Никому не говори
Шрифт:
Во всяком случае, боль и унижение были притворными. Рамона и Джулия Уитмайр знали друг друга с детства. Кейси познакомился с Рамоной только в прошлом декабре, когда они оба болтались по парку Вашингтон-сквер. Кейси, по всей вероятности, никогда не стал бы для Рамоны лучшим другом, но это вовсе не означало, что она не была его лучшим другом.
Джулия должна была встретиться с ними сегодня в «ЭйДжейс», но опять не пришла. В ее отсутствие он высказал несколько комментариев в ее адрес:
— Джулия считает, что тебе следует поговорить со своим отцом, поскольку она, судя по разговорам о ее родителях,
— Ты жесток.
— Это не жестокость. Это правда. Ты знаешь, мне нравится эта девчонка. Почти так же, как ты.
Он ощутил неловкость, но Рамона, казалось, не обратила на это замечание никакого внимания.
После прогулки по Сохо они направились на запад, побродили по Хай-Лайну и прошлись по магазинам в Виллидже. Возможно, если бы Джулия пришла, она заставила бы их купить что-нибудь. Не Кейси, конечно, а Рамону.
Когда в два часа Рамона объявила, что ей нужно идти домой, он подумал: «Интересно, осталась бы она дольше, если бы с нами была Джулия?» Как же ему надоели подобные мысли! В глубине души он чувствовал себя неуверенно, и это вызывало у него глухое раздражение.
На Восьмой улице он неожиданно натолкнулся на Брэндона, стоявшего со своей последней картонной табличкой. «Пытаюсь попасть домой в Луизиану. Нужно 55 долларов на автобусный билет». Если бы Кейси имел сто долларов, он поспорил бы на всю эту сумму, что Брэндон никогда не был южнее округа Колумбия. Брэндон более самоуверенный и дерзкий, чем Кейси. Более смелый. И, несомненно, вызывает определенные подозрения. Кейси держался от него подальше в тех нескольких случаях, когда Брэндон торговал из рук в руки в парке. Он старался не задевать Брэндона и не показывать ему свою озабоченность. Ведь Брэндон — единственный парень среди завсегдатаев улицы, кто с готовностью общался с Кейси.
Это был хороший день.
К тому времени, когда Кейси вернулся в «ЭйДжейс», было без чего-то пять, и, следовательно, Джой еще находилась на посту. По традиции она дала ему немного еды к кофе. Обычно это была запеченная тыква или цуккини — то, чего у них имелось больше всего и что выбрасывалось после закрытия, — но сегодня ему вручили кусок лимонного пирога.
— У меня есть кое-что для тебя, парниша!
Джой минуло всего двадцать лет. У нее были обесцвеченные волосы, стриженные «под пажа», на правой руке имелась татуировка, но она предпочитала изъясняться на манер официантки 1960-х из забегаловки где-нибудь в Вако.
— Звонила твоя любимая маленькая леди.
— Натали Портман наконец прозрела?
— Ты знаешь, кого я имею в виду. Сама маленькая, милая мисс Рамона. Она сказала, что ждет от тебя ответа, как соловей лета.
Кейси был уверен, что это слова самой Джой, а не Рамоны. Он демонстративно неспешно вышел из «ЭйДжейс», но, оказавшись за дверями, тут же побежал к последнему сохранившемуся в этом районе телефонному автомату, на углу Лафайет и Бликер. После четвертого звонка он услышал знакомое исходящее сообщение Рамоны: «Привет, это Рамо…» Как всегда. Девушка имела обыкновение оставлять мобильный телефон в сумочке и забывать о нем. Любой другой на его месте оставил бы сообщение и в течение часа
Ответил отец Рамоны. Проклятие.
— Добрый день, мистер Лэнгстон. Это Кейси Хайнц. Могу я поговорить с Рамоной?
Кейси виделся с родителями Рамоны лишь однажды, когда они ушли во время антракта с пьесы, которую назвали «дешевым мошенничеством Олби». В это время Кейси и Рамона смотрели марафон Arrested Development. Родители Рамоны ничего не знали о жизненных обстоятельствах Кейси, но им не понадобилось много времени, чтобы понять по его внешнему виду и уклончивым ответам на вопросы, что он не принадлежит к традиционному кругу общения их дочери. В тех редких случаях, когда Кейси звонил Рамоне домой, он старался быть на высоте по части хороших манер.
— Рамона… она сейчас очень расстроена. Она в своей комнате. Мать пытается поговорить с ней.
— Что-то случилось? Я получил от нее сообщение, в котором она просила срочно позвонить ей.
— Она хотела поговорить с тобой? Хорошо. Я скажу ей, что ты звонишь. Подожди минуту, Кейси.
Парень услышал бормотание на заднем плане, и затем трубку взяла Рамона.
— Кейси, о боже, Кейси! Пожалуйста, приезжай, прошу тебя. Ты мне нужен.
Ты мне нужен. Сколько раз он представлял в своих грезах, как Рамона произносит эти слова! Но тогда ее голос звучал нежно и трогательно. Теперь же она задыхалась от рыданий.
— Джулия… Джулии больше нет, Кейси! Джулия умерла. Она покончила с собой.
Глава 9
Элли сидела на верхних ступеньках здания уголовного суда, когда увидела автомобиль Рогана, который, развернувшись, остановился у обочины Центральной улицы напротив нее. Напарник приветствовал ее, разочарованно покачав головой.
— И куда же нас вызвали теперь? — спросила Хэтчер, пристегнув ремень безопасности.
Коллега хранил молчание на протяжении шести кварталов, прежде чем решил, наконец, нарушить его.
— Не пытайся делать вид, будто мы сегодня хорошо поработали, Элли. — Он редко называл ее по имени. — Мы носились взад-вперед быстрее, чем изображение на камерах слежения, и все время стремились найти доказательства правоты выводов, которые сделали в ту самую минуту, когда вошли в дом. Мы ничуть не лучше этих лодырей в униформе и нахалов-санитаров. Увидели тело в ванне и тут же решили, что испорченная девочка из богатой семьи перерезала себе вены. Даже не попытались найти улики, которые могли бы указывать на другие версии.
— Когда мы уезжали оттуда, тебя, кажется, все устраивало.
— Это моя ошибка. Я должен был понять, что ты последний человек, который захочет докопаться до истины в этом деле.
— Что ты имеешь в виду? Я докопалась до истины в этом деле точно так же, как и все остальные, — кроме матери этой девушки, которая не вполне объективна.
— Мы оба знаем, что не должны спешить с выводами. Ты хочешь сказать, что здесь ничего больше не происходит?
Хэтчер выглянула в окно, словно это могло расширить ее жизненное пространство.