Никому не кабель

Яков Сычиков

Дед шёл, шёл, на асфальт ранняя пташка упала мёртвой – это был погибший воробушек: он без головы упал. Дед наступил на него и не заметил, как по асфальту размазал тяжёлым сапогом крохотное хрусткое тельце воробья.

– Товарищи! Я призываю! – кричал

какой-то сумасшедший у трамвая – ему отдавили ноги лет тридцать назад – до сих пор кричит и плачет. – Я требую внимания по общепринятым в 47 году конвенциям, и международным соглашением сим я это заверяю в письменном виде! Вот, пожалуйста! Кто скажет, что я не большевик? Не я ли проливал сукровицу в палатах сантехнического треста?! Междоусобного Бога междуутробной войной! В мать, в мать! Заклинаю!

Тётка толстая неслась в трамвай – сшибла мужичонку, – очки слетели, кокнулись – с тётки слетели очки: у мужика не было очков, – он не интеллигент был, он просто старый больной человек и член дорожного конгресса. «Он пьяный был!» – сказали люди, хотя их об этом никто ещё не спрашивал, потому что человек поднялся и заплясал, и в воздухе заныло тревожно, и люди поэтому заговорили в один голос: «Он пьяный был, пьяный, сам-сам, пьяный!» – не зная точно, о ком теперь идет речь, но заранее обременяя пострадавшего называться лишь пьяным, а не страждущим, терпящим или молящим.

«Пьяный-пьяный! Хрю-хрю-хрю! Пизди его! Копытцем сковырни ему нос!»

Нос крючком! Зацепи – порви ноздрю, – пусть течёт, течёт, течёт по улицам да по красным 20 лет октября, 30 лет октября – Вечность октябрю! Всю власть Ленину и Гаврииле Горбачёву! Взносы, господа! Делайте взносы, сучьи племенные породы!

А мёртвая голова воробушка ест хлебушек, макая мякушкой в липкий жёлтый мёд, капающий с лугового дерева раз в день, раз в день… Не боль… не боль.

Экспромт №6

Я вырежу себе в теле земли домик: найду гнойное место, прорву его, прочищу, вылущу, и заведу там своё малое хозяйство. Конечно, при открывании окна-иллюминатора, я буду видеть некоторых людей, бродящих тут и там и всегда подскакивающих как бы ненароком под взгляд, но обращать должного внимания мне совсем на них не придётся. Всё станет проще однажды. Не обойдётся без перенесения кое-какого – пусть и маленького – быта, хотя и так хотелось от него избавиться. Но пару полочек я прибью, положу стопочки книг и стопочки под водочку. Кстати, этого я точно ещё не решил: стоит ли брать с собой водочку. Ведь скверно это, однако, когда просыпаешься с перегаром и вонью во рту, хотя и необходимо иногда. Ну, катарсис там, и всё такое. Особо, впрочем, заморачиваться не стоит. Если по любому поводу это предпринимать, то ничего никогда не напишешь – не сделаешь. Вот-вот, очень много не нужного того и гляди проскальзывает в голову, а из головы обратно в реальность.

Конец ознакомительного фрагмента.