Никому не отдам

Чистякова Светлана

Время летело незаметно. Увлечённый исследованиями найденых реликвий, Саймон не успел оглянуться, как все работы были свёрнуты, а место раскопа под бдительным присмотром очаровательной замдекана очищено и сохранено до будущего лета. А он ни на дюйм не приблизился к разгадке того, что же происходит с "Ангелиной", с каждым днём всё сильнее ощущая рвущуюся наружу магическую силу. Поиски Хранителя тоже не увенчались успехом. Магическая сеть Саймона почти не реагировала на его присутствие, лишь слабая вибрация давала понять - он где-то рядом. Может, всему виной была близость Источника, излучение которого перекрывало слабенькое поле Хранителя. Но вполне возможно, причина была в Алёне. Её близость волновала его. Гораздо сильнее, чем хотелось. И

это отвлекало, мешая сосредоточиться. Иногда он даже жалел, что не она - Хранитель. Возможно, тогда было бы всё гораздо проще - они стали хорошими друзьями, и Саймон был уверен, что такая умница, как она, поймёт его. Но, просканировав однажды её ауру, он увидел лишь стабильное свечение, свойственное человеку. Яркое, интересное, поражающее своей цельностью и глубиной, но лишённое даже минимального магического вкрапления. И что особенно радовало - притяжение было взаимным. Не нужно быть магом, чтобы прочитать интерес в красивых глазах глубокого синего цвета. Забавно, но он почему-то не сразу увидел, насколько хороша собой Алёна. Видимо, картину их знакомства здорово подпортили переизбыток впечатлений от нового для него общества в целом и весьма прохладная встреча с девушкой в частности. Всё же шотландский университет - это не заштатный русский городишко. Но в первый же вечер за ужином он был приятно удивлён, когда разглядел удивительно красивое лицо в обрамлении густых волос цвета тёмного шоколада. Впечатление не портила даже пыль, припорошившая их, и несколько сухих травинок, запутавшихся в пышных прядях. А уж когда она, собираясь к ручью, сменила мешковатую рабочую одежду на симпатичную вязаную кофточку и джинсы, весьма выгодно подчеркивающие достоинства её ладной фигурки, Саймон, не особенно жаловавший человеческих девушек, был вынужден признать свою неправоту. По крайней мере, по отношению к Алёне. Девчонка была воистину красива! Особенно, когда злилась или обижалась. Как тогда у ручья.

Причина, по которой Саймон усмехнулся во время рассказа Алёны, была на удивление проста. Он прекрасно знал, что за текст испещрял старинные камни, над разгадкой которого бились не один десяток учёных мужей. Это был древнемагический язык. Особым знатоком он, конечно, не был, но прочитать то, что написано именно на этих камешках, не составило для него большого труда. Уж как бы удивилась девушка, да и все остальные, узнай, что конструкция, которую они почему-то называют дольменом, ни что иное, как чудом сохранившаяся часть беседки, а само место раскопок - обычная школа. Только не для людей, а для юных магов. Не удивительно, что все мало-мальски гладкие поверхности были покрыты надписями типа "Мелетина, я тебя люблю" или "Демор - последний гоблин". Подростки во все времена думали и мечтали о совершенно одинаковых вещах. Во дворе Блэкмора было много похожих беседок, и фразы там почти повторяли все найденные на дольмене. С той лишь разницей, что эти надписи были сделаны несколько тысячелетий назад.

В последний день раскопок Саймон обнаружил в самом дальнем углу древней беседки маленький тайник. Сначала ему показалось, что в лучике солнца, пробравшегося в темноту дольмена через щель в крыше, что-то блеснуло. Опустившись на колени, он провёл пальцем по стыку двух камней и, обнаружив неровность, вытащил из кармана походный ножичек и расковырял её. Под слоем слежавшейся земли пряталось что-то круглое. Подцепив лезвием, он вытащил на свет небольшое простенькое колечко в виде свернувшейся ящерки с камешком- глазком, а затем ещё одно, которое зацепилось за отогнувшуюся лапку. Колечки были почти идентичны, и Саймону пришла в голову мысль, что когда-то они принадлежали двум юным влюблённым. Как колечки попали в тайник и что случилось с их владельцами было сокрыто пылью истории. Сами по себе украшения не представляли особой ценности, но судя по остаточной магии, до сих пор сохранившейся в них, кольца принадлежали Тёмным. Откуда следовало, что когда-то на этих землях обитали его сородичи. Попав в руки людей, ничем не примечательные колечки могли навредить им. В принципе, Саймону на это было плевать, если бы не Алёна. Девушка была на редкость любопытна, везде совала свой очаровательный носик и вполне могла найти древние артефакты.

