Нити судеб
Шрифт:
— Нет, всё в порядке, я просто слишком резко встала, сейчас всё пройдёт, — поспешила сказать она, прижимаясь к широкой груди мужа.
Рук и ног Лина практически не чувствовала, они были как будто чужими, да и оставаться в вертикальном положении было достаточно тяжело, но лежать в постели — это последнее, что сейчас нужно.
— Уверенна? Выглядишь ты довольно болезненно…
— Всё хорошо, — соврала Лина. Рассказывать, что всё тело ломило от боли, и голова раскалывалась на миллионы маленьких
— Поможешь мне с купальней? А то голова немного кружится.
— Да, конечно, только давай поторопимся. Валерий знает, что ты очнулась и уже готов к отбытию.
— Хорошо… — сказала Лина, заходя в купальню и скидывая на ходу с себя платье. — А почему он так торопится?
— Лина, на его месте я бы тоже рвался домой, — сказал Максимилиан и посмотрел на жену, удивляясь её непонятливости.
— А я бы осталась среди друзей, — сказала она, проигнорировав его взгляд.
— Здесь у него нет друзей…
— Максим, мы же, как семья, — посмотрела Лина в тёмные глаза мужа с упрёком. — Вы можете играть в холодных и чёрствых полководцев сколько угодно, но поддержка нужна всем, и в этом нет ничего зазорного.
Максимилиан не стал ничего отвечать на это, да Лина и не надеялась, а просто быстро ополоснулась в тёплой ароматной воде и поспешила выйти.
Через десять минут они уже входили в спальню Алкмены, в которой с нетерпением их ждал Валерий. На его лице была холодная маска полководца, и ничто не говорило о его переживаниях, ничто кроме глаз, в которых отражалась вселенская скорбь. Рядом с ним на столе стояла урна с прахом.
— Валерий, спасибо, что дождался меня, — тихо произнесла Лина, подходя к нему, и не смогла сдержать слёз, которые ручьём полились из глаз.
Она коснулась кончиками пальцев урны и тут же убрала руку. Это было слишком тяжело.
— Лина… — послышался за спиной голос Максимилиана.
— Простите.
— Лина, ты была в загробном мире? — вдруг спросил Валерий, и она удивлённо посмотрела на македонца.
Да быть того не может, что Максимилиан ему всё рассказал! Обернулась, и полководец еле заметно покачал головой, говоря, что он тут не причём.
— Да, — ответила Лина, решив не врать.
— Как там?
— Валерий, я была только в лагере для павших воинов, прости… — коснулась Лина его плеча.
— И как в том лагере?
— Там спокойно, — сказала она сквозь слёзы, которые остановить было невозможно. — И солдатам и генералам нравится, а Аид очень строго следит за тем, чтобы их покой не был нарушен.
Валерий благодарно кивнул девушке, а она обняла его. Полководцы могут говорить всё что угодно, но держать боль в себе нельзя. Поддержка — это очень важно. Важно для любого.
— Она видит нас, — дрожащим голосом сказала Лина, — не забывай её, не забывай, что ты
— Спасибо, Лина, — так же тихо ответил Валерий, и она улыбнулась, почувствовав его руку на своей спине. Он принял слова утешения.
Максимилиан стоял на причале, держал на руках сына и второй рукой обнимал жену. Он чувствовал её прерывистое дыхание, и то, как она всеми силами пыталась не расплакаться, но получалось плохо.
Македонец забрал дочь, новорождённого сына и спешил скорее оказаться в Пелле.
— Я свои кинжалы потеряла, — вдруг сказала Лина.
— Тирей тебе сделает новые.
— Не хочу новые, — расплакалась она, — и плакать тоже не хочу… Да что же это такое?
— Мама плакать, — произнёс маленький Деметрий.
— Нет, солнышко моё, мама не плачет. Иди ко мне, я обниму тебя, — сказала Лина, и Деметрий попросился слезть с рук. Обниматься он предпочитал исключительно стоя.
— Милая, всё хорошо. Мы дома, — тихо сказал полководец. — И твои браслеты нашлись.
— Да… Максимилиан, езжайте во дворец, а мне действительно стоит сходить к Тирею. Не могу же я без оружия ходить.
— Может, потом сходишь? Ты неважно себя чувствуешь, — с сомнением произнёс Максимилиан, смотря на жену. Она, конечно, старалась не показывать своего скверного самочувствия, но он успел хорошо изучить её, и видел, насколько ей сейчас было тяжело. Руки дрожали, походка изменилась, превратившись в осторожную и боязливую поступь, вздрагивала от каждого громкого звука, а ещё глаза… это были глаза загнанного зверя, и в них отражался страх.
— Я не хочу идти во дворец, дай мне солдат, я прогуляюсь немного, развеюсь.
Максимилиан удивлённо вскинул брови, услышав такую просьбу, Лина впервые просила охрану, но комментировать ничего не стал, а лишь кивнул солдатам за спиной, приказывая сопровождать его жену. Лина благодарно улыбнулась, запрыгнула на свою белую лошадь и направилась в город. Да отвлечься определённо стоило.
Через двадцать минут она уже входила в лавку к оружейнику, который успел стать легендой, и оружие, изготовленное его рукой, ценилось невероятно высоко.
— Добрый день Тирей, — улыбнулась она мужчине, — здравствуйте Агапия.
Сестра Тирея тут же подпрыгнула со своего места, желая поклониться жене царя, но передумала, вовремя вспомнив, то Лина не любила этого.
— Лина, дорогая. До нас доходили страшные слухи, — тут же начал говорить мужчина, очень обеспокоенно смотря на девушку. Хотя она приветливо им улыбалась, но по всему видно, что была не в лучшей форме. Под глазами синяки, бледная и явно плохо себя чувствовала. А то, что говорили в городе, пугало его.