коля (мы уговорили его не оставлять в номере хотя бы трубку). Самую большую опасность представляли, по общему мнению, кеды. Поэтому Паганель, заметив два свободных места, подтолкнул к ним нас с папой.
– Быстро, быстро! – прошептал он. – Ноги под стол! Но враг не дремал. Немедленно к столику подошла дама в коричневом костюме и, каменно глядя поверх наших голов, заявила:
– Вас я обслуживать не велю. Вы – в кедах.
– Ну и что же? – невинно спросил Паганель – Ведь они не ставят их на скатерть.
– Не острите! – оборвала его дама таким тоном, словно говорила «не хулиганьте!». – Остряк нашелся!
Она рассерженно метнула взглядом и остановила его на мне.
– Ax, они еще и с девочкой! – пропела дама подрагивающим от возмущения голосом.
– Что значит с девочкой?! – запетушился дядя Коля. – В каком смысле – с девочкой? Это не девочка, это – дочка нашего товарища.
Дама и слушать не хотела.
– Как вы могли привести девочку в такое неприличное место! – ужаснулась она. – Сейчас же освободите столик!
Пришлось освободить.
– Так! – стиснул трубку дядя Коля. – Он явно закипал.
– Чудесно! Кругом надираются, извиняюсь, в стельку граждане в штиблетах и белых манишках, а мы вынуждены топтаться посреди зала, как деклассированные элементы! Как бродяги!.. Нет, сейчас я разнесу это поганое заведение в мелкие щепки!
– Спокойно. Не стоит нервничать, – удержал его Паганель. – Вспомни о швейцаре… Сейчас что-нибудь придумаем. – Молодой человек! – затормозил он пролетавшего мимо рыжего официанта. – На минуточку.
Молодой человек остановился так резко, что фужеры на его подносе опасно заскользили к краю. Но рыжий сделал едва заметное движение и фужеры покорно вернулись на середину.
– Послушайте, – взял его за рукав Паганель. – Вот эти двое – видите? – Он повел бровью в сторону папы и дяди Коли. – Один писатель, другой – профессор, э-э-э… ядерщик.
Официант вскинул одно ухо.
– Ну, и я – тоже, – понизил голос Паганель. Тут он смешался, не зная, видимо, как представить себя, поднял для чего-то палец и шепотом закончил: – Но совсем из другой области. Из другой… Соображаете?
Официант метнул быстрый взгляд на дяди Толины темные очки и судорожно проглотил слюну.
– Усек, – хрипло сказал он. – Щас.
Через минуту молодой человек вернулся в сопровождении дамы в черном костюме. Эта дама была явно поважнее первой, но и она, увидев нас, растерялась.
– Что же мне с вами делать, товарищи? – говорила она, прижимая к груди руки. – Что же делать?
Рыжий таращил нахальные глаза из-за спины дамы в черном. Он свое дело сделал – объяснил ей, какие мы важные персоны.
– Может быть, подать ужин в номер? – подсказал папа.
– Правильно, в номер! – обрадовалась начальница. – Дуся, распорядитесь подать им ужин наверх.
– В номер! – застонала дама в коричневом. – В номер им подавай! Глядите, какие!
– Подашь в номер! – раздельно сказала дама в черном. – Я прослежу.
Папа, злорадно улыбаясь, начал диктовать заказ. Он старательно перечислил все меню, от салата из морской капусты до кофе-гляссе. Дама в коричневом записывала. На лице ее полыхали багровые пятна.
– И наконец… – сказал папа.
– Ну, уж водку-то я вам туда не подам! – взорвалась дама.
– А мы ее и не пьем. Вот так вот! – быстро ответил папа. – Нам бутылочку сухого вина.
– Им бутылочку вина! – оскорбленно закричала дама в коричневом. – Бутылочку им! Посмотрите на них!
Ни здесь – в зале, ни там – в номере мы не вызывали у нее доверия. Пришлось папе ограничиться двумя бутылками пива.
– Да, это не Рио-де-Жанейро, – покачал головой папа, когда мы вернулись в номер. – В Рио-де-Жанейро мне приходилось видеть, как знатные дамы приходили в самый аристократический ресторан босиком.
– Идея! – сказал дядя Коля. – Поступлю и я, как те знатные дамы.
Мы все последовали примеру дяди Коли: разулись, с наслаждением вытянули ноги и смотрели, как рыжий официант сгружает с тележки наш королевский ужин.