Нищета доктрины потребительства

Жировов Борис Васильевич

Во всех предшествующих капитализму обществен­ных системах, пишет Рюйе, экономическая основа или «скелет» общества были всегда прикрыты политиче­ским, религиозным или культурным «оперением». Об­щество же «массового потребления», порожденное научно-технической революцией, по его мысли, является первым в истории «экономическим обществом», так ска­зать, в чистом виде, в котором потребитель через рынок управляет производством.

Анализируя механизм функционирования потреби­тельской экономики, Рюйе сравнивает его со здоровым человеческим организмом или кибернетической маши­ной, т. е. с саморегулирующейся системой с «обратной связью», способной собственными силами обеспечить нормальное функционирование и устранение внутрен­них неполадок. Всемерно восхваляя эту экономику, он решительно

выступает против противопоставления прибыли, получаемой предпринимателями, интересам потребителей. Напротив, по его мнению, прибыль есть проявление «обратной связи», подтверждающей, что спрос получил удовлетворение. Регулирование эконо­мики посредством прибыли означает в конечном счете, что она регулируется потребителем, что именно потре­битель является той решающей силой, которая опреде­ляет направление производства. В этих утверждениях вновь слышится знакомый тезис о всемогуществе но­вого типа личности—«человека-потребителя», ставше­го непременным компонентом концепции «общества массового потребления».

«Общество массового потребления», пишет Рюйе, «принесло огромный и неожиданный прогресс... дало благосостояние народам Европы и США и способно вы­вести из нищеты все человечество, если только бунт против экономики не помешает этому». О каком бунте беспокоится профессор из Нанси?

Речь идет о выступлениях широких народных масс капиталистических стран за свои экономические и со­циальные права. Рюйе, разумеется, не может привет­ствовать их и видит в них лишь проявление древнего, якобы исконно присущего человеку стремления вы­рваться из-под гнета экономики, которая, дескать, всег­да воспринималась им как суровая и тяжелая необхо­димость. Р. Рюйе повторяет старые, давно обветшалые рецепты о необходимости усовершенствования капита­листической экономики.

Однако самые полезные советы те, как сказал фран­цузский писатель Вовенарг, которым легко следовать. Этого не скажешь о советах Рюйе. Мировая капитали­стическая экономика до начала 70-х годов в течение определенного периода развивалась в условиях благо­приятной деловой конъюнктуры, активно использовала достижения научно-технической революции для укреп­ления основ буржуазного строя. И тем не менее ей не удалось предотвратить глубокого экономического кри­зиса, роста безработицы, обострения внутренних соци­альных противоречий. Вряд ли профессорский совет поможет больной капиталистической экономике.

В трудах поборников концепции «общества массово­го потребления» весьма часто говорится о потребностях людей, о том, что производство целиком ориентировано на их удовлетворение. Но потребности рассматриваются ими внеисторически, без связи с данным способом про­изводства, а лишь как проявление вкусов и привычек, желаний и устремлений человека. По поводу аналогич­ных изысканий Прудона, полагавшего, что потребление определяется мнениями людей, свободной волей потре­бителя, К. Маркс писал с нескрываемой иронией, что рабочий, покупая картофель, и содержанка, покупая кружева, вроде бы поступают согласно своему мнению. В действительности же их желания не плод случайных обстоятельств, а следствие различного положения в об­ществе, и это различие есть продукт организации обще­ства.

Вместе с тем приверженцы концепции потребления трактуют эту категорию крайне узко, понимая под ним лишь личное потребление. Однако известно, что потреб­ление подразделяется на личное и производственное. Последнее при капитализме осуществляют только ча­стные собственники, в силу чего нельзя ставить знак равенства между потреблением капиталистов и рабо­чих, говорить об однородной массе равноправных по­требителей. Производственное потребление, т. е. соеди­нение объективных и субъективных факторов произ­водства в процессе труда, обеспечивает капиталистам получение доходов и возможность осуществлять личное потребление и накопление капитала. Таким образом, само потребление капиталистов базируется на эксплуа­тации и одновременно является одним из условий экс­плуатации рабочей силы потребителей — трудящихся.

