Никто не выйдет отсюда живым
Шрифт:
Ах-х-х, – сказал фотограф, – у меня живой клиент.
В октябре “Doors” дважды выступили в Пентагоне перед аудиторией сначала в пятьдесят, а потом – в тридцать пять тысяч человек. “Elektra” объявила, что уже получено заказов на 500 тысяч копий второго альбома. Пять американских кораблей были разгромлены и 30 подбиты от случайного налёта американской же авиации. Джон Уэйн начал снимать кино о Зелёных Беретах. В Сан-Франциско состоялся парад, названный “Смерть хиппи и рождение свободного человека ”; Джоан Бааз, Мими Фаринья и их мать были арестованы за демонстрацию
Если ты не благодарен стране, которая дала твоему отцу возможность работать на свою семью, чтобы дать тебе всё, что ты имеешь, и если ты не чувствуешь себя достаточно гордым, чтобы бороться, чтобы продолжать в том же духе, тогда я принимаю упрёк за неудачную попытку познать истинную ценность нашего права быть. И я напомнил бы тебе, что мать будет любить тебя независимо от того, что ты делаешь, потому что она женщина. И я тоже люблю тебя, сын, но я люблю также нашу страну и принципы, на которых мы стоим. И если ты решишь сжечь свою призывную карточку, то сожги тогда же и свидетельство о рождении. С этого момента у меня нет сына.
Строки были явно натянуты. В 1967-м году это было Противостояние. В октябре Джим начал писать свои самые яркие антивоенные песни.
Первая из них получила своё название от почитаемого национального памятника “Неизвестный Солдат”, и была сделана таким же образом, как и многие ранние песни “Doors” из концертов в “Whiskey a Go Go” и “Ondine”. В течение двух-трёх месяцев она стала одним из наиболее удачных сценических номеров группы.
Жди, пока закончится война
И мы оба станем немного старше.
Неизвестный солдат…
Вдруг панихида становится празднеством. Джон и Робби присоединяются к Рэю в ритме, который был одновременно воинственным (метрономным) и карнавальным.
Завтрак, где новости прочитаны
Дети накормлены телевидением
Неродившиеся, живые, живые, мёртвые,
Пуля попадает в голову в каске.
И всё окончено для неизвестного солдата,
Всё окончено для неизвестного солдата.
Следует звук марширующих ног – это Джим, Рэй и Робби начинают шагать в унисон, а Джон обеспечивает соответствующий маршевый ритм на барабанах. Рэй отсчитывал такты.
Хат
Хат
Хат хо хи ап
Хат
Хат
Хат хо хи ап
Хат
Хат
Хат хо хи ап
Рота
Стой
Марширование прекратилось, и Джим принял образ приговорённого к расстрелу. Секунда молчания, все глаза смотрят на него: руки за спиной, будто связанные, голову он держит высоко, грудь гордо выпячена вперёд.
Це-е-е-лься!
Пли!
Длинное барабанное соло, а затем Джон обычно ломал барабанную палочку об обод барабана, изображая выстрел. Одновременно Джим резко сгибался пополам, как если бы в него попали, и как подкошенный падал на пол. Ещё одна, более длительная пауза, а потом возобновлялся звук непостижимого органа Рэя, а из всё ещё корчащейся на полу сцены фигуры исходил торжественный голос.
Сделай могилу для неизвестного солдата
Удобно устроившегося во впадине твоего плеча
Неизвестный солдат…
Снова возобновляется празднование. Джим, радостно подтанцовывая, выкрикивал:
Всё окончено!
Война окончена!
Всё окончено!
Война окончена!
В этот период написана и вторая антивоенная песня Джима – она станет со временем его самым воинственным произведением – непонятая почти никем, потому что все слышали только первые две строфы.
Пять к одному, baby,
Один из пяти.
Никто не выйдет отсюда живым.
Ты получишь своё, baby,
Я получу своё.
Давай сделаем это, baby,
Давай попробуем.
Старое стареет,
А молодое усиливается.
Можно взять неделю,
А может, и больше.
Они превосходят оружием,
Но мы возьмём числом.
Мы победим, да,
Мы берём верх.
Давай!
Песня названа по своей первой строчке, “Пять к одному” – этого Джим не объяснял. Идея Пола Ротшильда такова: “Пять к одному – то же самое, что одна шестая, приблизительная пропорция чёрных и белых в США, а одна пятая, помнится, – пропорция курящих допинг в Лос-Анджелесе”. Но Джим, где бы его об этом не спрашивали, всегда говорил, что не считает эту песню политической.
Услышанная в целости, песня кажется пародией на всю наивную революционную риторику, слышимую на улицах и читаемую в андеграундной прессе конца 60-х. Эта интерпретация вполне подтверждается последней строфой – той самой, которой аудитория Джима уделяла мало внимания. Здесь он обращался к некоторой части своих молодых поклонников, к компании “хиппи / детей цветов”, число которых увеличивалось на глазах попрошайничающих на городских тротуарах у стен любого концертного зала.
Твои дни танцев окончены, baby,
Ночь тянется рядом.
Тени вечера пройдут через годы.
Ты идёшь по полу с цветком в руке,
Пытаясь сказать то, чего никто не понимает,
Продать своё время за горсть десятицентовых монет.
Нельзя сказать, что Джим совсем повернулся спиной к “поколению любви”, из которого группа развивалась. “Мы все действительно верили в это, – говорит Рэй. – Когда мы играли в “Whiskey a Go Go”, мы верили, что – эй, парень, мы трахаем всю страну, мы перевернём её, мы сделаем совершенное общество”.
Сам Джим говорил в 1969-м году: “С исторически выгодной позиции, возможно, это будет выглядеть как период трубадуров во Франции. Я уверен, что это будет выглядеть невероятно романтично. Я думаю, мы будем казаться будущим поколениям очень хорошими, потому что происходит много перемен, и мы чутко реагируем на них”. Это было, как он говорил, культурным и духовным Ренессансом, “как то, что случилось в Европе в конце чумы, которая уничтожила половину населения. Люди танцевали, носили разноцветные одежды. Это было невероятное весеннее время ”.