Никто кроме нас
Шрифт:
– Давай - лейтенант, морщась, махнул рукой - смотри только, не пристрели и его тоже. Пограничник, тебе с нами, наверное, надо. Показания особистам давать будешь.
– Товарищ лейтенант - Андрею вовсе "не улыбалась" перспектива общения со страшными особистами, которыми в его демократическом будущем разве что только детей не пугали - мне на заставу надо. Я же сегодня в наряд заступаю. Там же черт знает, что подумать могут, если я не появлюсь вовремя.
– Ничего, мы тебе оправдательный документ сладим. Так, граждане, товарищи, товарищи, ну-ка
– вторая половина тирады была адресована собирающимся зевакам разного пола и возраста, которые как только смолкли выстрелы, высыпали из своих домов и плотной толпой обступили труп диверсанта.
Воспользовавшись тем, что старший патруля плотно увяз в "разборках" с собравшимися селянами, Карасев сунул в коляску мотоцикла автомат, немного поколебавшись бросил туда же ТТ, и перескочив через невысокую ограду "сделал ноги". Ни при каком раскладе общение с "компетентными органами" в его планы не входило. Есть шанс, что до вечера не раскачаются, а там уже такое начнется, что всем станет не до поисков сбежавшего свидетеля.
Занятый столь невеселыми мыслями он осторожно пробирался в густых зарослях обывательской смородины, когда знакомый звонкий голосок заставил застыть на месте.
– Пан солдат - перед ним стояла та самая сероглазая девушка и бакалейной лавки - пан солдат не бойтесь, это я - Кристина.
– А я и не боюсь. С чего ты, ой, то есть вы взяли?
– Я видела, как пан потихоньку сбежал с площади.
– Ну, так уж и сбежал. Просто мне очень надо идти. Тороплюсь очень - Андрей поймал себя на мысли, что краснеет и оправдывается как мальчишка.
– Да, да я понимаю, пан опаздывает - девушка, пряча улыбку, закивала головой - только вам нельзя в таком виде.
– В каком таком виде?
– Посмотрите, у вас же мундир порван.
Действительно на плече зияла солидных размеров прореха, левый рукав гимнастерки не выдержал борцовских упражнений покойного мотоциклиста и был надорван по шву.
– Прошу пана в дом. Я быстро все исправлю.
Пока Карасев разглядывал нехитрое убранство комнаты. Девушка завладела его гимнастеркой, и быстро заработала иглой, не забывая при этом болтать без умолку.
– Ой, пан такой смелый, как он бросился на того, другого солдата. А когда начали стрелять, я очень испугалась. Боялась, что пана убьют - тут девушка осеклась, щеки ее слегка порозовели, она бросила быстрый взгляд на парня и поспешила перевести разговор на другую тему - а что тот солдат он сделал что-то плохое? Почему его убили?
– Так было надо Кристина - почему-то Андрею было невыразимо приятно находиться в обществе девушки, хотелось бесконечно слушать журчание ее голоса, любоваться милым лицом.
– Да, да, я понимаю, пану нельзя говорить. А как вас зовут? Ведь это же не военная тайна?
– Андрей.
– Анджей? Очень красивое имя. Вот мундир, дырки больше нет - внезапно лицо Кристины посерьезнело - я передала дяде то, что вы сказали тогда
– Откуда он знает?
– заявление девушки ошарашило.
– У нас много родственников на той стороне. Они уже давно говорили, что-то будет. А сейчас их стали угонять подальше от границы. Я знаю, что такое война. Мы с братом приехали из-под Пшемысля. Отца и маму убило немецкой бомбой. А сейчас все начинается опять. Я хотела предупредить соседей, но дядя сказал это делать нельзя. Соседи могут донести и нас арестуют - девушка всхлипнула и бросила умоляющий взгляд - прошу вас пан Анджей, пожалуйста, не говорите никому, то - что я вам рассказала.
– Хорошо, я никому ничего не скажу. Только вы уезжайте быстрее - слегка сбивчивый рассказ девушки вернул Карасева к действительности - спасибо за помощь, мне надо спешить. До свидания Кристина, берегите себя.
– Нет, это вы берегите себя Анджей. До свидания.
– Ах, черт - Андрей хлопнул себя по лбу - письма, я же их там оставил под лавкой. Мне нельзя туда возвращаться.
– Я сбегаю, принесу. Скажите только где они лежат.
– Там дом с зелеными ставнями и лавочка возле калитки тоже зеленой краской окрашена. По-моему, третий или четвертый переулок от площади.
– С зелеными ставнями?
– девушка задумчиво постучала пальчиком по губам - кажется, поняла, это возле Павловских. Подождите меня здесь, я скоро вернусь.
Она убежала, оставив Карасева в почти забытом со времен давно ушедшей юности, состоянии легкой эйфории, эдакого бездумного счастья, которое не могли омрачить ни надвигающиеся грядущие события, ни связанное с ними постоянное чувство тревоги и вины перед окружающими его людьми и ощущение собственной беспомощности, от невозможности что-то изменить.
На заставу он все-таки опоздал, и предстал пред грозны очи начальства на два часа позже, чем было нужно. Выслушав доклад Андрея о происшествии в местечке, в котором он максимально свел к минимуму степень своего участия в задержании диверсантов, начальник заставы - черноусый плечистый мужик лет тридцати с совершенно седыми висками и капитанскими шпалами в петлицах, молча переглянулся с политруком.
– В комендатуре с тебя показания уже снимали?
– поинтересовался Рыбаков.
– Нет. Сказали: если буду нужен, найдут. Я же только немного помог и все.
– Так говоришь, они в нашей форме были? На мотоцикле?
– Да один в форме командира, другой в форме красноармейца. Петлицы у обоих саперные. Мотоцикл у них и оружие ТТ и ППД.
– Ладно - капитан махнул рукой - иди, готовься в наряд.
– Товарищ капитан - Андрей направился было к выходу, но вдруг неожиданно сам для себя остановился, решительно отмел терзавшие его всю обратную дорогу сомнения и доложил - местные говорят, что немцы на той стороне что-то готовят. Мирное население угоняют подальше от границы. Считаю, возможна крупная провокация.