Никто кроме нас
Шрифт:
– Становись - скомандовал старшина, и шагнув к подошедшим командирам, четко доложил - товарищ политрук личный состав 9-й погранзаставы в количестве семнадцати человек построен.
– Это все?
– пехотный командир, повернулся к Рыбакову - здорово вам досталось.
– Нет, еще двенадцать тяжелых в блокгаузе - политрук, окинул внимательным взглядом перемазанных землей и кровью, оборванных и в большинстве своем перевязанных подчиненных - вольно товарищи. Мы не пропустили фашистскую сволочь на нашу Советскую землю, смогли продержаться до подхода частей Красной Армии. Застава поставленную задачу выполнила.
Еще в той, прошлой жизни, Андрея всегда дико коробили напыщенные речи разного рода "рукамиводителей", строивших из себя мудрых отцов-командиров и считавших нужным выступить с напутственным словом по поводу и без. Слова политрука странно цепляли за душу, наполняли сердце гордостью за содеянное вот этими, в большинстве своем зелеными юнцами, и им самим, бывшим старшим оперуполномоченным Андреем Карасевым, уроженцем циничного, расчетливо - корыстного двадцать первого века. Или, дело было в том, что в кои-то веки, впервые на его памяти такие, может быть громкие фразы, произносил командир, который плечом к плечу со своими бойцами рисковал жизнью под обстрелом, дрался в рукопашной, отражая атаки врага, а значит, имел полное право их произносить? Кто знает?
Глубокомысленные размышления нарушила отданная Ковальчуком команда: "разойдись", жидкий строй пограничников распался. Отойдя пару шагов в сторону, Андрей уселся на краю воронки, рядом с плюхнувшимся на "пятую точку" Галиулиным, и с наслаждением вытянул ноги.
– Как думаешь Андрюха - приятель был непривычно мрачен - все уже закончилось?
– Нет, думаю, только начинается.
– Да, кстати, обеда не будет, и ужина тоже - после недолгого молчания, ни с того, ни с сего заявил Тимур - складской блиндаж миной накрыло. Про столовку я вообще молчу, одни угольки остались. Павлюка ранило, теперь будем голодными сидеть. Может у пехотских удастся чем-нибудь разжиться?
– Надо у фрицев дохлых, в ранцах поискать.
– Каких таких фрицев? Это ты про немцев, что ли? Ты че Андрюха, это же мародерство называется.
– Не мародерство, а сбор трофеев - Карасев поднялся - пошли, а то пехота все растащит.
– Ну, не знаю - Галиулин все еще сомневался, но голод оказался сильнее и в конце концов он махнул рукой - а, пошли.
На чужие трофеи Андрей не претендовал, но имущество лично им уничтоженных в рукопашной схватке врагов, счел законной добычей, а посему поспешил вернуться на свою позицию. В окопе было пусто и тихо, пехотинец - пулеметчик уже куда-то исчез и только два убитых немца "украшали собой" окружающий пейзаж. Специфика милицейской службы давно уже приучила его к виду безжизненных человеческих тел в различной степени сохранности и комплектности, поэтому, отбросив в сторону ненужные переживания и эмоции, он принялся вдумчиво и тщательно собирать "хабар".
Для начала - оружие, вопреки тщательно культивируемому в будущем советским, а потом и российским телевидением и кинематографом образу "фашиста с автоматом", оба покойника при жизни были вооружены карабинами. При ближайшем рассмотрении немецкий карабин большого впечатления не произвел. Внешне чем-то схож с отечественной "старушкой" - трехлинейкой. Принцип действия тот - же. Может, и были какие-то различия, неискушенный взгляд Карасева их не обнаружил. Необходимости присваивать себе сии "карамультуки"
Ремни снаряжения и висящие на них подсумки с патронами бросил рядом с карабинами. Два длинных широких штыка заинтересовали несколько больше. Рассудив, что лишний нож в хозяйстве не помеха, один он повесил на пояс, туда же пристроил саперную лопатку в чехле. Ножны со вторым штыком и гранату-колотушку на длинной рукоятке запихал в пустой вещмешок из-под пулеметных дисков. В него же отправились: пара упаковок с полевыми рационами, котелок, термос, "мыльно-рыльные" принадлежности, плащ-палатки и еще кое-какая мелочевка вроде фонарика, зажигалки и прочего весьма полезного в быту. Никаких угрызений совести от беззастенчивого ограбления покойников Андрей не ощущал. Все его нехитрое солдатское имущество фрицы сожгли вместе с казармой, и кто как не они должны были теперь возмещать нанесенный ущерб.
– Товарищ боец, что здесь происходит? Мародерством занимаемся?
– на краю окопа возникла невысокая щуплая фигура в синих командирских галифе, зеленой гимнастерке и фуражке с малиновым околышем. Чин новый персонаж имел невысокий, о чем явственно говорили два кубика в петлице, зато алая звезда, вышитая на рукаве гимнастерки просто-таки кричала о его принадлежности к племени политработников.
– Вот, трофеи собираю, товарищ младший политрук - вид этого юнца, изо всех сил старающегося что-то из себя изобразить, вызвал у Карасева невольную улыбку.
– Сбором трофеев должна заниматься специальная команда. А ты мародерствуешь. Под трибунал захотел?
– тщетно стараясь придать себе грозный вид, возопило пехотное начальство, на которое улыбка бойца подействовала как красная тряпка на быка.
Настроение и без того не блестящее сразу испортилось окончательно, и все из-за какого - то молокососа, некстати возомнившего себя столпом законности и порядка.
– А не пошел бы ты ...
– спокойно глядя в глаза, четко и раздельно выговаривая слова, предложил Карасев.
– Ах ты... Да я ...
– обалдевший от столь вопиющего нарушения дисциплины младший политрук сначала даже не мог подобрать слова.
Цвет его пылающего праведным гневом лица уже ничем не отличался от околыша фуражки. Спрыгнув в траншею, он изрядно повозившись извлек из еще, по-видимому, новенькой, и достаточно жесткой кобуры, ТТ, и размахивая им перед носом Андрея, фальцетом завопил - да я, сука, тебя прям здесь, сейчас без суда и следствия грохну, как позорящего гордое звание бойца Красной Армии...
– Отставить - рявкнул кто-то над ухом поставленным командным голосом.
В окоп, не спеша, спустились пехотный комбат и Рыбаков.
– Товарищ старший лейтенант - продолжал бушевать худосочный "поборник справедливости" - этот ... Он мародерством тут занимался... Позорил звание....
– Ну, во-первых, товарищ младший политрук - вмешался в разговор Рыбаков - товарищ не мародерствовал, а собирал трофейное имущество и продовольствие по моему приказу. А во-вторых: позорить звание бойца РККА он никак не может, поскольку является бойцом погранвойск НКВД. А звание советского пограничника в сегодняшнем бою он оправдал в полной мере.