Нижнебург. Облачная Фабрика
Шрифт:
– Как мне лишить Полоза силы?
Господин Э. почувствовал сухость во всем своем теле. Его кожа натянулась как барабан, потеряв свою упругость.
– Никак – ответила комната.
– Что за шутки?! – возмутился он, – Не может быть, чтобы в мире не было ни одного артефакта, не способного усмирить полубога!
– Мож…
Комната на секунду затихла, будто ситуация в мире изменилась всего за секунду.
– Есть один способ. Его можно одолеть с помощью изу-уху-мруда, – чистосердечно ответил образ Джованны без всякой утайки.
– Изумруда… – нервно сглотнул посетитель, – какого изумруда?
– Изу-уху-мруда Малахиты.
Малахита, умевшая повелевать ящерицами и мягкими сортами поделочных камней, входила в совет губернатора пятнадцать лет назад. Эта женщина в летах верой и правдой служила Губернии Ночи до тех пор, пока не была устранена. Не без помощи Господина Э.
– Она мертва, – ответил господин Э., а помедлив задал второй вопрос, – разве нет?
Он почувствовал, как кожа по всему телу зазудела, а местами порвалась, будто сгнившая ткань.
Тайные комнаты Облачной Фабрики обладали особой силой. Ни одна магия не действовала в их стенах, кроме магии самих комнат. Они делились с посетителями своими способностями, забирая взамен силы у тех, кто в них заходил. Одни забирали воспоминания, зайдя во вторые человек забывал эмоции. Совиная же комната лишала вопрошавшего молодости, а впоследствии и жизни.
– Нет, – ответил образ Джованны.
Господин Э. чертыхнулся, осознав глупость своего вопроса, на который можно дать односложный ответ.
– Где находится изумруд?
Горло сковала сухость, в носу защербило. Господин Э. прокашлялся. Кашель вышел чужим, незнакомым и старческим.
– Сейчас он у-уху Малахиты, однако, если её жизни бу-уху-дет что-то у-уху-грожать, она передаст изу-уху-мруд своей преемнице.
– И где сейчас Малахита?
Колени Господина Э. заскрипели. Ноги подкосились. Кости по всему телу стали хрупкими, как фарфор.
– Она скрывается на поверхности, – ответил образ Джованны, намекая на людской мир, который посещался подземельцами редко, – Она у-уху-же не так сильна, как в былые времена. Она откинет концы от одного легкого у-уху-дара по темечку-уху.
У джентльмена-крота была ещё уйма вопросов, но он знал, что следующий его вопрос – решающий для жизни. Он развернулся к образу мёртвой жены спиной, желая покинуть комнату. Однако Совиная комната не отпускала. Она продолжала высасывать из него силы.
Господин Э. с отвращением взглянул на свои морщинистые руки, почерневшие, будто от времени, ногти и осел на пол. Он судорожно глотал воздух ртом, отползая к порогу.
Там в дверном проёме его ожидала девушка в змеиной маске, невероятно высокая и тощая как спица. Смолистые жидкие волосы девушки-спицы были собраны в низкий хвост, а губы изумрудным пятном выделялись на бледной коже. Она хотела было броситься к старику и помочь ему подняться, но тот остановил ее дряблой трясущейся рукой.
– Не подходи! – сухо просипел господин Э. на последнем издыхании.
Девушка-спица нервно закусила руку в кожаной перчатке и наблюдала, как с каждой секундой ползущий на корячках старик становиться всё старше и старше. Она питала к нему теплые чувства и сострадание.
Выбравшись из лап коварной Совиной комнаты, первое, что сделал Господин Э. это отдал дальнейшие распоряжения:
– Собирай ядоязыких, к вечеру Малахита умрёт, передав изумруд. Чтобы завладеть им полностью нужно будет обезвредить её преемницу.
При слове «преемница» в глазах девушки-спицы вспыхнули хищные огни ненависти.
– Даже не думай! – не поднимая глаз сухо сказал Господин Э., – забудь, о своих изощренных методах.
– Как же справедливость?
– Как же твой долг передо мной?
Девушка-спица крепко сжала зубы и кулаки, но возражать не стала. Не услышав более никаких распоряжений, она развернулась на каблуках и отправилась собирать своих наёмников.
Господин Э. тяжело дыша вынул из кармана своего плаща стеклянный бутылек с пилюлями в золотых оболочках и проглотил все содержимое.
Глава 2:
Сто пышек и одна булка
Майя Сазонова зажмурилась и полной грудью вдохнула запах карамельного сиропа и хрустящих круассанов, которыми пропахла вся кондитерская.
Её глаза – два огромных миндальных зерна. Волосы цвета жженой корицы, завязанные по старой детской привычке в два пушистых пучка по бокам. Аккуратные ровные брови с завитушками на концах, как беличьи хвостики. Но главной особенностью Майи были разноцветные глаза. Один – ярко зелёный, словно камень малахит. Другой – выцветший безжизненный и серый. Майя стеснялась этой особенности своих глаз и всегда прятала истинный серый цвет под цветной зеленой линзой.
Майя была обычной шестнадцатилетней девочкой. Правда, с любовью к холодному оружию, но об этом мало кто знал.
Майя всегда и везде таскала с собой два небольших стальных ножа: один нож-бабочку с двумя ручками, другой – небольшой клинок с кривым лезвием и синими камешками на рукоятке. Оружие носят лишь беззащитные или те, кому есть чего бояться.
Девочка даже дала им имена: Колибри и Осколок. Она очень их любила и надеялась, что никогда не пустит в ход. Один из них Осколок она особенно берегла, по словам бабушки, он мог навеки веков скрепить дружбу двух людей.
Сейчас Майя стояла посреди кофейни и ждала, когда девушка за прилавком закончит подсчет мелочи.
Сегодняшнее утро выдалось очень странным. Бабушка Майи Агния Францевна встала в 5:30 утра, закинула несколько своих старых сапог на соседский балкон, полила клюквенным компотом засохший фикус и поджарила на завтрак яичницу со скорлупой. А вот ближе к 10 начала твориться чертовщина. Бабушка высчитывала какие-то уравнения на полях кроссворда, записывая что-то между строчками газеты и постоянно тревожно косилась на свои восемь неработающих холодильников, рядком стоявших вдоль стены.