Никто не хотел убивать
Шрифт:
«Ладно, оставим эту подругу пока в покое», — подумал он. Его мысли вернулись к последнему событию — вчерашнему телефонному разговору с Березниковым.
Березников-Морьентес должен был улетать в Испанию сегодня. И вчера вечером внезапно предложил Мурадову так называемую мировую, которая заключалась в том, что он передает ему ценности, предназначенные для вывоза из России. И обещал ему то, что имя Морьентес никогда нигде не всплывет. Он просто-напросто захотел выйти из игры, объясняя это тем, что силы уже не те, что хочется на покой. И раз он засветился, то больше не нужен Мурадову.
С последним утверждением Василь не мог не согласиться. Правда, оставался вопрос, кто же теперь повезет ценности за рубеж. Это были старинные иконы, закрашенные второсортной мазней поверх древней росписи.
Березников сообщил Мурадову код и номер камеры хранения, где находились иконы. И тот теперь напряженно думал, что за этим кроется. Если принять на веру предположение о том, что Березников хочет его подставить, то забирать иконы оттуда опасно — вполне возможно, что там будут дежурить фээсбэшники. Но эти иконы могли принести Мурадову шестьдесят тысяч долларов. А это нешуточные деньги.
Мурадов выбирал между опасностью и деньгами. Стоит или не стоит рисковать? Мучительные размышления по этом поводу заняли у президента Общества российско-испанской дружбы десять минут. Стрелки часов неумолимо приближались к тому моменту, когда он должен был позвонить своим браткам. Точность — это та черта, которой Василь всегда гордился.
И поэтому ровно через полчаса после последнего разговора со своими подручными он резко встал с кресла, подошел к телефонному аппарату и набрал номер.
— Федор, записывай: шестьсот тридцать два, код три-пять-семь, — сказал он в трубку. — Повторяю: шестьсот тридцать два, код три-пять-семь… Аэропорт Шереметьево.
— Василь Эльдарович, в чем дело? — недоуменно спросил Федор.
— Поедешь туда и возьмешь товар. Смотри, чтобы вокруг не было ментов. Будь осторожен, сначала оглядись…
— Не в первый раз, Василь Эльдарович, — даже слегка обиделся Федор.
— Ко мне сразу не приезжай. Товар храни у себя, я позвоню сегодня после обеда.
— Ясно.
Мурадов положил трубку и снова закурил. Он все еще думал над тем, правильно поступил или нет.
Внезапно раздался звонок в дверь. Мурадов невольно вздрогнул. Кого еще черт принес в такое время?
Он поднялся и прошел через огромный холл в прихожую. Осторожно приблизившись к двери, он заглянул в глазок. На пороге стояла его дочь Наталья. Он тут же открыл дверь.
— Наташа, что случилось? — были его первые слова.
Наталья смотрела на отца исподлобья. «Как она похожа на меня», — умиленно подумал Мурадов.
— У тебя что-то не в порядке? Опять какие-нибудь молодежные загоны? — стараясь говорить бодрым голосом, спросил Мурадов.
— Папа, я узнала о тебе страшные вещи, — заговорила она дрожащим, срывающимся голосом. — Я все еще этому не верю и хочу, чтобы ты мне сам обо всем рассказал.
— Какие вещи?
— Ты хотел убить господина Морьентеса?
— Откуда ты знаешь Морьентеса? — обомлел Мурадов.
Его дочь была совершенно не в курсе его дел. Она вообще принадлежала к другому миру. И, честно говоря, Мурадов был рад этому. У Наташи с детства обнаружились музыкальные способности, и после окончания консерватории ее ждало, по признанию ее собственных преподавателей, неплохое будущее. И вращалась она в основном в кругу творческих людей, которые были несоизмеримо далеки от сферы деятельности Мурадова. И интересно, как она могла узнать о Морьентесе-Березникове?
Наташа быстро прошла в холл, с размаху бросила сумочку в одно кресло и рухнула в другое. Взяв с журнального столика портсигар, она достала оттуда сигарету. Отец поспешил поднести ей зажигалку.
— Наташа, я не понимаю, о чем ты говоришь. Объяснись… Кто тебе сказал такую чушь?
— Андрей Стальцев, — честно ответила Наталья.
Мурадов нахмурил брови.
— А с ним тебя что связывает?
— Мы давно встречаемся.
— Он твой любовник?
— Да. И очень давно и серьезно, — с вызовом сказала Наташа.
— Он соврал тебе, — сказал Мурадов. — Как некрасиво. Он, наверное, хочет с тобой порвать.
— Папа, у тебя удивительная способность переводить разговор на другую тему! — вскричала Наталья.
Заявление отца было ей неприятно, потому что она сразу вспомнила недавнюю ссору с Андреем на квартире в Митино.
— Дочка, ты же знаешь, я живу для тебя и желаю тебе только хорошего, — мягко сказал Мурадов. — Твой папа никого не хотел убивать. Как тебе вообще могла прийти в голову такая мысль?!
— Отец, я вчера познакомилась с господином Морьентесом. Тем самым, который является дедом Андрея. И настоящая фамилия его, кажется, Березников…
— И что?
— Он подтвердил, что у тебя были по отношению к нему плохие намерения.
— Наташа, зачем ты вообще лезешь в это дело? Это не твоего ума дело! — начал кипятиться Мурадов. — Оно тебя вообще не должно касаться! Я для тебя сделаю все, что ты захочешь! Ты никогда ни в чем не будешь нуждаться. Я об этом уже позаботился, ты же у меня единственная дочь!
— Мне не нужны твои деньги после того, что я узнала! — вспылила в ответ Наталья.
— Оставь свои идеалистические представления о реальной жизни! Все, чего ты захочешь в этой жизни, ты сможешь купить на папины деньги. Разве это не так?
— Мне бы хотелось, чтобы это было не так, — упрямо сказал Наталья. — Мне кажется, я не смогу тебя больше видеть.
— Ну, что ты, дочка, — Мурадов попытался обнять Наташу, но она вырвалась и пересела в другое кресло.
Мурадов устало сел туда, где только что сидела дочь.