Нити судьбы
Шрифт:
– А чем тебе бы помогла неосведомленность Лекса? – нерешительно спросила я.
– Вообще-то я рассчитывал использовать неведение Мейснера для своих целей, а теперь – это невозможно. Невозможно из-за кое-кого! – закончил он.
– Извини. Я хотела любыми способами избежать завтрашнего похода в город, вот и ляпнула сгоряча не то, что надо. Правда, это всё равно не помогло. Лекс сказал, что если я не пойду, то он кого-нибудь убьёт.
– Мне лично по барабану, если он кого-то убьёт, – высказался Макфей.
– Тебе всё равно, а мне нет, – огрызнулась я. – Я не хочу, чтобы кто-то посторонний умер из-за того, что я, всего лишь, отказалась пойти с киллером! И ты не сможешь мне помешать, ясно?
– Ты в этом так уверена? – с издёвкой поинтересовался Кай.
– Нет, ты,
– А если я скажу, что мне плевать?
«Блин, а если ему действительно плевать?! – запаниковала я. – Нет, он, конечно, далеко не идеальный персонаж, но не до такой же степени! Или…до такой? Чёрт, я не хочу, чтобы из-за его наплевательского отношения кто-то пострадал! А если ЛексВинсента убьёт? Я же этого не переживу!»
– Кай, отпусти меня завтра с Лексом… пожалуйста.
С каким трудом мне далось последнее слово – кто бы знал! Это даже не ногой на горло гордости наступить – это избить эту самую гордость до полусмерти. Я никогда ни у кого ни о чём не просила. А уж просить о чём-то Макфея… Это было для меня просто ночным кошмаром. Хотелось просто сквозь землю провалиться от унижения и для того, чтобы не видеть эту самодовольную ухмылку на лице Макфея!
– Умеешь же просить, когда хочешь, – произнёс он приторно-ласковым голосом. – Правда, это совсем на тебя не похоже. Неужели ты настолько не хочешь чьей-то смерти? Ну, что ж… Я отпущу тебя в том случае, если ты скажешь мне слово «умоляю». И тогда можешь идти с Мейснером на все четыре стороны.
– Да иди ты в… – начала я, но осеклась, наткнувшись на холодный и жестокий взгляд кукловода, и опять этот дурацкий страх закрался в моё сознание.
До этого дня я никогда не наблюдала у Кая такого взгляда. Можно даже сказать, что в этот момент я по-настоящему осознала, кем является Кайома Макфей. Он не был таким парнем, которому можно легко высказать всё, что о нём думаешь. Он был не из тех, кому можно безнаказанно перечить, кого можно ослушаться и кому можно не подчиниться. Возможно то, что всё это он позволял делать мне, до сегодняшнего момента, было всего лишь его снисходительностью. Это как прощают глупого ребёнка, что бы он ни натворил. Скорее всего, Кай так думал обо мне: «Чем бы дитя не тешилось… всё равно от меня никуда не денется». Но, похоже, сегодня он решил показать мне, где, на самом деле, моё место и кто хозяин положения. Да, до этого я не воспринимала Макфея всерьёз. Мне всегда казалось, что я могу в любой момент послать его куда подальше. А сейчас что? Иллюзия независимости от кукловода была разрушена в один миг. Я больше не могла отрицать то, что Кайома, действительно, может сотворить со мной всё, что угодно и помешать этому я не смогу. М-да, хоть я и описываю так долго эти мысли, на самом деле, осознание всего этого пришло ко мне очень быстро – за долю секунды. Но, несмотря на это, умолять его о чём-то? Нет, я не могу. Я из себя слово «пожалуйста» и то еле выдавила, а уж сказать «умоляю»… это выше моих сил! Это будет не избиение гордости – это будет её убийство лопатой – окончательное и бесповоротное. Все мои принципы о том, что я никогда не буду никого просить и о том, что я никогда никому не подчинюсь – канут в лету! Этот ублюдок Макфей… Заставляя меня бояться его, заставляя унижаться перед ним… Он полностью ломал меня, уничтожая во мне всё то, что я считала неукоснительными правилами своей жизни.
«Мне действительно надо его умолять для того, чтобы никто не умер? Мне действительно надо переступить через себя и сделать это?» – с тоской думала я, понимая, что ведь так и сделаю.
– Кай, я… – начала я.
– Кай, ты там скоро? – выглянул из спортзала Дэм.
– Сейчас приду, – ответил парень. – Ладно, Милена, можешь идти с эти Лексом, куда хочешь. В конце концов, может то, что ты с ним сблизишься, можно будет использовать, – и Кай вернулся в помещение, где его уже заждались.