Едва Саймон с лёгкой улыбкой, которая в последнее время всегда возникала у него на губах при одном воспоминании о девушке, успел спрятать находку в нагрудный карман, как рядом с дольменом раздался её голос:

– Саймон, выйди на минуточку.

Согнувшись в три погибели, чтобы не стукнуться о низко нависающие камни, он выполз наружу.

Рядом с раскопом стояла Алёна, держа в руках любимую планшетку.

– Можно поинтересоваться, что это такое?
– спросила она, вытаскивая какую-то бумагу и протягивая Саймону.

Тот повертел в руках давно ожидаемое письмо с просьбой разрешить студенту Саймону Стайлсу проучиться семестр в местном универе.

– А ты думала, что будет легко от меня избавиться?
– вопросом на вопрос ответил он.

– Зачем тебе это, Саймон? Неужели ты хочешь потерять целый семестр, учась в Богом забытом городишке?

– Скажем так, я хочу продолжить наши отношения. И смею надеяться, что они всё же выльются в нечто большее, чем просто дружба, - сказал Саймон, скрыв некоторую часть правды.

От такой откровенности Алёна зарделась как маков цвет и, впервые за всё их знакомство, не нашлась, что ответить.

– А где ты будешь жить?

Саймон пожал плечами.

– Можно, конечно, пристроить тебя в институтскую общагу, но боюсь, тебе там не понравится.

– Благодарю покорно, - проворчал Саймон, - но мне хватило общества студентов и здесь. Мне даже удалось придумать план убийства Савоськина с особой жестокостью, - при этом он ничуть не кривил душой и судя по понимающей улыбке Алёны, не он один.
– Я бы предпочёл более комфортные условия. Например - пожить у тебя.

– Ага. Щас прям, разбежался! Нет уж, милый, у меня возникла идея получше. Поехали, - она направилась в сторону своей машины.

– Куда?
– спросил Саймон, идя следом.

– Увидишь.

Когда Алёна свернула в сторону дома лесного Стража, он почему-то не особенно и удивился.

Ефимыч, встретивший их на лужайке перед домом, тоже не выказал особых признаков удивления. Сказал только:

– Я же предупреждал тебя, студент...

Алёна перевела изумленный взгляд с деда на Саймона.

– Вы что, знакомы?

– Было дело, - усмехнулся Ефимыч и махнул рукой.
– Не перебивай. ...не связывайся с Алёнкой, - продолжил он.
– A ты не послушал меня.

– Деда, - укоризненно протянула Алёна.

– А что? Запудришь парню мозги, а потом в сторону. Знаю я тебя, Дьяволёнок!

– Да он сам, кому хочешь, их запудрит, - вполголоса отозвалась она.

Дед хитро посмотрел на них и улыбнулся в пышные усы.

– Проходите в дом, молодежь. Проголодались, небось? Кормить вас буду.

За всю жизнь Саймону довелось попробовать много изысканных блюд, приготовленных как в родном мире, так и по другую его сторону. Но такой вкуснотищи, как томлёная в русской печке картошка с мясом и какими-то травками, он не ел ещё ни разу. Особенно с огурцами, которые по словам деда, он сам солил с хреном, чесноком и ещё чем-то, названия которого Саймон не запомнил. В общем, наелся он так, что ему казалось, ещё чуть-чуть и он просто лопнет, а Ефимыч их всё потчевал. Вершиной обеда была кружка крепкого чая с лесными травами, от которой его неудержимо потянуло в сон. Дед любезно проводил его на знакомый чердак с охапкой сена.

Проспал Саймон часа два, не меньше. Выглянув из крошечного чердачного окошка, он увидел сидевшую на лавочке Алёну, о чём-то мирно беседующую с дедом.

– Выспался?
– спросила она, когда он, спустившись вниз, подошёл к ним.

– Угу.

– Тогда поехали знакомиться с твоим новым домом. Дед любезно разрешил тебе пожить в квартире моей мамы, - ответила Алёна на его невысказанный вопрос, протягивая связку ключей.

– Ага, - подтвердил Ефимыч.
– Kвартира давно бесхозная стоит, после того, как моя девочка погибла, - oн тяжко вздохнул, а Алёна опустила голову.
– A так хоть жилец новый в ей поселится. Лина была бы непротив. Царствие ей Небесное, - он мелко перекрестился.