Нимфоманка
Шрифт:
— Поздравляю! — повторил я, — я за Вас очень рад!
Отец с облегчением выдохнул.
— Спасибо сын! Я всегда знал, что могу рассчитывать на тебя! Иди спать в кровать! Не валяйся здесь!
Он довольно фамильярно потрепал меня по коленке и направился наверх к своей новоиспечённой жене. Я ещё посидел, переваривая услышанное. Видимо Ханада-сенсей сказала ему о беременности накануне свадьбы. Судя по его реакции, он уверен, что это его ребёнок. Хотя… может просто делает вид, что уверен. А уверен ли я? Верно ли что Мари всё это время занималась любовью только со мной или у неё были и другие мужчины? От этих мыслей мне стало стыдно и неудобно за себя. Глубоко внутри себя я никогда не сомневался в Мари. Сейчас ревность помутила мой разум. Стоило мне представить себе своего отца и Мари, занимающихся сексом, и чернота заполняла мою душу. Я опять подумал о том, что мне нужно начать встречаться с Риной и оставить все эти глупые мысли. Поезд уже ушёл и мне нужно просто позабыть Мари. Впрочем, забыть о ней вряд ли получится. Ведь она теперь, можно сказать, моя мама. Да и, кроме того, глядя на Рину, я всё время буду
— Такаши! Такаши! — горячо шептала она, покрывая поцелуями моё лицо и шею. Я знал, что не должен этого делать, но устоять было выше моих сил. Я запер дверь, Ханада-сенсей сбросила с плеч халатик, в котором пришла ко мне в спальню, и обнажённая опустилась передо мной на корточки. Я видел плавную линию её спины, заканчивающуюся упругими полушариями круглых ягодиц. Её голова двигалась в районе моего паха, одной рукой она держалась за моё бедро, а другой, судя по всему, ласкала себя. Я гладил её нежные волосы и шептал ей всякие милые глупости. Я совершенно точно понимал, что не в силах прервать эту порочную связь. Мы переместились на кровать и Ханада-сенсей оседлала моё тело.
— Весь сегодняшний день я смотрела на тебя и сходила с ума от желания! Такаши-кун я хочу тебя! — шептала она, опускаясь и поднимаясь на мне с тихими стонами.
— Мари, мой отец, сегодня делал это с тобой? — вырвалось у меня.
Её глаза расширились от страха. Насадившись глубоко на мой член, Мари дрожала всем телом.
— Да, — испуганно прошептала она, наконец, и зажмурилась. Может быть, она думала, что я ударю её? Я осторожно положил Ханаду-сан на спину и закинув ее ноги себе на плечи продолжил вколачивать в неё свой член. Мари грызла своё запястье, чтобы сдержать стоны. Она, не отрываясь смотрела мне в глаза с какой-то щенячий преданностью. Не в силах выносить этот взгляд, я развернул Мари к себе спиной и поставив на четвереньки снова вошёл в её горячее, бесстыдно хлюпающее влагалище.
— Такаши, я думаю только о тебе! Как же хорошо! — шептала Мари уронив голову на круглые, белые руки. Прогнув спину словно, большая кошка она раскачивалась навстречу моим движениям, её круглые ягодицы мелко дрожали. Когда я кончил внутрь неё, Ханада-сан вцепившись зубами в простыню взвыла сквозь плотно сжатые губы. Мой член выскользнул из неё и Мари повалилась на бок конвульсивно вздрагивая всем телом. Соски её больших грудей встали торчком, щёки пылали, пряди чёрных волос прилипли к вспотевшему лбу. Она лежала, зажмурившись и тихо постанывала.
— Мари, я люблю тебя! — прошептал я.
Она открыла глаза, взглянула на меня полубезумным взглядом и не сказав ни слова соскользнула с кровати, накинула на круглые плечи халатик и вышла в коридор. Я услышал крадущиеся шаги её босых ног по деревянному полу второго этажа. Я рухнул на постель, тело моё сладко ныло, а душа разрывалась от боли. Я понимал, что не в состоянии прекратить свою связь с Ханадой-сенсей.