Но даже и с точки зрения личного потребления од­нородной массы «суверенных потребителей» в буржу­азном обществе не существует. Заработная плата тру­дящихся ограничивает круг потребляемых ими пред­метов лишь необходимыми жизненными средствами.

Что же касается потребления капиталистов, то границы его намного шире, и вместе с тем оно включает такие материальные блага, которые просто недоступны чело­веку труда.

Концепция «общества массового потребления» опи­рается также и на ряд положений теоретиков «народ­ного капитализма», «государства всеобщего благоденст­вия» и «единого среднего класса». Так, основная идея доктрины «народного капитализма» — о «революции в доходах», как уже отмечалось выше, входит в качестве непременного постулата в рассматриваемую концеп­цию. Для ее обоснования используется главный тезис и другой апологетической теории — о благоденствующей роли современного буржуазного государства, заменив­шей будто бы его былую роль «ночного сторожа». Из концепции «единого среднего класса» теоретики «обще­ства потребления» заимствуют тезис о стирании граней между собственниками и пролетариями, поскольку яко­бы последние сами становятся обладателями средств производства.

Итак, для концепции «общества массового потребле­ния» характерны эклектизм, смешение различных идей и взглядов, почерпнутых из арсенала буржуазной тео­ретической мысли. Ее теоретические основы настолько уязвимы, что некоторые наиболее трезвые представи­тели буржуазной науки не могут не сомневаться в их истинности и возможности их воплощения на прак­тике.

Так, Дж. Гэлбрейт, профессор экономики Гарвардского университета, известный политический деятель США, высказывавший в ряде своих работ мысли, во многом аналогичные идеям Р. Ростоу, Дж. Катоны и других авторов потребительской концепции, впоследствии подверг резкой критике ее основополагающие прин­ципы, и в частности тезис о «всемогуществе потребите­ля». Он справедливо считает, что поведение потребите­ля в буржуазном обществе направляется и контролиру­ется мощным рекламным аппаратом монополий, кото­рые зачастую заинтересованы в создании фиктивных потребностей. Далее, Гэлбрейт обратил внимание на по­разительное несоответствие между огромным потоком товаров, производимых в США для частного потребле­ния, и совершенно недостаточным развитием сферы об­щественных услуг — образования, здравоохранения, социального обеспечения и др. Более того, он даже усом­нился в эффективности самой экономической системы капитализма, не способной удовлетворять социальные потребности общества.

В книге «Новое индустриальное общество», после выхода которой Гэлбрейта объявили «красным», он пи­сал: «Такие услуги государства, как забота о больных и престарелых, о физически или психически неполно­ценных людях, услуги системы здравоохранения в целом, создание парков и зон отдыха... оказание помощи людям, впавшим в нищету, и многие другие услуги не имеют для индустриальной системы (читай: для совре­менного развитого капитализма. Б. Ж.) особого значе­ния. И когда дело доходит до финансирования, эти услуги вступают в соперничество с потребностями, порожденными властным контролем индустриальной системы над поведением потребителя».

В условиях нынешних экономических потрясений, до крайности обостривших проблемы безработицы, спада производства, инфляции в странах капитала, крити­ческие голоса в адрес потребительских концепций ста­новятся все громче и резче. Буржуазные идеологи от­крыто говорят о глубоком кризисе «общества потребле­ния», пытаясь при этом скрыть состояние общего кри­зиса, в котором находится капиталистическая система. Вина за все социальные язвы перекладывается на яко­бы чрезмерное развитие науки и техники, а также на ограниченность природных ресурсов.

С этих позиций, например, выступают члены так на­зываемого Римского клуба — объединения буржуазных ученых разных стран, материально поддерживаемых крупнейшими монополистическими концернами. Веду­щую роль в его исследованиях взяли на себя ученые одного из крупнейших научных центров — Массачусетского технологического института. Ими была выдвинута концепция «нулевого роста», основные положения ко­торой изложены в книгах Дж. Форрестера «Динамика мира» и Д. Медоуза «Пределы роста». Буржуазные тео­ретики ратуют за отказ от экономического роста, за необходимость предпринимать меры к сохранению достигнутого состояния. Только таким образом якобы можно избежать отрицательных последствий современ­ного экономического развития в будущем.