Никто не скажет правды
Шрифт:
Брови Тьера вопросительно приподнялись.
— Тебя что, подозревали в убийстве?
— Меня — нет, — Яна невольно улыбнулась. — Но Ника подозревали. Он из семьи агентов, мог бы опротестовать распределение, но не стал этого делать.
— Здесь так хорошо?
Яна с сомнением взглянула в окно, силовое поле искрило радужными сполохами, подвергаясь массированной ливневой атаке.
— Ну да, пляж очень большой, — хмыкнула она. — Улик против Ника было недостаточно, и его отпустили. Он смог доучиться в Академии, но все равно считался неблагонадежным. Потом убийцу нашли, но Ник к тому времени уже женился…
— На местной?
— На
Наверное, что-то проскользнуло в ее голосе, потому что Тьер вдруг произнес:
— Это не я стрелял по гостинице.
— Мы поняли. Скорее всего, ты уже был в здании, когда началась стрельба. Я только не пойму — зачем было так рисковать.
— Там было опасно…
— Ну да. А ты пытался защитить княжну. Чего же тогда полез в гостиницу, а не искал стрелка?
Тьер покачал головой.
— Я чувствовал опасность, но не знал, где ее источник. Думал, что княжне угрожаете вы. Ей было страшно.
— Ты чувствовал ее страх? И это называется «слабый телепат»?
Тьер пошевелился; наверное, у него затекли ноги. А может быть, он просто думал — стоит ли отвечать.
— Ладно. Я знаю, что сейчас телепаты — редкость, — произнес он, наконец. Яна усмехнулась. Звучало так, будто «сейчас» не имело отношения к самому Тьеру, и он помнил времена, когда было по-другому. Если Тьер и уловил ее иронию, он не стал обижаться.
— Телепатия — это не способность читать мысли всегда и везде. Она строится на повышенной восприимчивости. Обычный человек пользуется слухом, зрением, осязанием и обонянием, чтобы воспринимать информацию, у телепата добавляется еще ментальный канал, обостряющий все остальные чувства. Поэтому сначала воспринимается «поверхностная» информация. Эмоциональный фон. Большинство людей его «считывают». По взгляду, мимике, изменению запаха или повышенному потоотделению. Просто твой разум анализирует полученную органами чувств информацию и подает сигнал опасности. Поэтому чужой страх и чужая сила чувствуются легче всего. Но если анализаторы чужих чувств не показывают опасный уровень, если тревогу бить не нужно, мозг может просто отфильтровать информацию. Ты начнешь беспокоиться, если резко похолодает или станет очень жарко, если кто-то закричит или заплачет, но не заметишь десятки спокойно идущих мимо людей. Ты обратишь внимание, если возле твоего дома появится яма. Но привычные образы притираются, они воспринимаются на автомате… Теперь представь, что каждый раз эта информация нарочно лезет тебе в голову. Все звуки, запахи, эмоции проходящих мимо людей, их страхи, переживания, радость, горе, злость. Все это смешивается и давит на тебя, как будто хочет размазать по земле, и ты продираешься сквозь чужие чувства, как сквозь вату…
— Чтобы услышать чужие мысли, нужно пробиться сквозь эмоциональный фон?
— И это тоже. Для начала, нужно научиться не обращать внимания на лишнюю информацию, привыкнуть к ней, как человек привыкает не обращать внимания на вещи, которые видит каждый день. После этого можно попробовать услышать чужие мысли. Но для этого нужно сделать усилие. Это уже не поверхностная информация, тебе нужно заглянуть в человека… И еще сложнее «ментальная конференция» — умение слышать сразу нескольких людей и отличать их мысли.
— Значит, ты читаешь не мысли, а эмоции?
— По большей части. И не всегда могу абстрагироваться. Пока ты не умеешь это регулировать, не можешь взять и отключить восприятие. Чужие эмоции — это поток с сильным течением. Если расслабился, потерял контроль, он подхватит тебя и понесет. Можно захлебнуться. Сойти с ума. Чтобы этого не произошло, нужен «якорь». Кто-то близкий, понятный тебе, чьи чувства ты можешь выделить, зацепиться за них.
— И княжна — твой «якорь»?
— В какой-то степени. Она меня этому научила. На Шаршанне телепатия — не миф. У нас с учителями туговато. Как и с учебниками, — хмыкнул Тьер.
— Но раньше ты как-то справлялся, раз не сошел с ума до сих пор.
— Кое-что я успел выучить… я рос на закрытой базе, постоянно тренировался. Но когда попадаешь в реальный мир, все эти тренировки… оказываются всего лишь тренировками. У меня случались срывы.
— А княжна поняла, что ты — телепат? И тебя не выперли с Шаршанны сразу?
— Не выперли… — согласился Тьер и сменил тему: — Так почему здесь оказалась твоя напарница? Ей не представили выбора?
— Выбора не представили мне. Рина была среди лучших в выпуске.
Тьер пытливо взглянул на Яну.
— А что сделала ты?
— Ничего такого. Просто родилась на Марсе.
— Так вот откуда неприязнь к землянам, — Тьер едва заметно улыбнулся. Яна собиралась ответить, но внезапно поняла, что он попросту ее подначивает. Нахмурившись, Яна промолчала. Тьер выждал несколько секунд, потом спросил:
— Как тебе удалось закончить Академию?
— По блату, — огрызнулась Яна. — Откуда у тебя телепатические способности? На тебе что, ставили эксперименты?
— Конечно. В секретной лаборатории, я же говорил, — произнес Тьер с возмутительной серьезностью. Не успела Яна возмутиться, а беглый разведчик снова сменил тему тему:
— А тот парень, с красными глазами?
Вообще-то, глаза у Дерека были не красные, а малиновые. Поначалу Дерек, кажется, их стеснялся и предпочитал носить линзы. Некоторых людей его глаза заставляли нервничать — слишком неестественными они казались.
— Это Дерек, наш стажер, — недовольно отозвалась Яна; она как раз вспомнила, что еще возмущена тем, что МакМиллер оказался по вине Тьера на больничной койке. Хотя, наверное, беглый разведчик мог бы сказать, что мог убить Дерека, но не стал этого делать. Да и Дерек вроде зла не держал: помог же в похищении…
— У него просто измененное зрение. Он землянин. Его фамилия МакМиллер.
— Как у Бертрана МакМиллера? — тут же уловил намек Тьер. Яна подтвердила:
— Это его дед.
Тьер кивнул. Он не мог не слышать про МакМиллера, так что и переспрашивать не стал. Генерал Бертран МакМиллер был начальником охраны президента Клеменса. В один прекрасный день обнаружилось, что МакМиллер продает секретную информацию недружественным планетам. Прежде, чем его арестовали, МакМиллер сбежал, прихватив с собой стратегический золотой запас под предлогом официального разрешения. Это золото могло обеспечить ему маленькую армию, если бы генерал решил вернуться. Но он не вернулся, и некоторые полагали, что он умер. Однако доказательств не было, а потому Дерека держали «под колпаком» — на случай, если генерал выйдет с ним на связь. Дерек поддерживал с дедом хорошие отношения и, в отличие от отца, не стал менять фамилию. Наверное, со стороны это казалось манифестом в поддержку действий генерала, выступавшего против сокрытия информации о тайных операциях федеральных войск специального назначения…