Нина. Книга 1. Проклятый дар
Шрифт:
И вдруг возникла неожиданная идея.
«Хочу увидеть здесь, воочию», – пронеслась мысль в голове.
Это было похоже на внезапный порыв. Появившееся из ниоткуда острое желание. Неизвестно, откуда оно взялось, в каких безднах подсознания родилось. Мимолетная мысль вдруг задела внутри что-то, потревожила, разбудила, оно едва ощутимо затрепетало где-то в глубине, но от этой толики трепета стало необъяснимо приятно. Нина улыбнулась. И почему эта мысль не приходила к ней раньше?
Кажется, Монстр на окне приподнял голову, точно прислушиваясь…
В следующую секунду Нина уже сама вспоминала жестокие картины без Их помощи. Она перебирала
Монстр возле нее жадно облизнулся.
Взгляд серых глаз упал на соседку, мирно посапывающую в кровати. За все то время, что они пробыли вместе в палате, они ни разу не перекинулись даже парой слов, кроме как угроз в адрес Нины. А по возвращении Нина узнала, что Аделаида распространила среди детей прозвище для Нины – «Уродка». А сегодня Аделаида, будто ненароком, даже толкнула Нину так, что та больно приземлилась на пол. Кроме того, толстуха забралась на кровать Нины и прыгала на ее постельном белье и подушке в грязных резиновых сапогах, выкрикивая прозвище Нины на весь этаж, пока санитарка ее не угомонила. Детская жестокость, особенно в раннем возрасте, становится опасной, если не контролировать садистские желания ребенка. Не получив желаемую реакцию от неподвижно наблюдающей за ней Нины, девочка толкнула Нину на кровать и повторила любимую угрозу:
– Тронешь мои карандаши, убью!
Странная идея, внезапно посетившая Нину этой ночью, заставила вспомнить каждую пакость, каждую гадость, что сделала эта мерзкая девчонка. И в следующую секунду воображение Нины сделало Аделаиду героиней одной из навязчивых картин. Нина представляла, как эта наглая девчонка лежит в луже собственной крови. Сначала Нина испугалась своих мыслей, но вскоре осознала, что эта сцена доставляла ей необъяснимое наслаждение. Ее охватили двоякие чувства. С одной стороны, Нина понимала, что это плохо – так учила ее мама, но с другой стороны, эта девчонка обидела ее, и ее следует наказать. Монстры обещали, что ей понравится наблюдать за мучениями, смотреть, как кто-то корчится от боли, надрывается в бесполезных усилиях избавиться от пытки. Губы Нины растянулись в улыбке. Да, ей определенно понравится.
«Проснись!» – мысленно скомандовала Нина.
Аделаида зашевелилась и медленно села в кровати, подчинившись неведомой силе. Она по-прежнему безмятежно спала. Краем уха Нина услышала, как Монстр оказался рядом с ней. Она чувствовала его зловонное дыхание, слышала, как во рту пузырились слюни. Его морда почти касалась щеки Нины. Губы не шевелились, но он заговорил с ней.
«Сделай ей больно. Она заслужила…»
«Она противна. Она отвратительна…» – вторили другие Монстры, спрятавшиеся в голове.
«Поделом ей. Сделай ей больно. Пусть страдает. Пусть истечет кровью…»
«Отомсти. За все, что она сделала. Отомсти. Пролей кровь…»
Голоса перебивали друг друга, они жаждали крови.
Ледяное дыхание на плече. Запах разлагающегося тела. Звуки булькающей слюны.
Нина посмотрела на стол, где были разбросаны любимые карандаши Аделаиды.
«Сейчас ты ими подавишься», – пронеслась мысль.
Монстры свирепели с каждой секундой. В следующий момент соседка встала с кровати, подошла к столу и взяла карандаш. Серебристые глаза не отрывались от нее. Карандаш медленно приближался к горлу. Рычание Монстров становилось все неистовее, Они трепетали, Они упивались назревающей победой. И вот кончик карандаша уже дотронулся до складок на шее.
Резкая мысль выдернула Нину из транса. Далекое воспоминание из жизни, потерянной навсегда.
– Так делать нельзя! – объясняла мама, вытаскивая из детского кулачка острый осколок бутылки.
Нина непонимающе смотрела на маму. Котенок, прижатый рукой Нины к земле, продолжал жалобно мяукать. Мама подняла его, он уместился целиком на взрослой ладони.
– Посмотри, ведь он живой, – мама поднесла котенка к лицу дочки, – он такой же, как ты. У него есть свои мама и папа. Ты не можешь отнять у него жизнь, лишь потому, что ты так захотела. Ты – большая, а он – маленький. У тебя есть силы, а у него – нет. Это нечестно. Посмотри, какой он беззащитный!
Нина погладила серую мордашку.
– Ты должна защищать его. Он ничего плохого тебе не сделал.
Видение исчезло. Нина сидела неподвижно. В глазах проступили слезы. Монстры недовольно фыркали и рычали, а спящая соседка все также неподвижно стояла с карандашом в руке в ожидании приказа.
В разуме Нины снова шла ожесточенная борьба. Так где же правда? Почему ее так сложно определить? К сожалению, детский организм редко, когда может противостоять соблазну. Конфета, которую запрещено брать, все равно исчезнет со стола, едва ты отвернешься. В голове ребенка еще не основательно закрепились понятия хорошо – плохо, можно – нельзя. Нина словно шагала по узкой тропинке на краю пропасти, едва сохраняя равновесие.
«Это нечестно», – думала Нина, – «у меня есть силы, а у нее – нет».
Озлобленные морды снова злостно зарычали.
«Она обижает тебя. Это нечестно», – зашипел Монстр прямо в ухо.
«Она – большая. Ты – маленькая», – вторили другие.
«Она сделала тебе плохо. Сделай плохо ей».
«За ней скоро придет мама. А за тобой – уже нет. Они отобрали ее у тебя»
Сердце Нины замерло.
– Они отобрали ее у меня, – прошептали детские губы, – отобрали…отобрали…
Рука начала движение. Медленно, но верно девочка вонзала острие карандаша точно в артерию, прокручивая его, пока оно не вылезло из обратной стороны шеи. Ни звука, ни крика, ни стона. Спящая Аделаида, словно не чувствовала, как убивает себя. Кровь заструилась по рукам, пижаме и неспешно стекала на пол. Через несколько минут девочка пошатнулась и также беззвучно упала между кроватями.
Нина неподвижно сидела, обхватив колени, и прислушиваясь к чарующим звукам.
Тук-тук, тук-тук – с каждой секундой сердцебиение Аделаиды замедлялось. В памяти возникли образы. Мама сидит перед ней. Широкая улыбка женщины излучает бесконечную доброту.
Тук-тук. Полак в кресле делает записи в блокноте.
Тук-тук. Яркие желтые звезды на потолке ее спальни в родном доме.
Тук-тук. Окровавленный карандаш в руках Аделаиды.
Тук-тук. Мама танцует с Ниной в гостиной, подражая балерине из телевизора.
Тук. Иголка от капельницы в ноющем посиневшем от проколов локте.
Тук. Котенок прижат к земле.
Тук. Трупы родителей в луже крови.
Тук. Котенок пищит под ладонью.
Тук. Полак смеется.
Тук. Острие стекла вонзается в горло котенка, кровь бьет фонтаном…
Тьма.
Тишина.
Все стихло. Образы исчезли, как и Монстры, насытившиеся победой. Нина едва слышала, как где-то далеко отсюда эти бледные чудища радуются подвигом своей хозяйки. В комнате слышалось лишь одно дыхание, одно сердцебиение. И это было потрясающе.