Учебный год заканчивался. Наступило время тестов. Я готовился как проклятый. Мысль о том, чтобы после окончания школы уехать в другой город прочно поселилась в моей голове. Рина тоже готовилась к тестам. Чаще всего мы занимались в моей комнате. Иногда я отвлекался и наблюдал за Риной. Она сосредоточенно грызла карандаш, хмурила брови и вообще выглядела как примерная ученица. Она очень изменилась за последнее время. Наверное, она была такой до того, как умерла женщина, которую Рина считала своей матерью. Всё моё первое впечатление о ней было ошибочным. Узнав Рину получше, я понял, что она весёлая, лёгкая в общении и в тоже время очень неглупая девушка. С ней было приятно проводить время, приятно разговаривать, даже молчать с ней было не напряжно. Она как-то очень быстро стала для меня родным человеком, и, правда, кем-то вроде младшей сестрёнки. Если она чего-то не понимала, то обращалась ко мне за советом. И я с огромным удовольствием помогал ей. Глядя на нас, отец не мог не нарадоваться тому, как мы хорошо ладим. Он думал, что всё это благодаря моим усилиям, но на самом деле всё получилось как-то само собой. В первый понедельник после свадьбы Ханада-сенсей объявила в классе, что вышла замуж за отца Миуры-куна и её фамилия теперь тоже будет Миура. На несколько дней я оказался в центре внимания, но потом всё внимание ко мне сошло на нет. Рина тоже стала Миурой Риной и скоро вся школа знала, что мы сводные брат и сестра. Рина теперь всегда обедала вместе с нами тремя. Кажется, у неё появились подруги, потому что какие-то незнакомые мне девчонки время от времени присоединялись к нам. Такэда сообщил мне по большому секрету, что собирается признаться Сакуре. Я давно уже заметил, что он неровно к ней дышит. Параллельно с этим весь наш литературный клуб вкалывал на полставки в магазинах моего отца. Бывали дни, что я спал по четыре часа в сутки. Но при этом, как ни странно, чувствовал себя достаточно бодрым. То, что я был сильно загружен помогало мне не думать постоянно о Мари. Мы с ней занимались любовью при любом удобном случае, её животик несколько округлился и вместе с тем её сексуальные аппетиты только возросли. Рискуя спалиться самым банальным образом, мы занимались любовью в ванне, в моей комнате, а однажды даже на кухне. Чего мы ни разу не делали, это не занимались сексом на кровати, которую Мари разделяла с моим отцом. Мы ни разу не говорили об этом, но для обоих это стало своеобразным табу. Может быть, нам казалось, что таким образом это всё-таки не совсем измена. Глядя на то, как мой старик, светясь от счастья окружает Мари трогательной заботой, я начинал испытывать жуткие муки совести. Но стоило мне дотронуться до руки Миуры-сенсей, как я сразу же забывал обо всём. Самому себе я казался похожим на алкоголика, который после каждого похмелья, твёрдо решает завязать со спиртным, но уже вечером того же дня опять валяется пьяным. Мари, по всей видимости, испытывала сходные чувства. Только что она обворожительно улыбалась моему старику, но стоило отцу отвернуться, как она могла, вытянув стройную ногу начать трогать пальчиками у меня между ног. Мне даже приходило в голову, что она так легко согласилась выйти за отца, чтобы быть поближе ко мне. Хотя подобные мысли были и довольно нескромными. По школе поползли слухи, о том, что Миура-сенсей ждёт ребёнка. Каждый день я думал о том, что было бы не влюбись мой старик в Ханаду-сенсей. Вероятно, чтобы избежать позора, она бы уехала, и я потерял бы Мари навсегда. Так что, если вдуматься я должен был быть благодарен своему отцу за всё что произошло. Чем больше я думал об этом, тем сильнее муки совести терзали меня. Наверное, я всё-таки не был полностью бессовестным человеком. Во всяком случае, мне было приятно так думать. Я постоянно возвращался мыслями к тому, что должен уехать. Другого выхода не было. Что касается Рины то она либо не замечала того, что происходит между мной и её матерью или делала вид что ничего не замечает. Она перестала устраивать мне сцены, в общем, вела себя как идеальная сестрёнка. Я часто думал о том, что встречаться с ней было бы правильно и удобно. Мы сидели на полу за маленьким столиком и решали задания, каждый по своей программе. По своей привычке Рина яростно грызла карандаш. Иногда она мне белку напоминала.
