Никто, некто и всё
Шрифт:
– Я – поляк, – ответил НЕКТО.
ВСЁ презабавно повернул свою голову так, как это делают собаки, пребывая в состоянии крайнего удивления:
– Точно?
НЕКТО хотел было набычиться, но потом заставил себя расплыться в улыбке: на шутку надо реагировать шуткой.
– Точнее некуда! – твёрдо ответил он.
– Тогда – хочешь-не хочешь – а тебе придётся перекинуться одёжкой с НИКТО, чтобы форма соответствовала
– А меня – пока что – и моя одежда вполне устраивает!
– Иди ты? – ВСЁ опять уморительно изобразил поворотом головы собачье удивление.
– В натуре! – ответил НЕКТО ещё твёрже.
– Хотелось бы поверить, – продолжал подначивать ВСЁ, – но верится с трудом.
НЕКТО перестал улыбаться, в отместку: он, мол, тоже не лыком шит – ишь выискались тут умники, видали мы таких, видали и похлеще. И прокурорским тоном спросил:
– Ну, и каково же там, в Польше, в «самой заграничной из всех заграниц, вместе взятых»? Классно, наверное? Только про Полу Раксу больше втирать не надо: о ней мы уже слышали.
– В Польше? Это на твоей исторической родине? – ровно, с протокольным безразличием полюбопытствовал ВСЁ.
– Каково – на твоей, мы и так прекрасно знаем, – парировал НЕКТО, и, взглянув на ВСЁ поверх очков, ухмыльнулся.
– Польша, как Польша, – ответил НИКТО, в словах – ни эмоций, ничего…
(«ВЫ НАСТОЯЩИЙ АЛМА-АТИНЕЦ, если… «И ДЫМ ОТЕЧЕСТВА ВАМ СЛАДОК И ПРИЯТЕН…» Из «Кодекса поведения алма-атинцев».)
Теперь НЕКТО и ВСЁ, вдвоём, с подозрением стали рассматривать НИКТО. Они видели перед собой забавную и, одновременно, дикую нелепость, не имеющую объяснений: такого не может быть, потому что такого не может быть никогда. Им было не понятно, почему не было восторга у НИКТО от пребывания по ту сторону железного занавеса (как это должно быть у всех). Правильнее было бы наоборот: беспредельные восхищения несоветским раем, где есть всё: джинсы, кока-кола, виски и эротика на страницах глянцевых журналов, доступных всем, а также – ослепительные и доступные девушки в реальной жизни; и где есть, в конце концов, живые «Битлз».
– И что: совсем никаких впечатлений? – спросил НЕКТО.
– Ну, почему же? Никаких – масса, и каких – хоть отбавляй, – ответил НИКТО.
– Ладно… – ВСЁ сорвал самый крупный по размеру и аппетитный, кроваво-красный плод Crata'egus, боярышника, и отправил его в рот. – А самое яркое из них – это какое?
– Самое яркое?.. – НИКТО задумался так, словно ему предстояло изложить решение теоремы Пуанкаре. – Самое яркое, пожалуй… – это когда на поезде подъезжаешь к Бресту и начинаешь понимать, что скоро ты услышишь, как все кругом говорят по-руски…
(Почему в тексте слово «по-руски» написано с одной «с»? По мнению В. Даля правильнее писать слово «руский» с одной «с» (Рускiй
НЕКТО и ВСЁ продолжали рассматривать прибывшего из заграниц.
– И это всё?
– Всё, – ответил НИКТО. – А что: надо огласить весь список?
– Ну, хотя бы часть.
– Жвачка стоит 2 злотых, виниловый диск – 60.
– О-го-го! Эдак и разориться можно.
– 15 злотых – это 1 рубль. Соответственно, 60 злотых – это 4 рубля.
– Всего-то? – НЕКТО почесал ленноновскую репу. – У тебя, видать, куча винила?
– Кучка, из двух дисков – «Кристи» и «Тремолс», плюс пара миньонов – «Облади-облада» и «Гёрлз».
– Богач! – заметил ВСЁ.
– Не густо… – согласился НЕКТО.
– Уж сколько есть.
– Солнышко – однако - жарит по полной…
Солнце было в зените, и, действительно, припекало нещадно, по-настоящему, по-летнему.
– Конечно, жарит, – сказал НИКТО, – потому что на дворе август, ещё август, и потому что число сегодня – 32-е.
– Даже не верится, что завтра – осень… – НЕКТО застегнул предпоследнюю пуговицу на рубашке.
– Осень будет завтра. И завтра будет всё другому.
– А сегодня есть сегодня! – заявил задорно ВСЁ. – И пусть жара! Всё равно, сегодня – замечательно и хорошо!
– Хорошо, – повторил НЕКТО.
– Замечательно… – добавил НИКТО.
– В теньке – однако!
– будет не менее замечательно и хорошо!
– Резонно! – согласился НЕКТО. – И – поскольку в ногах правды нет! – не помешало бы присесть.