Нищета мозга
Шрифт:
Семейные отношения — эффективный способ передачи системных социальных инстинктов, что интуитивно понимали строители коммунизма после переворота 1917 года. Стремясь радикально изменить приёмы и формы отношений, они создали вторую систему переноса социальных инстинктов. Именно по этой причине одним из основных приёмов воспитания нового сообщества стал принцип изолирования детей от традиционного семейного воспитания. Вся эта затратная возня с яслями, детскими садами, школьными продлёнками, детскими домами и пионерскими лагерями была просто необходима для выживания СССР. Эти занятия декларировали как государственную заботу о потомстве населения страны, что было чистой правдой. Именно системная забота о воспитании и образовании детей и подростков сделала возможным осуществление главной цели, заключавшейся в заполнении новыми социальными инстинктами мозга подрастающих октябрят, пионеров и комсомольцев — будущих коммунистов. Во всех формах внесемейного воспитания
Необходимо отметить, что понимание необходимости принудительного переноса социальных инстинктов, противоречащих ценностям отношений царской России, позволило быстро создать популяцию людей с устойчивым конкурентным поведением. Скорость и эффективность насаждения новых социальных инстинктов были обусловлены ограничением питания и дефицитом всех компонентов нормального существования, что усиливалось постоянной угрозой физической изоляции. Только через десятки лет экономическая стабильность позволила внутрисемейному воспитанию
конкурировать с общественным. Результат не замедлил сказаться — место гуманистических инстинктов коммунистической модели общества было мгновенно занято эгоистическими семейными ценностями. Для понимания роли ненаследственной передачи инстинктивных форм поведения важен советский опыт, который почти в лабораторном эксперименте доказал возможность быстрой и массовой замены устоявшихся социальных инстинктов.
Кроме семейных и государственных форм переноса социальных инстинктов в следующее поколение, существуют и традиционные биологические приёмы. Третья система переноса социальных инстинктов в свободные области детского мозга построена на традиционном для приматов подражании. Это чисто биологический процесс, опосредованный неизбежными контактами между людьми. Он происходит в семье, в общественных местах и через средства массовой информации. В его основе лежат половое поведение, конкуренция за пищу и стремление к доминантности. На бытовом языке такие отношения обычно называют воспитанием улицы. Вполне понятно, что собираемые человеческим мозгом в таких условиях социальные инстинкты особой гуманистичностью и общественной ценностью не отличаются. По сути дела, речь идёт о внутривидовой биологической конкуренции в локальной подростковой популяции. Как правило, безнадзорное становление личностей проходит в довольно асоциальной форме и способствует вере в декларируемые ценности. Следует отметить, что такая среда оптимально приспособлена для переноса наиболее древних социальных инстинктов. Это делает её особенно привлекательной для невольных обладателей архаичных конструкций мозга, которые неизбежно возникают в процессе само-воспроизводства любой популяции.
Таким образом, центры, возникшие в результате необычной эволюции головного мозга ранних гоминид, предназначены для обязательной загрузки социальными инстинктами. Эти инстинкты могут иметь семейное, социально-религиозное или биологическое происхождение. Запоминание формирующимся мозгом социальных инстинктов из всех перечисленных выше источников происходит неравномерно и крайне медленно. В конечном счёте социальное поведение конкретного человека определяется балансом между двумя блоками приобретённых в общении социальных инстинктов. Для удобства назовём один блок социально - биологическим, а другой — рассудочным.
Попробуем рассмотреть суть и причины конфликтов содержания двух основных блоков благоприобретённых инстинктов. Социально-биологический блок построен на скрытой реализации инстинктивно-гормональных форм поведения, о которых обычно не говорится, но они подразумеваются. Для такого способа обмена информацией человеческий мозг приспособлен идеально. Дело в том, что, обладая врождёнными формами поведения и приобретая в общении социальные инстинкты, мозг получает два набора методов анализа событий. Один из них построен на социально-биологических инстинктах и рассматривает своего обладателя как биологический центр Вселенной. В этом случае все события воспринимаются с позиций личной выгоды и репродуктивно-социальных преимуществ, Второй — рассудочный набор методов анализа события — сформирован на базе приобретённых социальных инстинктов. Он менее биологичен и направлен на решение как собственных, так и общечеловеческих (абиологических) проблем. Несложно понять, что наиболее привлекателен социально-биологический подход, но его реализация затруднена приобретёнными инстинктами. По этой причине мозг подростка быстро приучается автоматически рассматривать любое событие как два независимых явления.
