Нимфоманка из соседнего отдела
Шрифт:
Глянула на себя в зеркало, поморщилась от кругов под глазами — ну и все. Кто тебя в таком виде захочет? Правильно, никто! Вот и молодец.
Иногда в жизнь хочется вдохнуть цвета. В пятницу, например. Именно для этого в моем гардеробе водится юбка цвета морской волны. Длинная — на ладонь ниже колена, без разрезов. Печорскому она не очень нравилась, но вроде был не конец месяца, и сегодня я могла обойтись без отчета перед ним.
И все равно стоило вытрясти из головы всякие ванильные озабоченные мыслишки — как паршивость моего настроения не исправил даже кофе. Кстати, кофе из турки куда вкуснее аппаратной дряни. Даже в нашей кафешке так кофе не варят, как варю я и моя привезенная из Турции керамическая подружка. Но кофе — он и в Африке кофе, вкусный-невкусный — дело второе, а на работу я уже опаздывала. И все-таки длительное отсутствие регулярного партнера для секса — есть зло. Ну, для меня, при моей озабоченности — так точно.
Судьба на эти мои мысли среагировала странно. Честно говоря, я кого угодно ожидала встретить на пропускной у охраны, заполняющим бланк-заявку. Стаса Михайлова даже. Но не Ника. Не Николя Афанасьева, того самого, который скрасил полгода моей жизни и месяц назад был сослан к маме.
И честно говоря, даже заметив его, я вполне прошла бы с невозмутимой физиономией мимо, потому что никакие проблемы Ника меня уже больше не волновали. Если бы не…
— Даша! — и как гарпуном, между лопаток — попал и потащил…
Нет, серьезно? Сколько раз его нужно послать на поиски фаллического символа, чтобы он уже от меня отвалил. Я обернулась с дружелюбной улыбкой голодного крокодила.
— Ба-а-а, Ник, — едко протянула, разглядывая его, взглядом не желая здравствовать и ненавязчиво косясь на часы. Черт, десять минут до рабочего дня, вот нахрена я приперлась так рано? И повода уйти — вроде нет. А сойдет за повод его отсутствие? Может, просто показать фак и отчалить?
— Боже, как ты выглядишь… — Ник восхищенно округлил глаза, а я… рассеянно поняла, что, кажется, волосы в хвост не зачесала. По инерции. Почему-то. Ладно, в кабинете есть резинки, причешусь там…
— Как распустеха, — прохладно заметила я, — ты что тут забыл?
— Вообще хочу прицениться к проекту дома у вас, — Ник постарался скорчить важную физиономию. Вопрос был лишь только в том, что я-то знала, что он редкостное трепло. За слова вообще не держался. А уж как легко с его языка слетали комплименты и оскорбления — ох-хо-хо. Легче было фонтан Дружбы народов носками заткнуть, чем Ника в момент ссоры или когда его просто несло.
— Как мама? — чтоб уж совсем не быть безразличной стервой, поинтересовалась я. Лишь по выцветшей физиономии Ника я поняла, что, кажется, вопрос был… не в тему. Мама у Ника давно болела. Рак с метастазами, хреновой критической четвертой стадии, обнаруженный четыре месяца назад… Вообще, если б можно было — я бы жила с ней, а не с Ником. Тетка она была очень душевная.
— Давно? — тихо спросила, смягчаясь в тоне. Просто потому что к таким новостям безразличье особо не изобразишь — не то у меня воспитание, чтоб вот такое спокойно с рук смыть и дальше пойти.
— Неделю назад, — откликнулся Ник, глядя куда-то мимо моего плеча. Блин. Как же так совпало-то, и уход его мамы, и наше с ним расставание… Ну… Да, врачи говорили, что счет уже идет на каждый день…
— Соболезную.
Он коснулся моего плеча, и во взгляде, брошенном мне в лицо, сквозило нечто действительно глубокое. То, что в поверхностном Нике я не думала увидеть.
— Спасибо, — шепнул едва слышно Ник, а я вдруг поняла, что, съежившись, гляжу ему в лицо, пытаясь увидеть то трепетное, то искреннее чувство, что в нем мелькнуло. Ну… Маму Ник всегда любил, что уж там. И это было его главное достоинство.
— Мне пора, — мягко заметила я и снова встряхнула запястьем с часами, поддергивая его в поле зрения Ника.
— Даш, может, пообедаем? — он говорил так грустно, что я как-то слишком быстро кивнула.
— Трубку-то возьмешь? — печально фыркнул Ник, а мне слегка стало стыдно, что я не взяла трубку на его звонок на прошлой неделе. Наверное, он звонил на счет похорон, и… я бы даже пришла, если бы знала. Уж по этому поводу поддержать его я могла.
— Возьму, — торопливо бросила я, уже прикладывая магнитный пропуск к индикатору.
Я опаздывала. Уже опаздывала. Для Зануды — даже две минуты опоздания были поводом для очередной попытки вычерпать весь мозг опоздавшего вилкой для устриц.
Господи, ну что за день такой? Почему даже у гребанного лифта я должна была столкнуться с Венецким? И соседний лифт, как назло, уже вспорхнул к небесам, унося к своим офисам более пунктуальных сотрудников.
— Даша, заходите уже! — раздраженно буркнул Игорь, заметив, что я замерла у двери, растерянная. — Вы будто не опаздываете.
А, хрен с ним.
Лифт… Сколько всего эротических фантазий можно было связать с лифтом? Сколько всего можно было нафантазировать за двенадцать секунд — практически вечность, пока лифт вспархивал с первого этажа на тридцать четвертый? Бесконечность. А ведь Игорь даже не глядел на меня. Стоял себе у стенки лифта, запрокинув голову, прикрыв глаза, сунув руки в карманы брюк. Красивый, черт возьми, хоть картины с него пиши. И самолюбие уязвленно заныло, что, мол, зря Ленка вчера наобещала, не захочет тебя Игорек больше, но я это нытье благополучно заткнула. Ничего ты от этого мужика не хочешь, Даша, особенно — его самого. Тоже мне невидаль — мужик с членом. Куча таких по улице ходит…
— Проект Чебышева, Дарья, не забудьте.
И это мне вместо доброго утра? А да хрен с тобой, Игорь Вячеславович. Тоже мне, принц.
Примерно с этими мыслями я отпирала дверь в собственный кабинет.
Открыла такая дверь, замерла на пороге, глянула на свой стол и… закрыла дверь…
Быстро пролетела тот коридорчик, что отделял наш отдел от строительного, побарабанила в дверь кабинета Венецкого.
— Игорь Вячеславович, можно?
Сказать, что мой шеф поднял от бумаг невинный взгляд — ничего не сказать. Морда лица у него была такая ни к чему не причастная — хоть канонизируй.
— Дарья, вы хотите меня порадовать досрочно сданным проектом?
— Игорь Вячеславович, какого хрена? — емко поинтересовалась я. И пусть скажет спасибо, что я не швырнула в него его гребанным веником, оставленным у меня на столе. Это, блин, был, мать его, перебор. Сколько там было этих белых роз? Сотня? Две? Вот еще, делать мне нечего, подсчитывать. И как оно оказалось в моем кабинете так рано? Служба доставки?
— Я вам все сказала же, — недовольно произнесла, опуская ладони на его стол. Игорь вздохнул, глянул на меня снизу вверх и откинулся в кресле.