Нити судеб
Шрифт:
Ходили слухи, что жена царя умерла, что были очевидцы, видевшие, как Максимилиан выносил бесчувственное окровавленное тело девушки из пещеры под Акрополем. Да и сам царь был сильно ранен.
— Тирей я потеряла свои кинжалы, подберите мне новые, пожалуйста, — улыбнулась она, проигнорировав изумлённые взгляды.
— А можно узнать, где вы их потеряли?
— Вы уверены, что хотите это знать? — очень строго спросила Лина, посмотрев на оружейника, и тот понял, что она может рассказать, вот только это знание ничего хорошего ему не принесёт.
—
Девушка прошла в небольшое помещение, в котором ничего не поменялось за три года, нерешительно подошла к стойке с кинжалами и вытащила первый попавшийся под руку, но тут же выронила его.
— Лина, вы ранены? — испуганно спросил Тирей, вспоминая, что Лина попросила подобрать ей оружие, а не разрешения выбрать его.
— Нет, не ранена, просто руки не слушаются, — недовольно заворчала она, смотря на кинжал, лежавший на полу, и не решаясь подобрать их. — Надеюсь, что это пройдёт довольно быстро. Так вы поможете мне?
— Да, конечно, — спохватился Тирей, вытащил из стойки четыре клинка и положил их перед девушкой.
Лина протянула руку и вдруг входная дверь за спиной громко хлопнула, а она подпрыгнула, испугавшись резкого звука, и прижалась к стойке с оружием. А Тирей изумлённо открыл рот. Вместо того чтобы выхватить оружие, как обычно поступала Лина, она испугалась, как простая женщина. Но самым странным были её глаза… глаза полные ужаса. Но она быстро справилась с этим и уже через секунду ничто не говорило о её недавней слабости.
— Тирей, я надеюсь, что вы не будете распускать слухи о моём не очень хорошем самочувствии? — спросила Лина, прочистив горло.
— Нет, конечно! — возмутился он.
— Я возьму эти, — показала она пальцем на два крайних клинка. — Отдайте их солдатам, с которыми я пришла.
— Хорошо, — согласно кивнул Тирей и взял в руки ножи, очень стараясь не смотреть на девушку.
— Лина, мы… верней я могу вам чем-то помочь? — услышала она голос сестры оружейника. Женщина стояла в дверях и явно разделяла беспокойство брата.
— Агапия, а вы, как я посмотрю, лекарем стали? — довольно грубо ответила Лина. — Или может быть, вы знаете, как лечить посттравматический синдром?
— Нет, — испуганно прошептала она.
— Тогда не лезьте не в своё дело!
— Прошу меня простить, госпожа, — низко поклонилась женщина и скрылась за дверью, а Лина глубоко вздохнула и закрыла лицо руками, пытаясь успокоиться.
Да, это был он… Она очень хорошо помнила. Так же как после клинической смерти, пережитой ещё в другой жизни, которая вспоминалась как дурной сон, испытывала подобное. Неконтролируемые выплески ярости, страх, преследовавший всюду и везде, и неспособность держать оружие в руке. Пока это только начало, и не так явно для окружающих, но с каждым днём будет становиться только хуже. Он будет расти как снежный ком.
— Тирей, никто не должен узнать, что я не могу сражаться. Я справлюсь с этой проблемой… не сразу, но справлюсь, и мне очень
— Лина, вы можете быть уверены что ни от меня, ни от Агапии об этом никто не узнает, — уверенно сказал Тирей. — Но информация просочится в любом случае, во дворце очень много глаз и ушей.
— Спасибо, — кивнула Лина и поспешила покинуть лавку оружейника. Солнце уже клонилось к горизонту, и нужно было поторопиться вернуться засветло. В груди уже просыпалась тревога и предательский липкий комок страха.
Она быстро запрыгнула на свою Снежинку и направилась в сторону Акрополя.
Максимилиан бесцельно ходил по дворцу, злясь на себя, что разрешил Лине одной отправится к оружейнику. И дело было даже не в её болезненном состоянии, Лина была сильной женщиной и могла справиться с этим. Нет, дело было в неуверенности в её глазах, неуверенности и страхе. Она хорошо скрывала его, а возможно даже сама до конца не осознавала этого, но он ещё никогда не видел её в таком состоянии. Хотя нет… видел. Не совсем так, но очень похоже. После сражения под Митавой, когда они вернулись в Афины, сразу после захода солнца она кидалась на каждую тень и видела несуществующих врагов.
Максимилиан посмотрел в окно. Дневной зной уже отступал, воздух стал свежей и чище, а красивый закат озарял своим светом прекрасный город. Его город.
Почему, почему судьба Алкмены умереть? Она же ещё так молода, прекрасна… Её жизнь только началась. Любящий муж, дети… и всё вдруг закончилось. Как жестоки игры богов, и как страшно их наказание за неповиновение.
Сердце больно сжалось в груди, а ком в горле мешал дышать. Его Алкмена, любимая младшая сестра, которая всю жизнь была опорой… Как жить без неё?
Максимилиан смотрел, как красное солнце садилось за горизонт, и вспомнил о жене. Она так и не вернулась, и быстро вышел из комнаты, решив дождаться её на площади. Да, ему стоило больших трудов бороться с желанием всё время держать Лину подле себя. После того что произошло… после того, как он видел мир без неё, помнил свою жизнь без любви. А потом она едва не умерла, прикрывая его своим телом… И сейчас Максимилиан хотел чтобы жена была всегда рядом, видеть и быть уверенным, что с ней всё в порядке. Но это, разумеется, было невозможным. Он царь, а Лина не та женщина, которая согласится жить под надзором.
Максимилиан вышел на дворцовую площадь, и буквально сразу же в арке показалась Лина, а он не смог сдержать улыбку. Его жена была прекрасна, и она, пожалуй, была права, когда говорила что лошадь с белой шерстью подходит ей. Лина быстро приблизилась к нему, спрыгнула со Снежинки и тут же бросилась к мужу, крепко обняв, и зарывшись своими нежными пальчиками в его волосы.
— Что случилось? — спросил Максимилиан, чувствуя её дрожь.
— Можно я сегодня буду спать с тобой? — пошутила она, и Максимилиан широко улыбнулся, вспоминая, как больше трёх лет назад, после сражения под Митавой, она произнесла те же самые слова.