Нимфоманка из соседнего отдела
Шрифт:
— Вы меня ей сдали? — без обиняков и яростно поинтересовалась я.
— Я, — Тихонов, к моему удивлению, ответил мне гораздо хладнокровнее, чем я ожидала, — слабые места есть в любой системе, Даша. Алла Артуровна все равно бы узнала о вашей интрижке с Игорем Вячеславовичем. Только заработал бы на этом кто-то другой, а не я.
— Ну и почем нынче курс сребреников? — выдохнула я, прикрыв глаза и запрокидывая голову. Мне сейчас точно не нужно было собачиться с Тихоновым, а для этого нужно было хотя бы пять секунд выдохнуть.
— Курс хороший, — усмехнулся Тихонов, — лучше, чем ты можешь себе представить.
Он съехал на «ты». Хреновый признак, значит, все-таки изначально он был намерен пофлиртовать, а сейчас от этого намерения отказался. Не то чтобы я надеялась, что процесс «потянуть время» мне что-то даст, но не могла не сожалеть о том, что не удалось отодвинуть неприятную неизбежность.
И все-таки Алле можно было выдать Оскара за тот ее спектакль. Видимо, не зря она не видела во мне соперницу. Так, мошку, которую она могла растереть между двумя пальцами. И ей действительно оказалось не сложно. Вот серьезно — я себя сейчас ощущала ужасно отстойно. Меня вот-вот должно было затрясти не только внутренне.
— Как вы меня вытянули? — поинтересовалась, тихонько гася в себе ярость и панику.
— Не помнишь? — насмешливо уточнил Тихонов. — Я же тебе позвонил, извинялся за презентацию…
— Умолял принять бутылку вина в подарок, да… — я кивнула, вспомнив этот разговор. Не помню, чего я хотела больше — продолжить алкотрип или запихнуть эту бутылку Иван Георгиевичу куда-нибудь в глубокое темное место, утрамбовав туда же и его извинения.
— Клофелин в вине был, да?
Тихонов улыбнулся. Улыбка эта была неприятной, но… Похрен сейчас на это все. Нужно было сосредоточиться на цели.
— А настоящий вы — куда интересней себя-подхалима, — задумчиво произнесла я, разглядывая Ивана Георгиевича.
Тихонов кратко хохотнул.
— А настоящая ты не могла не попробовать ко мне подмазаться, да?
Я пожала плечами.
— Тут два в одном, Иван Георгиевич, — устало произнесла я, — я же сейчас от вас завишу — так что да, не могла не попробовать. Что не меняет того, что ваше истинное лицо вам идет больше.
— Вижу, ты настроена на диалог, — хмыкнул Тихонов, — а если ты настроена на диалог — думаю, понимаешь, что мне от тебя нужно, и что нужно Алле Артуровне.
— Ей нужно, чтобы я завязала с Венецким, — произнесла я, глядя на пистолет на тумбочке, — вам нужна я. Вопрос только в том, насколько надолго?
— Вопрос в том, детка, что вообще-то мне было поручено тебя убеждать совсем другими методами, — откликнулся Тихонов, — и лучшим вариантом для тебя будет уволиться. Причем не появляясь на фирме, потому что шанса пойти в полицию тебе никто не даст. Напишешь заявление, я его отвезу.
— А отработка?
— Оформим тебе больничный, — у Тихонова будто на все был ответ, — скажем, что ты сломала ногу и не можешь явиться сама.
— И я и вправду сломаю ногу? — уточнила, а меж тем от ощущения приближающегося пиздеца чудом не стучали зубы.
— Это как ты себя вести будешь, — Тихонов развел руками. — Можем и сломать. И в травмпункт отвезти. А можем достать фиктивный больничный.
— Хорошо, а потом?
— А потом ты пропадешь с радаров, детка. На пару месяцев — совсем. Потом, думаю, я смогу тебя куда-нибудь устроить, а Алле Артуровне уже будет не до тебя.
— Предложение не самое привлекательное, — я чуть скривила губы.
— Я очень заинтересован в том, чтобы ты была живая и здоровая, — спокойно возразил Иван Георгиевич.
Бля, ну просто рыцарь в сияющих доспехах. Еще бы переговоры вел не после того, как траванул меня клофелином, увез не пойми куда и приковал к батарее.
Я не успела определиться с ответом.
Тихонов не зря говорил «мы».
Дверь комнаты распахнулась, и в дверном проеме появился здоровенный мордоворот. Шириной своих плеч он не уступал широте Тихонова, вот только если у начальника охраны нашей фирмы полнота была абсолютно нездоровой, то этот бугай воплощал собой словосочетание «гора мышц», и как на нем его пиджачок не лопался — хрен его знает.
— Завязывай с болтовней, — тихо произнес он, явно обращаясь к Тихонову, но глядя на меня. Я себя прямо котлетой ощутила — до того кровожадный это был взгляд.
— В смысле? — вскинулся Тихонов. — На болтовню запрета не было.
— Планы поменялись, — обрубил здоровяк, — хозяйка сказала, что девку надо кончать.
Мама… Мамочка… Я только было заболтала Тихонова, только начала прикидывать возможные варианты действия, а тут… Сердце в груди в панике подскочило — если бы могло, достало бы до потолка. Подскочило и забухало в груди, тяжело и страшно, и в груди для него — тревожно бьющегося об ребра изнутри — вдруг не стало хватать места.
Алла точно не беременная или она просто с катушек съехала? Нет, понятно, что богатенькую куколку богатенький папочка, скорей всего, отмажет, но… Блин, я не хочу, не хочу… кончаться…
— План был другой, — медленно произнес Тихонов, глядя в глаза амбалу, — мы договаривались, что я смогу забрать девчонку.
— Хочешь — трахай ее сейчас, — мрачно буркнул громила, — вряд ли хозяйка будет против. Но потом — в расход. Годится?
Господи, ты там вообще? Серьезно, мало того что меня собираются убить, так меня еще и поимеют перед этим? Я что, в прошлой жизни была Гитлером, что вот это вот — смерть, которой я достойна?
Тихонов смотрел на меня задумчиво примерно с минуту, и от его взгляда я настолько сильно вжималась спиной в батарею, будто у меня была возможность спрятаться между секций.
Лучше бы он ответил: «Нет»…
Господи, хотя бы умереть не изнасилованной, не униженной еще и таким вот скотским образом. Хоть бы что-то оставили напоследок.
— Окей, — Тихонов кивнул и повернулся к громиле, расплываясь в улыбке, — только, если не возражаешь, Тох, я ее не один раз оприходую. Полгода эта стерва меня мурыжила. Одного раза маловато.