Никто не выйдет отсюда живым
Шрифт:
Другой, более спокойный автор из этого же журнала, вспоминал:
После его символической смерти весь мир бурно радуется, пока Моррисон истерично поёт на записи: “Всё окончено, baby! Война окончена!”
Когда фильм показывали в “Fillmore East”, переполнение молодой публики антивоенными настроениями было похоже на ад. “Война окончена! – кричали в проходах подростки. “Doors” закончили чёртову войну!” Маленькая страстная пьеса “Doors” захватывала публику. Джимми с ребятами сделали это снова.
Как только “Неизвестный солдат” попал в чарты пластинок, случился другой кризис. Это было в Лос -Анджелесе, когда “Doors” вернулись в студию. Рэй попросил техника группы
Говоря об изменениях, – сказал Винс, – не думаешь ли ты, что пришло время нанять нового менеджера? – Конечно, он предложил себя. Рэй был ошеломлён.
Винс считал, что Билл нанёс серьёзный ущерб группе, и предложил сменить его всем четверым членам группы по отдельности. Затем четверо “Doors” и Пол Ротшильд вошли в контрольную комнату и чуть позже присоединились к Биллу, который гордо шествовал за Винсом, радостно кивая головой. Они были согласны, что Винс был гением электроники (в чрезвычайной ситуации однажды вечеромон разобрал, отремонтировал и собрал на сцене, в темноте, усилитель гитары Робби). Кроме того, они были согласны и с тем, что найти более преданного “Doors” человека, чем угрюмый органный мастер из Массачусетса, будет невозможно. Но они чувствовали, что он был не тем человеком. У него был плохой характер, и он был одним из тех самых эксцентриков, чьи манеры отталкивали многих. В то же время они решили, что Винс получит поощрение и повышение, из техника станет гастрольным менеджером, вместо 400 будет получать 500 долларов в месяц плюс 100 долларов за концерт.
Эта небольшая проблема разрешилась, и “Doors” снова обратились к решению проблемы большой и главной – к завершению альбома.
Дело шло не гладко. Длинная композиция, названная “Празднование Ящерицы”, была сильно сокращена, остался лишь небольшой кусочек под заголовком “Не трогайте Землю”. Первые строчки – “Не трогайте Землю, не смотрите на Солнце” – из оглавления “Золотого Сука”. В черновом варианте “Ящерица” длилась 24 минуты, и исключение её – после многих часов работы в студии – оставило незаполненной половину альбома.
Поэтому “Doors” обратились к тому немногому, что осталось от их раннего репертуара, и записали песни, сочинённые Джимом ещё в Венеции, в том числе ту, которой суждено было стать их следующим большим хитом – “Привет, я люблю тебя”, которую они вспомнили благодаря оригинальной демозаписи, сохранившейся у юного сына Джека Холзмана – Адама. Аранжировки других песен были сделаны в студии. На одной из них, “Моя дикая любовь”, “Doors” отказались от музыки и превратили её в чисто певческий номер, заставив всех присутствующих, включая и Марка Джеймса – маленького сына Билли – хлопать в ладоши, топать ногами и подпевать в унисон.
Больше времени было потрачено на обработку записи Полом Ротшильдом. Почти каждая песня на альбоме требовала не меньше двадцати дублей – по общему признанию, большинство дублей пришлось переписывать из-за Джима, а “Неизвестный солдат”, записанный в двух частях, потребовал в сумме 130 дублей. В мае, наконец, альбом был закончен.
Джим сильно колебался в своём отношении к нему, но всё больше и больше он выказывал своё разочарование и скуку пренебрежением к своей музыке, чтобы уделять время всё возрастающему числу его немузыкальных привязанностей. Одной из них было кино.
Когда французский режиссёр Жан Лу Годар появился на американской премьере “La Chinose” в Университете Южной Калифорнии, Джим занял место в первом ряду. Его друг-романист Боб Гавер писал сценарий, и они говорили о том, что Джим примет в нём участие. Джоан Дидион, которая написала лестную заметку о Джиме для “Saturday Everning Post”, и её муж журналист Джон Грегори Данн приобрели права на фильм по книге под названием “Игольчатый парк” и хотели, чтобы Джим и его друг Том Бэйкер сыграли там главные роли. А короткий чёрно-белый документальный фильм Бобби Ньюверта “Не трогайте Землю” был задуман в стиле других снятых “Doors” промоушн-фильмов.
Идея была в том, – говорит Бобби, – что “Doors” никогда не должны были делать “Шоу Дика Кларка ” или другие подобные фильмы. Они сделают больше, чем просто перекроют последний фильм. Это вариант, когда никому не нужно будет прилагать никаких усилий и никому не придётся быть трезвым.
Фильм Бобби так никогда и не был снят. “Doors” решили не выпускать “Не трогайте Землю” в виде сингла, и Бобби ушёл из команды.
После его ухода было решено сделать более длинный документальный фильм. Четверо “Doors” энергично согласились разделить поровну между собой его стоимость, они считали, что фильм станет выгодным вложением с большой потенциальной отдачей. Если он пойдёт в широкий прокат и станет популярным, скажем, как “Не гляди назад” Дилана, они смогут получить большую прибыль. Даже продажа его на телевидение сделает проект весьма доходным. В то же время фильм, как ожидалось, сможет поднять творческий статус группы, пока улучшаются её финансовые дела. В 1968-м году фильм был для рок-группы вполне подходящим способом засветиться, и “Doors” были среди первых, сумевших стать интересными.
На камеры, освещение, магнитофоны и монтажное оборудование было потрачено двадцать тысяч долларов; кроме того, были наняты три штатных сотрудника. Двое из них были выпускниками киношколы УКЛА, сокурсниками Джима и Рэя. Первым был Пол Феррара, приятный на вид молодой человек, появлявшийся на ранней венецианской сцене, а теперь занимающийся фотографией. Вторым был Фрэнк Лишьяндро, с мягким голосом, немного странный студент, который вместе со своей женой Кэти (она будет секретарём “Doors”) отслужил два года в Мирном Корпусе в Африке. Третьим был Бэйб Хилл, один из старых школьных друзей Пола Феррары – из спального пригорода Инглвуда, где до недавнего времени у Бэйба была жена и двое детей.
Следующие три месяца эти трое следовали за “Doors” по всей южной Калифорнии – от Диснейленда до Каталины – а затем и по всей Америке, чтобы снимать их за работой в студии и на концертах. Как и все остальные, попадавшие в орбиту “Doors”, эти трое притягивались силой личности Джима и глубиной его великодушия. В то время они были его самыми близкими друзьями, особенно похожий на ребёнка Бэйб, чья открытость и доброжелательность ко всему и всем восхищали Джима. “Я не знаю, что это – кошачья глупость или гений, но он, безусловно, знает, как нравиться людям”, – сказал однажды Джим.
В это же время Джим снова занялся поэзией. Хотя остальные “Doors” считали “Празднование Ящерицы” своеобразным альбатросом на их шее, пока, наконец, его не выбросили из третьего альбома, Джиму нравились слова, и он усматривал там даже что-то от “чистой драмы”. Здесь повторялись многие из его любимых тем, в том числе тюрьма, безумие, мечты и смерть. (Увы, из 133 строк поэмы будут помнить только две: “Я – Король Ящериц / Я могу делать всё”). Кроме того, он получал удовольствие, раскапывая некоторые из своих ранних творений времён УКЛА для журнала “Eye” – рассеянные эссе видения, поэтические, интуитивные, но столь эзотерические, что редакторы почувствовали необходимость добавить от себя подстрочные примечания, чтобы объяснить некоторые из его колдовских ссылок.