Каждое событие анализируется с двух позиций, что обычно не приводит к конфликту выбора, поскольку рассудочный блок социальных инстинктов в большинстве случаев невелик. Если нет реальной угрозы существованию особи или такая угроза отсрочена по времени, то преимуществами обладает социально - биологический комплекс инстинктов. Рассудочный выбор предполагает наличие непривычного сочетания развитой системы социальных оценок собственного поведения и интеллекта, которое в обычных условиях сформировать очень сложно. Однако даже в этом случае до начала реальных поступков оценить внутренний выбор затруднительно. Рассудочный блок поведения зачастую успешно имитируется, оставаясь вторичным по отношению к традиционному устремлению к пище, размножению и доминантности.
Последствия популяционного хранения социальных инстинктов дали положительные и отрицательные результаты. Независимая от генома и морфогенеза мозга человека наследуемость социальных инстинктов позволяет быстро адаптировать их к новым общественным правилам или изменяющимся условиям внешней среды. За время жизни двух-трёх поколений можно радикально изменить сложившиеся отношения, ценности и правила любого сообщества. Таких масштабов и скорости адаптации до появления гоминидного мозга в эволюции ещё не существовало. С возникновением внегеномного наследования поведения через специализированные отделы мозга человечество начало невиданное расселение по планете. Высокая скорость адаптации поведения к местным условиям позволила освоить гигантские пространства и разнообразные естественные ресурсы. Начались длительные волны миграций, которые сформировали многочисленные автономные популяции архантропов. Многообразие наших предков, адаптированных к разным условиям обитания, стало бесценным субстратом для быстрой и эффективной эволюции мозга. Эти позитивные результаты отделения специализированных областей мозга от их геномных программ поведения привели и к отрицательным последствиям.
Самый простой путь поиска калорийной и доступной пищи в послерайский период вызвал каннибализм и появление крупных форм австралопитеков. Социальное наследование инстинктов таило в себе опасность спонтанного культивирования любых самоубийственных форм поведения, которые приводили к массовому вымиранию. Эта особенность нашего мозга и в настоящее время является основой для возникновения любой фанатичной убеждённости, вплоть до самоуничтожения.
Наиболее катастрофичен для судьбы конкретного человека и порочен для повседневной жизни феномен незаметной трансформации привычек, верований, концепций и заблуждений в индивидуальную форму социальных инстинктов. Каждому приходилось сталкиваться с непоколебимой убеждённостью стариков в самых нелепых умозрениях, которые невозможно опровергнуть никакими аргументами. Парадоксально, но с аналогичными формами поведения часто приходится сталкиваться у молодых людей с хорошей сохранностью нервной системы. Казалось бы, собственный опыт должен их научить тому, что личная убеждённость — не истина, и наоборот, но этого не происходит. Дело тут в старой проблеме, описанной в начале книги, — энергетическом парадоксе мозга. Мозгу человека легче и удобнее пользоваться своим или чужим убеждением, религиозным законом или правилом, чем растрачивать драгоценную энергию на рассудочный анализ любого события и поступка. Эта позиция энергетически выгодна и почти безопасна, так как окружающие обычно поступают аналогичным образом. Массовая праздность мозга расцветает пышным цветом, а самокритичность и рассудочное мышление становятся неприятной случайностью даже у интеллектуальных извращенцев.
Детерминированное всей эволюционной историей человечества хроническое скупердяйство на мысли усиливается биологической сущностью ленивого мозга. Чем ограниченнее человек, тем твёрже он в своих убеждениях и тем последовательнее он их отстаивает. Под ограниченностью следует понимать не распространённую бытовую «тупость», недостаток образования или воспитания, а глубинные причины такого поведения. Они состоят в том, что при всей цивилизованности, обученности и социализированности человек предпочитает пользоваться животными принципами принятия решений. Это универсальное свойство мозга, получае-
мое нами в форме видового опыта. Привлекательность биологических принципов управления мозгом основана на уже упомянутой простой энергетической выгоде, поддерживаемой специальной системой внутримозгового поощрения. Чем меньшее число нейронов человек привлекает к работе, тем дешевле ему обходится содержание мозга. Мозг дорого обходится организму при его повседневном использовании, и мы постоянно стараемся избежать излишней задумчивости.
Изощрённое стремление мозга к праздности быстро находит способ избавиться от обременения рассудочной деятельностью. Происходит индивидуальная замена выработанных на личном опыте способов анализа внешнего мира на их социальные аналоги: непоколебимую убеждённость в первой же мысли, странные законы, социальные правила, веру в абстрактные идеалы, религиозные и духовные ценности. Механизм такого выбора формы поведения обусловлен всё той же экономией расходов организма на мышлении.