— Я думаю после окончания школы, поехать учиться в Осаку, — сказал я, глядя на Рину, — поедешь со мной?
— Ага! — отвечала она, не вынимая карандаш изо рта. Мне вначале показалось, что я ослышался.
— Но ты сможешь это сделать только спустя год! — продолжал я.
— Ага, — повторила Рина.
Она вынула изо рта карандаш и сказала, глядя на меня:
— Хочу поступить в тот же университет, что и Такаши-кун!
Иногда она способна была заставить меня покраснеть. Чтобы скрыть своё смущение я вернулся к решению тестов. Искоса поглядывая на Рину, я заметил, что щёчки её слегка порозовели. Она вообще была очень милой, а последнее время особенно. Этой ночью, отец опять задержался на работе и когда Рина легла спать, Мари проскользнула в мою комнату. Животик её за последнее время ещё увеличился и, на мой взгляд, это делало её ещё сексуальнее и желаннее. Пока она, изгибаясь двигалась на мне в позе наездницы, я гладил её округлившийся живот и вдруг ощутил, как мой ребёнок толкается внутри неё. «Что мы делаем?!» — подумал я. В этот момент к нашему дому подъехала машина. Отец вернулся. Мари побледнела.
— Не волнуйся и не торопись! Я задержу его! — сказал я ей. Как ни странно, я был совершенно спокоен. Пока Мари разыскивала по всей комнате свою одежду, я натянул джинсы и поспешно спустился вниз. Отец стоял около холодильника и задумчиво разглядывал его содержимое. Жёлтый свет отбрасывал на его лицо причудливые полосы.
— Не спишь? — спросил он, увидев меня.
— Что-то не спится, — отвечал я, напряжённо прислушиваясь к тому, что происходит на втором этаже.
— Хочешь пива? — предложил он, подавая мне банку. Мы взяли холодное «Асахи» и уселись за стол друг напротив друга.
— Как дела в школе? — спросил мой старик.
— Как обычно. Завтра начинаются тесты, — отвечал я.
— Ты подготовился?
— Можно и так сказать, — отвечал я уклончиво.
— А Рина-тян?
— Ну, мы готовились вместе. Но она посообразительнее чем я, так что уверен, у неё всё будет хорошо! — отвечал я.
Отец улыбнулся. Отхлебнув пиво он неожиданно спросил.
— Вы встречаетесь? — сердце у меня ушло в пятки.
— Да не пугайся ты так! Вы же всё-таки не кровные брат и сестра! — заметил отец.
Так вот он о чём! А я-то уж испугался. Сверху едва слышно донеслись лёгкие шаги Мари, возвращавшейся в их с отцом спальню. Лицо отца напряглось, кажется, он тоже что-то услышал.
— Что ты сказал? — вмешался я.
— А? Да, — он снова отхлебнул из банки и спросил:
— Мари-сан давно легла?
— Не знаю, — я демонстративно пожал плечами, — она уже давно ушла наверх.
По лицу отца пробежала тень.
— Я очень волнуюсь за неё! — проговорил он, проведя рукой по лбу.
— Конечно, она отлично себя чувствует. Беременность протекает нормально, но я всё равно места себе не нахожу! Кстати, Такаши-кун, вчера мы делали УЗИ!
Лицо его просветлело.
— У тебя будет ещё одна сестрёнка! — заключил он торжествуя.
— Ну, это отлично. Наверное, — заметил я, не слишком уверенно.
— Всё. Я пойду к жене! — отец отодвинул «Асахи» от себя и встал.
— Знаешь Такаши, я сейчас очень счастлив! Думаю, Айя тоже радуется за нас где-то там!
Он уже направился к лестнице на второй этаж, но вдруг остановился и повернувшись ко мне проговорил: