Никто не умрет

Лена Л.

– А что Вам нужно от нас?
– спросила Соня, отпихивая его локтем.

Она считала, что с наглецами следует разговаривать решительно, чтобы поставить все точки там, где им положено быть.

– Мы вместе учимся, - сказал он, уступая ей дорогу.

– Вы местный? Ах, да! Нет не местный, вы же учитесь вместе с Ванечкой, значит, вы приехали сюда из Владивостока. Странно, что раньше не слышала о Вас от Ванечки. Обычно она мне все рассказывает.

– Мы в этой жизни пока еще плохо знаем друг друга, - ответил Хан.

– Да, действительно, бывает такое.
– Поддержал его Илья.
– В одном

городе люди почти не знают друг друга, а встретятся на чужбине - и, будто родные. И какими судьбами тебя занесло в этот забытый научно-техническим прогрессом город?
– спросил Илья, но тут же, не дожидаясь ответа, звонко хлопнул себя по колену, - А-а-а, понял! Ты в свободное от занятий время занимаешься перегоном японок и твой рейс отложили. Вот ведь какое совпадение, что мы живем в одном отеле. Слушай, ты не знаешь, что там произошло? Всякую всячину болтают, а ничего конкретного не говорят. Кто-то говорит, что бомбу нашли, кто-то - наркотики.

– Моя... тетя умерла на корабле, - коротко ответил Хан, метнув на Илью хмурый взгляд.

Он не считал нужным скрывать правду. Акено заслужила, чтобы он ей гордился. Никто не имеет право ее судить, она выполняла свой долг...

– Какой ужас!
– Соня мгновенно прониклась к незнакомцу, подвергшемуся такому страшному испытанию, сочувствием.

– Примите мои соболезнования, - Илья тоже сразу же посерьезнел, опечалился лицом и протянул Хану руку для рукопожатия, - Сочувствую.

Хан машинально ответил на рукопожатие. Наступила неловкая пауза. Никто не знал, что еще можно сказать. Соня и Илья, с должной грустью потупив взгляд, застыли в скорбном молчании. Хан удивленно оглядел скорбные лица, подумал, что Акено достойна почести, а не уныния, и сказал угрюмо:

– Смерть неизбежна....

– Я еду на места боевой славы своего отца. Он погиб во время второй мировой на берегах озера Ханка с той стороны, с китайской. Он защищал границу от японских интервентов. Там много русских полегло, на китайской земле.
– Сказал Илья.

– У меня там тоже отец погиб, - сказал Хан.

– Дядя Илья, ты ничего не помнишь?
– спросила Ивана.
– Мы же там уже были.

– Вот тебе и на, а о чем я всю дорогу тарахчу? Хочу поехать, хочу посмотреть... Конечно, не был. Если бы был, то я говорил так: мне так понравилось в Китае, я хочу еще раз посмотреть на место гибели своего отца. И тогда я не рыскал бы по карте в поисках предполагаемых мест сражений, а пригласил бы вас с твоей тетей Соней не в турпоход по лесам Китая, а в турпоход по китайским достопримечательностям.

"Если дядя Илья зовет нас поехать в Китай сейчас, потому что мы там еще не были, значит... Ничего из того, что я знаю о поездке в Китай, не было. Не было Ту, не было землянки, не было погони... "

– Я бы не потащил прекрасных дам в тьму-таракань, а пригласил на песчаные пляжи какого-нибудь заморского курорта.
– Илья подмигнул Иване и покосился на Соню, которая в этот момент пыталась скрыть напускной строгостью улыбку.

Сонная администраторша, наконец, выплыла из глубин служебных помещений. Ее появление было тот час замечено Соней.

– Девушка, сколько можно вас ждать. Не докричишься. Ну и сервис у вас!
– недовольно воскликнула она.

Женщина равнодушно пожала плечами, кинула серый пластмассовый четырехугольник

с прикрепленным к нему ключом на стойку и удалилась неторопливо обратно в дверь с табличкой "вход посторонним запрещен". Соня буркнула ей вслед без всякой надежды на ответную реакцию: "хоть бы извинились".

– Вот так! Ваш отец, значит, воевал с другой стороны. Разве теперь это имеет значение! Война - вот беда всего человечества. Не воины виноваты, а политики.

– Пошли, ангел мой, не будем мужчинам мешать обсуждать поездку.
– Обратилась Соня к племяннице.
– У нас был нелегкий день. А мне надо отдохнуть перед дорогой. Ты то поспишь на заднем сидении, а мне рулить.

Хан хотел остановить Ивану, но, встретившись взглядом с ее чистыми глазами, не стал настаивать. В ее лице не было жеманства и притворного сочувствия, оно было сосредоточено, потому что ее мысли были поглощены рассуждениями о нематериальном. О чем она думала, не смог бы догадаться ни один житель планеты, потому что ее мысли походили на бред с точки зрения здравомыслия. Однако странность для Иваны были вполне обычным состоянием разума.

"... Корабль не вышел из порта, все живы, Акено умерла, а Хан поедет с Ильей. Одно событие заменило другое. Время повторилось. Значит, я вернулась в прошлое в тело Хана, что-то исправила, а потом снова попала в настоящее с того момента, в котором оно изменилось".

Ей на память пришел фильм, в котором герой проживал каждый раз один и тот же день, от этого воспоминания она почувствовала себя увереннее.

"Наверное, я как-то своими мыслями проникаю в мозги другого человека, но очень плохо помню подробности, - думала Ивана, - Если бы я записывала все, что со мной случилось, то смогла бы разобраться. Я могу записывать все на диктофон. Но вот какая чепуха получается, как мне узнать, когда его включить".

– Ивана!
– Соня взяла ее за руку и потянула к себе, пытаясь вывести Ивану из непривычного для нее состояния напряженной задумчивости, - Ивана, что с тобой? Очнись. Мы идем отдыхать к себе в номер. Сегодня был длинный день. Пойдем-пойдем, родная. Ты словно прилипла к этому креслу. Попрощайся с дядей Ильей и... со своим знакомым, с Ханом. Завтра они уедут раньше, чем мы проснемся.

Ивана встала, посмотрела на Хана. Сейчас, когда между ними стояла Соня, и он уже не держал ее за руку, она не волновалась, но жгучий взгляд Хана продолжал ее беспокоить.

– До свидания, Хан, - сказала она не очень уверенно.
– И вам счастливого пути, дядя Илья. И пусть у вас все будет хорошо.

– Ванюша, спокойной тебе ночи, славная девушка. Встретимся, коли твоя тетя Соня не шутила, когда приглашала к себе в гости. Непременно свидимся. Жаль, конечно, что не получилось вместе попутешествовать.

Ивана двинулась вслед за тетей. В голове Хана царил хаос. Мысли одна безумнее другой путали его только что созревший план отправиться на развалины виллы Кацуро. Он то хотел остаться с ней, то решал, как забрать ее с собой, то терял самообладание от мысли, что она вот-вот выйдет замуж и будет принадлежать другому мужчине. Но при этом он понимал, что должен сделать выбор сейчас. Его не смутили бы чужие планы, привязанности, будь они причиной, его тяготила ответственность, которую взвалил на него Якудза, и смерть Акено, которая отдала за него свою жизнь.