Нина Сагайдак
Шрифт:
Тревожно вглядывался Янченко в ее напряженно блестевшие глаза, худенькую фигурку, нервные пальцы, теребившие бахрому старенького платка. Как бы не оттолкнуть девушку от себя, а то она сама натворит таких дел, что потом всем миром не расхлебаем.
— Знаешь что, — сказал он, — давай еще подумаем. Я должен поговорить со старшим товарищем. Может быть, найдем иной способ поздравить население.
— Какой еще?
— Сейчас точно не знаю, но вот, например, если бы у нас был микрофон, можно было бы подключиться к проводам в том месте, где передачи идут от приемника на
— Да, да, — воодушевилась Нина, — поищи, обязательно поищи микрофон. Я на тебя надеюсь. Я буду ждать, Володя.
V
В этом горестном 1942 году день Седьмого ноября совпал с базарным днем в городке.
У кого была нужда побывать на базаре, двинулись туда на рассвете. Спешили все, кто хотел сбыть свой нехитрый товар: старую, поношенную одежду и обувь или такие дефицитные теперь вещи, как керосиновая лампа или зажигалки, продать вещи, купить картошку, крупу, а если очень повезет, то и муки немного.
Накануне всю ночь стлался над городом густой туман, с рассвета моросил холодный колючий дождик. Но люди не обращали внимания на погоду. Как только рассеялась ночная мгла, со всех концов потянулись к базару согнутые фигуры — одни под тяжестью ноши, другие — просто ежась от пронизывающей ноябрьской слякоти.
И вдруг раннюю тишину нарушил громкий, особенно громкий и звучный в этой тишине голос из репродуктора:
«Доброе утро, товарищи! Поздравляем вас, граждан города Щорса и Щорского района, с двадцать пятой годовщиной Великой Октябрьской социалистической революции!»
Люди мгновенно остановились, замерли пораженные, не веря своим ушам. Потом начали озираться по сторонам. Кто это? Откуда?
Говорила девушка звонким, взволнованным голосом:
«Наши войска готовятся к решающим боям с немецко-фашистскими захватчиками. Не складывайте оружия и вы, идите в партизаны. Вас ждут там товарищи! Идите и бейте немцев, ускоряйте нашу победу!»
Где-то послышался топот тяжелых сапог, затем выстрелы. К базару бежали полицаи и немецкие солдаты.
Девушка сделала паузу, а затем из репродуктора раздался громкий призыв:
«Смерть фашистским оккупантам!»
Теперь стреляли уже не только в центре, но и на окраинах городка. Люди бросились бежать кто куда, лишь бы не попасться немцам на глаза.
А в это время Нина, отодвинув доску, пробиралась сквозь высокий забор, потом — через сады и огороды и, наконец, набрела на сарай, укрылась там за дровами.
Сидя скорчившись в своем убежище, она старалась унять дрожь, сотрясавшую все ее тело, и лихорадочно думала: все сделано хорошо, правильно сделано. Но почему, когда она шла на выполнение задания, не боялась, не дрожала, говорила в микрофон — тоже не боялась, только иногда перехватывало дыхание… А услышав от Володи: «Беги!» — сделала несколько шагов и вдруг почувствовала, как подкашиваются ноги, задрожали руки. Наверно, потому, что осталась одна, без Володи. Успел ли он отключиться? Не
Укрытие Нины было неудобное, зато надежное. По-видимому, никто из посторонних не видел, как она забежала в сарай, а хозяева, напуганные выстрелами в городе, боятся выйти из дома… Ну, а если кто-нибудь из них и найдет ее в сарае за дровами, она скажет, что спряталась здесь, услышав выстрелы…
Наверно, около часу пробыла Нина в своем убежище. Через щели в сарае потом увидела, что на улице уже появились люди. Тогда она быстро юркнула из двери и огородами вышла на улицу.
Как и договорились с Володей, Нина не пошла сразу домой: немцы могут их искать с собаками, нужно запутать следы. Лучше всего это сделать на базаре, среди множества людей. Поэтому Нина обошла свой двор подальше, направляясь туда, где слышался гомон базарной толпы.
Там действительно было много народа, и никто никого не спрашивал, зачем ты сюда пришел: каждый знает, что на базар приходят либо продать, либо купить, либо сменять вещи на продукты. Толкаясь в шумном людском водовороте, Нина должна была не только запутать следы, но и встретиться с Янченко. Хотя бы только увидеть его, перекинуться парой слов, чтобы убедиться в благополучном исходе дела, — узнать, удалось ли вовремя снять микрофон и исчезнуть.
Долго бродила она по рынку и наконец увидела Володю среди группы инвалидов, которые вертели в руках, рассматривая, довольно приличную пару сапог и ожесточенно торговались.
— Доброе утро! — Нина стала позади Янченко и тронула его за рукав.
— Доброе утро! — весело усмехаясь, откликнулся парень.
— Продаешь или покупаешь?
— Прицениваюсь.
— Ну и как?
— Кажется, можно идти за деньгами.
— А я присмотрела хорошую фасоль и тоже пойду домой взять деньги.
Они переглянулись и пошли к выходу. Около ворот рынка кивнули друг другу на прощание и разошлись. Янченко — вправо, на Песчаную, Нина повернула на Базарную.
К хате она шла внешне совсем спокойно, а в сенях не удержалась и с такой силой рванула на себя двери, что бабушка, Толя и даже маленькая Ляля обернулись и посмотрели на нее удивленными, немного испуганными глазами.
— Что с тобой? Почему ты не пришла ночевать? Где была? — Лидия Леопольдовна беспокойно смотрела на Нину.
— Да ничего особенного, бабуся. Просто очень поздно окончилась репетиция, и мы боялись идти домой, чтобы не встретиться с ночными патрулями. С ними не оберешься неприятностей — тащат в комендатуру на проверку. Ну их к черту!
Нина порывисто шагнула, обняла бабушку, поцеловала, потом стремительно, сбросив с себя пальто, взяла на руки Лялю, нежно прижала и поцеловала ее в щечки. Девушка была весела и возбуждена. Лидии Леопольдовне показалось, что она ни разу не видела Нину такой радостной с тех пор, как началась война.
В тот же день, когда Нина оживленно хлопотала по хозяйству, то и дело внутренне усмехаясь, представляя себе, как бесятся от злости фашисты, к ней зашел вдруг Жора Павловский.
Нина уже привыкла к тому, что он встречает ее на улице, но дома никак не ждала такого гостя.