Никому не отдам
Шрифт:
К полудню Алёна убедилась, что щеголеватый иностранец только выглядит самодовольным ублюдком. На самом деле, Саймон, при более близком знакомстве, оказался довольно хорошим парнем, хоть в нём и прослеживалась некоторая толика превосходства над окружающими. Судя по внешности он, и правда, был весьма не простым молодым человеком. Один старинный перстень на его пальце чего стоил! Но зато силищей обладал просто невероятной. Если её горе-помощнички вдвоём стеная и кряхтя еле дотаскивали ящики, убивая на это по полдня, то Саймон справился с задачей за каких-то пару часов. Кроме того, он действительно заинтересовался надписями на дольмене. Аккуратно, с какой-то неясной улыбкой переписал большую часть в журнал каллиграфическим подчерком. До него мало у кого получалось выдержать это занятие более двух строчек, уж больно сложными были символы. В результате, к вечеру Алёна в глубине души преисполнилась к нему искренней благодарностью, потому что за один день с его помощью она сделала столько, сколько планировала на ближайшую неделю.
За ужином в походной столовой они заняли небольшой столик на двоих, всё ещё разговаривая о работе. К ним, сияя насквозь фальшивой улыбкой, подошёл Дергун, протягивая парню ключи. На вопросительный взгляд Саймона он уточнил:
– Вот, мистер Стайлс, вам как нашему гостю мы освободили лучший вагончик. Девчата наши расстарались, целый день наводили чистоту, чтобы уютно было.
Алёна разозлилась:
– Вечно вы, Пётр Владленыч, народ от дела отвлекаете. Саймон - парень крепкий, не рассыпался, если бы сам прибрался. Лето заканчивается, а у нас ещё работы непочатый край.
Вся симпатия к иноземцу моментально испарилась, уступив место глухому раздражению. А тот поблагодарил декана и посмотрел в сторону хихикающих девушек таким взглядом, что у неё возникло желание придушить этого смазливого паразита на месте.
– К нам прибыл очередной любитель женщин?
– ехидно прошипела она, когда Дергун, расшаркавшись, отбыл восвояси.
– Хочешь быть первой?
– не моргнув глазом, вопросом на вопрос ответил блондинистый нахал.
– Ты так уверен в собственной неотразимости?
– она кинула в него скатанным хлебным шариком.
– Угу, - с ехидной ухмылкой он отбил его точно в вырез Алёниной футболки.
"Вот сволочь иностранная" - подумала она, чувствуя, как щёки заливает румянец гнева и обиды.
Саймон беззлобно рассмеялся, разглядывая её пылающее лицо.
– Алёна, ты не последний человек на раскопках. Вон, даже господин Дергун тебя побаивается. Расскажешь о себе?
Она мысленно поблагодарила парня за то, что перевёл разговор с неприятной темы в более мирное русло.
– Ну, раз тебе так интересно, пойдём, прогуляемся до запруды?
– С удовольствием, - ответил он, поднимаясь из-за стола и галантно протягивая ей руку.
С невозмутимым видом Алёна прошествовала к выходу, никак не реагируя на завистливые взгляды девчонок и пошлые шуточки Савоськина.
"Ничего, кретин", - мстительно подумала она, - "ты ещё явишься ко мне на зачет".
Покинув относительное тепло времянки, она зябко поёжилась. Ночи уже были прохладными, что не удивительно - до осени оставалась пара недель.
– Может, стоит надеть что-нибудь потеплее? Давай, ты сходишь и накинешь на себя кофточку, - предложил Саймон.
– А то простудишься. Я прогуляюсь до нового жилища. Рюкзак надо пристроить, надоело таскаться с ним.
– Давай, - легко согласилась она.
– Тогда встречаемся через полчаса на этом же месте. Идёт?
Алёна кивнула, и они разошлись в разные стороны.
До ручья они добрались почти молча. Весь путь Алёна не уставала удивляться тому, что новый знакомый не просто следовал за ней, а сам вёл с уверенностью не раз бывавшего тут человека. Он ступал бесшумно и мягко, с поистине кошачьей грацией, ни разу не зацепившись за выступающие из земли корни и, бережно поддерживая под руку, переводил через мелкие овражки.
