Нимфоманка
Шрифт:
По нелепой случайности Вера действительно не знала адресов нынешних берлог Столетника. Уже полгода ей везло: Федор ее не вспоминал, а директор борделя, симпатизировавший старательной девчонке, не посылал Веру работать бесплатно. Правда, пользовался ею сам, но объятия этого сильного нежного парня даже доставляли проститутке удовольствие. До сегодняшнего дня Вера считала себя счастливицей. Однако сейчас она дорого бы заплатила за возможность ответить на вопрос Кунадзе.
— Запирается! — сказал между тем Тенгиз. — Раздевайте ее, ребята! Для начала я с ней побалуюсь, а после применим более действенные меры.
Север услышал треск разрываемой одежды и минуту спустя — возбужденный голос Тенгиза.
— Андрюха! Сходи на кухню, найди там финку, раскали над газом как следует! Сунем девке в жопу. Ни паяльника, ни утюга у меня, к сожалению, нет — все это приносит и уносит прислуга. Так что придется финкой. Ступай, Андрюха! Да не тяни кота за яйца — я быстро кончаю.
Мимо шкафа, где притаился Север, прошлепали шаги, но тотчас звуки были поглощены безумными криками и стонами Веры — видимо, Тенгиз взялся ее любить.
Север вынул нож, осторожно вылез из шкафа, прокрался на кухню. Спиной к нему возле плиты стоял широкоплечий малый, держа над огнем финку. Север прыгнул, одной рукой зажал рот парню, а другой вогнал клинок бойцу под левую лопатку. С приглушенным хрипом бандит опустился на пол.
Из комнаты донеслось утробное рычание Тенгиза. Затем он проревел:
— Ну, теперь скажешь, где Столетник?!
— Да не знаю я, честно! — выкрикнула Вера сквозь рыдания. — Я была с ним последний раз полгода назад! Тогда он жил… — девчонка назвала несколько адресов.
— Туфта! Полная туфта! — гаркнул Тенгиз. — На этих хатах он давно не бывает! Я их сам проверял! Говори другие адреса, настоящие!
— Ну не знаю я, правда! — заголосила Вера.
— Андрюха! — взвыл Тенгиз. — Сдох ты там, что ли?! Тащи сюда финку, быстро! Мы тебе, телка, ее не в жопу засунем, а в другую дырку! И потом натрахаем досыта! Будешь говорить?! Будешь, будешь?! — раздались звуки пощечин.
Тем временем Север обмотал голову полотенцем, так, что видны были только глаза. Спрятал нож, достал из-под мышки револьвер, присоединил глушитель. У него уже созрел новый план действий.
Тенгиз, несколько протрезвевший, всем своим телом ощущал притаившуюся в квартире смерть. Но спьяну он внушил себе, что источником опасности является девчонка. «Небось эта лярва постоянная любовница Столетника, — думал Тенгиз, — имеет с него большие деньги, вот и покрывает хахаля. Иначе почему ходит одна по ресторанам? Ведь идет война, шлюхи должны безвылазно сидеть в борделе, под охраной, выпускать их нельзя, чтобы шефа не заложили. А Верку, вероятно, пасли телохранители. И прозевали, козлы. Мои парни — молодцы, оперативно сработали. Но вдруг «быки» Столетника проследили, куда мы отвезли телку? Столетник хитер, змей, может придумать такую пакость… А баба молчит, гадина!» Тенгиза душила ярость.
— Андрюха! — заорал он опять. — Да куда ты делся, черт! Арчил! Сходи, шугани его! А ты соси, сука! — Кунадзе схватил Веру за волосы.
Справедливо рассудив, что, пока она делает минет, ее не будут пытать, Вера принялась за работу. Арчил отправился на кухню.
Слава Богу, квартира огромная, самому Тенгизу чапать до кухни лень, размышлял Север, слушая приближающиеся шаги. А то пришлось бы его застрелить, что недопустимо. Он должен быть убит финкой, по воровскому обычаю. Только зарезать его без шума трудно: ловок, силен, отчаян. А шум, конечно, привлек бы бойцов…
Арчил переступил порог кухни. Пораженный, он застыл над трупом Андрея. Север, стоявший в нише сзади, выстрелил. Пуля, пробив затылок, разнесла лицо грузина. Тот молча рухнул.
…Тенгиз уже готов был кончить по второму разу, когда от двери комнаты раздались четыре тихих хлопка. Со страшным грохотом парни Кунадзе упали, Тенгиз оттолкнул проститутку, вскочил, оглянулся. Обернутое полотенцем лицо террориста показалось ему белой маской смерти.
— Привет от Столетника! — насмешливо сказал Север.
— А-а-а! — истошно заорал Тенгиз, метнувшись к журнальному столику, где лежал пистолет. Но Север опередил его, пулей отшвырнув оружие в дальний угол.
— Не дергайся! — рявкнул он.
Однако Тенгиз все с тем же жутким криком кинулся на него. Белов увернулся, левой ударил грузина в челюсть. Кунадзе упал, тотчас рванулся встать, только меткий пинок носком сапога под дых заставил Тенгиза скорчиться. Север перебросил револьвер в другую руку, выхватил финку и, нагнувшись, всадил клинок меж ребер бандита…
Вера круглыми от ужаса глазами следила за происходящим.
— Вставай, девка, — сказал ей Север устало. — Представление окончено…
— Ты правда от Столетника? — дрожащим голосом спросила шлюха.
— Да я-то правда от Столетника. Только вот что мне с тобой делать? Ты программой не предусмотрена. А убивать тебя вроде жалко…
— Не надо убивать! — Вера подняла умоляющие глаза. — За что убивать?! Ты служишь у Столетника, и я тоже… Я его не выдала!
— А могла? — усмехнулся Север.
— Признаться, нет… — честно ответила девушка. Но, видимо, тотчас пожалела об этом. Лицо ее исказилось злостью.
— Ну и убивай! — заявила Вера. — Все вы одинаковые! Убивай! От такой работы лучше в могилу!
— А чем тебя не устраивает твоя работа?
— Обрыдло! Думала красиво пожить, а красивая жизнь оказалась мерзостью! Употребляют во все дырки всякие уроды!.. Человеком чувствовать себя перестала! Ну, давай, стреляй! Мужик, тоже мне! Перевелись мужики, одни фашисты остались!..