Никто, кроме нас!

Верещагин Олег Николаевич

– Первый пионерский отряд города Воронежа – отряд имени Дмитрия Медведева! – говорил диктор. – Созданный почти в самом начале блокады, этот отряд…

– Знаю. Все знаю, – прошептал Верещагин, ссаживая бурно запротестовавших мальчишек на руки матери и явно к ним привязавшейся Катьке.

Ему внезапно очень захотелось остаться одному – и он начал потихоньку выбираться из толпы. Ларионов спросил, оглядываясь:

– Куда собрался-то?

– Прогуляюсь, – ответил Верещагин через плечо. – Я сейчас.

* * *

Спустившийся на Воронеж летний вечер был теплым и тихим – тихим, так сказать, от природы, потому что праздник не утихал, переместившись с центральных улиц на концертные площадки, в Дома культуры и просто в квартиры. Уложив младших – с ними изъявили готовность остаться Юрка со

Светкой – в доме Ларионовых (Ларионов-старший как бы автоматически считал, что Верещагины остановятся у него, начисто забыв, что дом Елены целехонек), остальные отправились в город, но Сережка с Димкой опять тихо слиняли, на этот раз прихватив с собой и Катьку. А двое мужчин и две женщины оказались около все того же Мемориала, где уже была возведена большая временная эстрада и собрались тысячи людей.

Эстрада была не освещена. Но потом вдруг откуда-то сверху ударил поток необычайно теплого, золотистого света, выхватившего из темноты фигуру очень красивой девушки в легком платье, с пышной, небрежно уложенной копной волос искристого, металлического цвета. Шагнув к краю эстрады, девушка подняла руку свободным жестом и звонко отчеканила:

Вечнаяславагероям!Вечная слава!Вечная слава!Вечнаяславагероям!Слава героям!Слава!!

…Что-то шевельнулось в темноте – с левого края эстрады. Все скорей угадали, чем увидели – черный сгусток, имевший форму человеческого силуэта. Странно холодный, безликий, но сильный голос прозвучал из тьмы:

…Но зачем она им,эта слава, —мертвым?Для чего она им,эта слава, —павшим?Все живое —спасшим.Себя —не спасшим.Для чего она им,эта слава, —мертвым?..Если молниив тучах заплещутся жарко,и огромное небоот громаоглохнет,если крикнутвсе людиземного шара, —ни один из погибшихдаже не вздрогнет.Знаю:солнцев пустые глазницыне брызнет!Знаю:песнятяжелых могилне откроет!

…Резкий взмах во тьме – словно махнуло черное крыло. И девушка, ломаясь в поясе, упала на колени и спрятала в ладонях лицо.

Круг золотистого теплого света начал сужаться, тускнеть…

Но вдруг – тьму полоснула золотая дорога! Раздались четкие, уверенные шаги. Чернота брызнула в разные стороны, и человек в форме РНВ, подойдя, поднял с колен и обнял девушку, с надеждой повернувшую к нему лицо – и в тишину упали слова сильного юного голоса, в котором звенел металл:

Но от именисердца,от именижизниповторяю!Вечнаяславагероям!..

И голос девушки вновь зазвучал:

И бессмертные гимны,прощальные гимнынад бессонной планетойплывутвеличаво…Пустьне все герои, —те,кто

погибли, —павшимвечная слава!Вечнаяслава!!

…Свет погас. В темноте прозвучал звук колокола – размеренный и странный. Потом мужской голос, похожий на голос диктора радио военного времени, отчеканил:

Вспомним всех поименно,горемвспомнимсвоим…Это нужно —не мертвым!Это надо —живым!Вспомнимгордо и прямопогибших в борьбе…Естьвеликое право:забыватьо себе!Естьвысокое право:пожелатьи посметь!..Сталавечною славоймгновеннаясмерть!

Колокол умолк. Зажглись круги холодного голубоватого света. В них стояли люди в разной форме – чезэбэшники, регулярные военные старой армии, ополченцы, интернационалисты, казаки… Молодые мужчины и женщины, юноши и девушки. Мальчишки и девчонки… Но форма лишь просвечивала сквозь накидки, похожие на саваны, и головы стоящих были опущены.

Потом они разом подняли лица. Губы их не шевелились – но один за другим начинали звучать горькие, недоуменные голоса – казалось, над эстрадой, сталкиваясь, бьются людские мысли…

Разве погибнутьты нам завещала,Родина? —

горько спрашивал молодой мужчина.

Жизньобещала,любовьобещала,Родина… —

тихо сказал девичий голос.

Разве для смертирождаются дети,Родина? —

звоном взорвался крик мальчишки.

Разве хотела тынашейсмерти,Родина? —

хрипловато произнес еще кто-то.

…Страшный грохот заставил всех вздрогнуть. Голубоватый свет погас; его сменило сплошное кровавое свечение, и на заднем плане всплыли зубчатые руины города. Верещагин почувствовал, как по коже побежал мороз, на миг он подумал: боги, неужели все заново?! Елена сжала руку мужа.

Саваны полетели прочь. И зазвучали уже живые, настоящие голоса…

Пламяударило в небо! —ты помнишь,Родина?! —

спросил почти яростно парень.

Тихо сказала:«Вставайтена помощь…»Родина, —

почти прошептала девушка.

Славыникто у тебя не выпрашивал,Родина, —

запальчиво и гордо сказал мальчишка.

Просто был выбор у каждого:яилиРодина, —

спокойно и уверенно подытожил немолодой мужчина.

Золотые, серебряные и голубые лучи побежали по развалинам, стирая их вместе с тьмой и алым светом. Вновь появились девушка и тот парень, и они читали попеременно: