Нищий
Шрифт:
— А ты где их ищешь-то? — сощурился гном. — В трактирах? В борделях? Чего ты от них хотел-то? Большой и чистой любви? Вроде взрослый человек, а все в рассказки веришь… о шлюхах, бросивших профессию ради великого героя. Шлюха — она шлюха и есть. Ей бы с тебя денег побольше содрать и послать подальше, чтобы не видать больше. Ладно, давайте палатки ставить, и правда, вдруг ночью дождь пойдет — я не желаю, чтобы мне на голову небеса написали, как-то это мне не по душе. Встаем, встаем, Каран, не ленись! Со мной в палатке будешь. Или свою поставишь?
— Щасс прям, с тобой —
— Да ты… — Гном разразился чередой ругательств, и они с Караном пошли в темноту, переругиваясь и подхихикивая друг над другом, а Аранна потянулась и сказала:
— Пошли и мы… пора. Надеюсь, ты не против, если я с тобой спать буду — я вроде не храплю…
— Вроде нет… и ты не…
— Молчи! Я больше не хочу слушать про порчу воздуха — мне этого грубого гнома хватает за глаза! Идем. А может, не будем палатку ставить? Расстелем брезент, накроемся, и хватит?
— Нет уж, не ленись. И правда, вдруг дождь пойдет? Хочешь в мокрых штанах дрожать на ветру?
— Нет уж, не хочу, — поежилась Аранна. — Давай ставим.
Дождя не было, а была теплая, даже жаркая ночь… Жаркая не только оттого, что не было ветра и эльфийская палатка хорошо сохраняла тепло, — мы с Аранной оторвались за все дни, когда у нас не было времени заняться сексом как следует, обстоятельно, с расстановкой, с новыми и новыми попытками… Уснули мы глубокой ночью, полностью вымотанные и расслабленные.
Утром, быстро сложив наше барахло, мы отправились по выбранному маршруту на восток. Леса постепенно, километр за километром, становились все ниже, больше было кустарника и лиственных деревьев. Торная тропа, огибая овраги и бугры, вела и вела нас вперед. Я спросил эльфов, знают ли они, куда именно ведет эта тропа. Алдан недолго подумал и ответил:
— Эта к селению Яма, что в сорока километрах от леса, или в ста от нашего поселения. Яма — своего рода центр скотоводов и фермеров — они приезжают туда на рынок, купить-продать. Наши тоже там бывают довольно часто. В селении живут только торговцы, содержатели трактиров и гостиниц.
— Трактиров? Ух ты, — заинтересовался Бабакан, — и много их там?
— Хватает, на любой вкус.
— Значит, сегодня ночуем на чистых простынях, — с удовольствием отметила Аранна. — Денег у Викора хватает. Будем его мошну растрясать.
— А на трактир выделишь деньги, Викор? — с интересом спросил Каран. — Погуляем!
— Да, ты умеешь гулять, — хмыкнул Бабакан, — как бы после твоего гуляния нам проблем не огрести.
— Уж кто бы говорил, а ты бы помалкивал! — ехидно ответил Каран и сделал гному неприличный жест. — После тебя трактиры обычно дня на три на ремонт становятся!
— Нет, я что, должен терпеть, когда меня обижают?! Пусть думают, кого пускать в трактиры! Запускают всякую шваль, а потом мне приходится учить кое-кого уму-разуму!
— И действительно, как это они запускают в трактиры всякую шваль, — с невинным серьезным лицом сказал Каран, — я бы таких на порог не пускал!
Гном подозрительно покосился на друга, промолчал и, подхлестнув лошадь, вырвался вперед.
В Яму мы попали уже вечером. Лошади приустали, нам тоже надоело трястись на их спинах — и вид строений, показавшихся в лучах вечернего светила, касающегося красным диском темного горизонта, был нам просто в радость, сулил отдых и хорошую вкусную еду.
Улицы вечернего селения были полны народа — все куда-то спешили, пастухи перегоняли скот — коров, овец, табунки лошадей, торопясь до ночи успеть загнать их в корали.
Я выбрал самое приличное на вид здание с надписью «Гостиница Сломанная подкова», и мы высадились у ее коновязи. Оставив охранять лошадей эльфов и Карана, мы с Аранной и Бабаканом вошли в гостиницу.
В углу сидел здоровенный мужчина со сломанным носом и шрамами на щеках, он подозрительно и с недоверием посмотрел на гнома. Похоже, тут уже знали об их буйном нраве и способности затевать потасовки на ровном месте из ничего, и потому он сразу сделал попытку встать и выдворить пришельца из заведения. Потом заметил, что вместе с гномом эльфийка и человек, и успокоился, но стал зорко наблюдать за нашими перемещениями.
Я обратился к бармену, по извечной привычке всех представителей его профессии меланхолично перетирающему не очень чистой тряпкой глиняные кружки:
— Уважаемый, мы бы хотели снять комнаты, есть свободные?
— На какое время вам надо? — оторвался от кружечного медитирования мужчина.
— До завтра — а там посмотрим. Нужно комнату с кроватью мне и моей подруге и две комнаты моим четырем спутникам. Найдете?
— Почему не найдем, найдем… — меланхолично ответил он. — С каждого по пять серебряников. В оплату входит питание — завтрак и ужин по стандартному меню. Лошадей будете ставить?
— Да. Семь лошадей.
— По пять медяков за каждую, а если будете брать овес — еще по два медяка.
— Хорошо, устраивает. Пошлите кого-нибудь, пусть определит в стойла лошадей, а вы нам покажите комнаты.
Трактирщик кликнул парня, прибежавшего из подсобки, — видимо, он ужинал, так как по дороге утирал рот тряпкой, — и приказал ему принять лошадей, с чем тот и выбежал за дверь. Мы же поднялись по лестнице на второй этаж, где тянулся длинный коридор с комнатами по обеим сторонам. Нам с Аранной предложили номер в самом конце коридора, а моим спутникам две комнаты рядом, с другой стороны, немного наискосок. Затем мужчина передал нам ключи и убежал вниз, думаю, продолжать заниматься медитацией с кружками.
Гном проворчал:
— Хоть сегодня посплю нормально, а то вы своей возней всю ночь не давали спать. Твоя подруга так орала, что лягушки в соседнем озерке попрятались.
— Тьфу на тебя, Бабакан, мог бы и не говорить о таких вещах, грубятина ты бородатая! — Аранна покраснела и стала демонстративно ковыряться ключом в дверном замке.
— А че я вредного-то сказал? Дело житейское! Вы, эльфы и люди, слишком много места уделяете условностям — то сказать нельзя, это сделать нельзя. Все-таки мы, гномы, более искренни, вам у нас надо поучиться.