Фонарики, на всякий случай прихваченные Алёнкой, совершенно не пригодились - Саймон отлично ориентировался в темноте. Тем не менее, она пристроила их в углубление на пенёчке и включила режим свечки. Небольшая запруда отразилась бликами, словно приветствуя полуночных гостей.
– Красота какая!
– присвистнул Саймон.
– Угу. Садись сюда, - она указала на поваленное дерево, - полюбуемся вместе.
Когда они устроились рядышком, Алёна, немного помолчав, заговорила:
– Я родилась и выросла здесь, в этой красоте. И люблю её так, что порой мне кажется - я связана кровными узами с каждым деревом, с каждой травинкой или цветком. И, когда их кто-нибудь пытается обидеть, мне становится больно, так же, как и им. Я никогда не мечтала о дальних странах, и искренне не понимаю тех, кто не ценит здешнюю природу. У меня была возможность поездить по миру, и каждый раз, возвращаясь сюда, я убеждалась - здесь лучше. Когда я училась в старших классах, к нам приехали учёные. Как выяснилось, в здешних местах находится не открытое ранее и не изученное поселение времен неолита. В нем сохранились какие-то неясные письмена, которых в те времена быть просто не могло. Не было тогда письменности, первобытные люди рисовали-то с трудом. А стены дольмена испещрены символами, да такими, что ни один ученый муж голову сломал...
Саймон хмыкнул.
– Тебе смешно?
– немного обиделась она.
– Нет-нет!
– замахал руками парень.
– Ты хорошо рассказываешь, честно!
– Ну ладно, - она ещё раз недоверчиво всмотрелась в его лицо и продолжила: - И началось! Чёрте что! Понаехали разные мировые светила, затем подтянулись чёрные копатели, журналистов нелёгкая принесла, и ещё до кучи всякой шушеры из околонаучных кругов. Мрак, короче. А ведь всему этому, - она обвела рукой вокруг себя, - очень много лет. Человечества ещё даже в проекте не было, а лес стоял. Видимо какая-то сила хранила его от уничтожения. Ведь вокруг уже давно всё, что можно, угробили, с землёй сравняли. Мама моя в те годы уже дослужилась до начальника ОУВД, она в полиции работала, - уточнила Алёнка, видя непонимающий взгляд Саймона, - ну, вобщем, стала крупной начальницей. Подняв все свои связи, и личные, и служебные, она умудрилась добраться до Президента и добилась-таки для нашего леса статуса особо охраняемого заповедника. И его закрыли. А чтобы утешить рыдающих историков, лишившихся уникальных экспонатов, раскопки разрешили проводить только местным учёным. Причем жёстко потребовали соблюдения всех мер предосторожности, чтобы не навредить природе. Даже сроки были оговорены, с июля до конца августа. Чтобы не тревожить лес, когда он просыпается и когда готовится ко сну. Ну а я, - она улыбнулась, - у меня выбора не было, выучилась на историческом в области, реанимировала наш краеведческий музей. С помощью щедрых спонсоров, из радеющих за Русь-матушку олигархов, отстроили мы пару лет назад в городке филиал факультета Истории Древнего мира. И мне выпала честь стать самым молодым замдекана за всё время существования местного универа. И сижу я здесь каждое лето безвылазно с восемнадцати лет. Слежу, чтобы не напакостили наши горе-студенты.
– Твоя мама великий человек, - помолчав, тихо сказал Саймон.
– Была, - Алёне стало грустно.
– Oна была великой... её больше нет с нами.
Саймон видимо почувствовал перемену настроения и, к облегчению Алёны, не стал задавать вопросов.
– Ладно, теперь ты всё знаешь. Почти. Так что завтра твоя очередь исповедаться.
Она встала, плотнее закутавшись в шерстяную кофту.
– Пошли по домам. Спать пора, завтра у нас тоже много дел.
Глава 3