– Да не собираюсь я с ним сближаться, – буркнула я уже сама себе.
Но, как я сейчас была благодарна Доберману! Кто знает, чем бы всё закончилось, если бы он неожиданно не вмешался в наш разговор. Можно сказать, что Дэм спас меня от окончательного падения на дно. Я бы в жизни не простила себе, если бы сделала то, что требовал от меня Кай! А как я сейчас злилась – не передать словами! Злилась на саму себя: за свой страх, за почти убитую гордость, за то, что собиралась умолять этого мерзавца! На Макфея: за его власть надо мной, за его давление на меня, за его эгоизм, за его жестокость! Честное слово, если бы сейчас кто-нибудь прошёл мимо – неважно, кто – я бы его избила, чтобы куда-нибудь выплеснуть весь свой негатив. Но поблизости никого не оказалось, поэтому я со злостью саданула кулаком по стене. Успокоения мне это не принесло – только руку до крови о шершавую стену оцарапала. Из-за этого и так паршивое настроение, вообще, опустилось ниже плинтуса. Да я к Лексу – к этому сумасшедшему убийце – испытывала сейчас больше симпатии, чем к своему кукловоду.
«А я ведь так и забыла сказать Макфею о том, что в ближайшее время собираюсь съездить к заброшенному особняку Деланье, – с досадой вспомнила я. – Да и чёрт с ним! Потом скажу… как-нибудь».
Вернувшись в свою комнату, я обнаружила там только Дорея. Блэк до сих пор где-то пропадал.
– Ну что, Милена? Поговорила с Макфеем? – спросил Дорей, как только я вошла. – А что это у тебя с рукой? – заметил он мою, поврежденную в момент ярости, руку.
– Ничего. Просто поцарапалась. Знаешь, Дорей, – заговорила я, садясь на кровать и обхватывая руками колени. – Я тут кое-что поняла. Мой кукловод – поистине страшный человек. И не важно – хочу я этого или нет, но… В конце концов, я… всего лишь марионетка! Марионетка, которой можно легко управлять, дёргая за ниточки. Марионетка, которую можно заставить делать всё, что угодно. Это так смешно, не правда ли? Ха-ха-ха! – какой-то безумный смех вырвался из моей груди.
– Милена, твоё состояние сейчас очень похоже на истерику, – тихо, как разговаривают с больными, сказал мой демон.
– Да ладно? – всё ещё смеясь, произнесла я с сарказмом. –Но мне так не хочется сопротивляться этой истерике! Плевать на всё! Хочется смеяться, смеяться и смеяться… совершенно не важно, над чем! А тебе, Дорей, разве не весело? Вот Макфею сейчас, наверняка, очень весело!
Дорей ничего не ответил. Он просто подошёл ко мне и резко вцепился зубами мне в здоровую руку! Не до крови, конечно, но синяки от клыков останутся.
– Прости, но рук, чтобы залепить тебе пощёчину, как делают люди в подобных ситуациях, у меня нет, – сказал Дорей после этого. – Успокоилась?
Я кивнула. Боль действительно привела меня в чувство. Если и не до конца, то, по крайней мере, смеяться мне расхотелось.
– А теперь рассказывай, что произошло, – потребовал демон. – Что произошло между тобой и Кайомой Макфеем?
Я всё и рассказала. А ведь правду говорят, что когда выговариваешься кому-то, становиться легче. Даже если этот «кто-то» – демон.
– В принципе, чего-то такого я от Макфея и ожидал, – сказал демон, когда я закончила. – Я знал, что рано или поздно ему надоест терпеть твоё вызывающее поведение, и он это прекратит. И что ты будешь теперь делать? Смиришься с властью Кайомы? Честно говоря, это было бы самым верным решением. Все в этом мире кому-то подчиняются: правителю, начальнику, директору школы, завучу, мужу, иногда, жене, кукловоду… И, как это не прискорбно, но ты – не исключение. Если даже после сегодняшнего случая ты это не поймёшь, Кайома тебя окончательно сломает. Если так и будешь продолжать сопротивляться, Макфей будет продолжать давить на тебя и так до тех пор, пока он не уверится, что ты полностью под его контролем. А зная твой упрямый характер, уверен он будет лишь тогда, когда твоя нормальная психика скажет тебе «счастливо оставаться». Если же подчинишься добровольно, то, рано или поздно, смиришься с этим. Ты понимаешь, о чём я сейчас говорю?